Николай Степин

В августе 1990 года группа советских заключенных совершила один из самых дерзких побегов в истории — угнала пассажирский Ту-134. Их целью был «свободный мир». Но то, что ждало их в Пакистане, оказалось куда страшнее советских лагерей. 19 августа 1990 года рейс Нерюнгри–Якутск казался обычным. На борту кроме 36 пассажиров находились 15 арестантов — убийцы, рэкетиры, рецидивисты. Их охраняли всего трое конвоиров, причем у 12 заключенных руки были свободны. Через несколько минут после взлета бывший спортсмен-рэкетир Исаков достал обрез (полученный от подкупленного охранника) и направил его на женщину с ребенком. Его сообщник Евдокимов продемонстрировал «бомбу» с торчащими проводами. Позже выяснилось: это был брусок мыла, похожий на взрывчатку. Конвоиры, не рискуя жизнями заложников, сдали оружие. Угонщики приказали лететь обратно в Нерюнгри, где выдвинули ультиматум: освободят женщин и детей в обмен на: дозаправку самолета, втоматы, пистолеты, бронежилеты и освобождение двух подельников

В августе 1990 года группа советских заключенных совершила один из самых дерзких побегов в истории — угнала пассажирский Ту-134. Их целью был «свободный мир». Но то, что ждало их в Пакистане, оказалось куда страшнее советских лагерей. 19 августа 1990 года рейс Нерюнгри–Якутск казался обычным. На борту кроме 36 пассажиров находились 15 арестантов — убийцы, рэкетиры, рецидивисты. Их охраняли всего трое конвоиров, причем у 12 заключенных руки были свободны. Через несколько минут после взлета бывший спортсмен-рэкетир Исаков достал обрез (полученный от подкупленного охранника) и направил его на женщину с ребенком. Его сообщник Евдокимов продемонстрировал «бомбу» с торчащими проводами. Позже выяснилось: это был брусок мыла, похожий на взрывчатку. Конвоиры, не рискуя жизнями заложников, сдали оружие. Угонщики приказали лететь обратно в Нерюнгри, где выдвинули ультиматум: освободят женщин и детей в обмен на: дозаправку самолета, втоматы, пистолеты, бронежилеты и освобождение двух подельников