Светлана Беркис (Чернигова)

Есть люди, которые проживают жизнь так, будто у них в календаре нет завтра. Каждое утро — финальный дубль, каждый шаг — премьера. Лариса Шепитько жила именно так: на разогретой плёнке, под прожектором, с болью и верой, как будто она сама была кадром, который вот-вот оборвётся. Она родилась в маленьком украинском Артёмовске, где зимы пахли углём и холодным молоком, а весна приносила грязь и тревогу. Отец ушёл рано, и в доме осталась только мать — учительница с руками, в которых всегда были и книги, и кастрюли, и вечное терпение. Таких женщин потом называли «стержневыми». А Лариса, кажется, унаследовала от неё не только стойкость, но и ту особую женскую хрупкость, которая не мешает ломать стены. Когда ей было шестнадцать, она впервые попала на съёмочную площадку — в массовке фильма «Овод». И там, среди света, пыли и нервного шёпота режиссёра за камерой, она поняла: это — наркотик. Не зрелище, а управление зрелищем. С этого момента у Ларисы началась своя война — против обстоятельств, прот

В Челябинской области есть место, о котором десятилетиями старались не говорить. Оно не попадает в путеводители и не мелькает на открытках. Озеро Карачай — небольшой водоём, который на карте выглядит безобидным, но его история страшнее любой катастрофы. Здесь радиация достигала таких значений, что человек, оказавшийся у берега, мог получить смертельную дозу за несколько минут. Что же произошло? Почему обычное уральское озеро стало одним из самых опасных мест на планете — и остаётся им до сих пор? Всё началось в 1945 году. Страна, победившая в войне, спешила укрепить статус сверхдержавы. Для этого нужен был плутоний — основа ядерного оружия. Так появился завод «Маяк», засекреченный объект под Челябинском. На бумаге — промышленное предприятие, в реальности — один из центров советского атомного проекта. В те годы никто не думал о том, куда девать радиоактивные отходы. Первое время их просто сливали в реку Теча. Люди по берегам продолжали ловить рыбу, поить скот и даже купаться. Когда стал