Валентина Малимонова

На каждую девочку завели личное дело. Им дали имена: Анна, Мария и Полина. Рядом в графе «родители» — прочерк. Небо нависало низко, серое и тяжёлое, будто отражало состояние той, что стояла посреди двора с тремя малышками. Женщина прижимала к себе одну из девочек, вторая держалась за её юбку, третью она только что передала в руки медработницы. Руки её дрожали. Лицо было бледным, губы сжаты до боли. Она ничего не говорила. Только слёзы — тихие, беззвучные — катились по щекам, оставляя на коже следы, как дождь по стеклу. — Вы уверены?.. — осторожно спросила женщина в белом халате, но ответа не получила. Мать посмотрела на дочерей в последний раз. В её взгляде были и страх, и любовь, и мука. Но слов не было. Ни "прости", ни "я люблю вас", ни "я вернусь". Только тишина, полная отчаяния. Затем — глухой хлопок двери, шаги по коридору детского дома. На каждую девочку завели личное дело. Им дали имена: Анна, Мария и Полина. Рядом в графе «родители» — прочерк. Девочек уложили спать— каждая в