Леонид Бурлаков

В нашем шоу-бизнесе память работает избирательно: хорошее забывают быстро, а скандалы смакуют десятилетиями. С момента трагического ухода Влада Галкина прошло уже почти 15 лет, а его вдову Дарью Михайлову до сих пор не оставили в покое. В кулуарах и соцсетях за ней прочно закрепилось клеймо «черной вдовы». Ей припоминают всё: и что бросила мужа в беде, и что якобы прибрала к рукам наследство в 100 миллионов, и что на похоронах не плакала так, как хотелось бы публике. Давайте честно: жизнь - штука сложная, и судить по заголовкам газет глупо. За всей этой грязью стоит реальная история женщины, которая изо всех сил тянула мужа со дна, пока не поняла, что сейчас утонет вместе с ним. Попробуем спокойно разобраться, как известная актриса в один миг стала для всех врагом и почему решила, что лучший ответ на травлю - это просто молчать. Девочка из хорошей семьи и первые уроки предательства Характер Дарьи не понять без ее прошлого. Она - не Золушка, приехавшая покорять столицу с одним чемодан

Светлана Вибе с мужем Владимиром, четырьмя детьми и внучкой переехала из Германии в Россию летом 2024 года. Даже близость границы и боёв их не напугали: так понравился Белгород и Белгородская область Фото: Павел Колядин «Белгородским известиям» Светлана рассказала, почему так и не стала своей в Германии, о чём её блог в одной из социальных сетей и как её семью приняли в России. О переезде в Германию «Родилась я в Калмыкии, мама – немка, папа – русский. Мне было 17 лет, когда родители решились на переезд, мы последние из родственников оставались. Нам рассказывали, как там всё красиво, ездят на дорогих машинах. А я мечтала стать акушеркой, училась, зубрила биологию, чтобы поступить, и не обращала внимания на то, что родители куда‑то собираются. Помню, как в 11-м классе маме говорю: «Что ж мы тянем, уже все документы подают?» А она мне отвечает: «Какое поступление, ты что? Мы уже уезжаем». Фото: Павел Колядин Это было ужасно, очень сложно принять. Я окончила школу, но документы для пер

В Коми вернулись призраки 90-х, имена, которыми когда-то пугали Воркуту, снова звучат в уголовных делах. Главарей ОПГ "Шагивалеевские" задержали спустя три десятилетия за убийства, рэкет и бандитские войны, от которых тогда дрожал весь город. Почему срок давности не стал индульгенцией и кто 30 лет ждал своего часа, чтобы раскрыть жуткую правду, в сюжете РЕН ТВ рассказал корреспондент Владислав Хлебодаров. Именем этого человека в 90-е годы можно было напугать любого жителя Воркуты. Азат Шагивалеев уже давно забросил сомнительные способы заработка и был уверен, что спустя 30 лет про его выходки уже все забыли, но уйти от наказания не получится ни у одного из участников ОПГ "Шагивалеевские". Сотрудники правоохранительных органов задержали не только главаря, но и его бывших друзей-сообщников. – Фамилия как? – Райман. – Имя? – Леонид. Леонид Райман – еще один лидер преступной группировки. Задержанных обвиняют в многочисленных убийствах, незаконном обороте оружия, вымогательствах и создании

В современных учебниках стран Балтии период с 1920 по 1940 год часто рисуется как эпоха национального возрождения и благополучия — «золотой век» независимости. Однако факты того времени складываются в иную, более сложную и противоречивую картину. Это были два десятилетия борьбы за выживание в условиях экономической зависимости, политической нестабильности и глубокого демографического кризиса. Демографическая катастрофа Путь к суверенитету был оплачен огромными человеческими потерями. Последствия Первой мировой, революции и войн за независимость оставили глубокий шрам. Латвия к 1920 году потеряла около 900 000 человек (почти треть довоенного населения). К 1940 году численность населения так и не восстановилась, оставаясь на 20% ниже уровня 1914 года. Литва, согласно переписи 1923 года, потеряла почти 800 000 жителей за десятилетие. Вернуться к довоенным показателям удалось лишь к 1939 году. Эстония выглядела благополучнее: к 1935 году население выросло на 19 тысяч. Однако эти цифры бы

В Сростках, родном селе Василия Шукшина, до сих пор вспоминают: «Вася привозил невест — одна другой краше». Привезёт, бывало, из Москвы нарядную, модную, а мать, Мария Сергеевна, посмотрит-посмотрит — и за порог: не подходит! И стоит потом бедная девица на обочине Чуйского тракта, голосует, чтобы уехать хоть в кузове случайного грузовика… Но с Лидией Федосеевой всё вышло совсем иначе. Стоило ей переступить порог дома — того самого, который Шукшин построил матери на первый крупный гонорар, — как Лида сразу предложила помощь: «Мама, сходить в магазин?» Вернулась она, неся на плече огромный рулон рубероида: в магазине «выкинули», вот она и ухватила. Мария Сергеевна только кивнула, улыбнулась: хорошая девка, годится! Лидия Федосеева-Шукшина жила рядом с ним так, словно постоянно ходила по кромке действующего вулкана. В один из всплесков ярости Василий метнул в жену топор — только случай спас её. Но когда его не стало, Лидия всерьёз подумывала уйти в монастырь. Поезд, который всё изменил У