Татьяна Зиновьева

Рассказ: «Сквозь забор» Часть первая: Ледяной вечер Зима накрыла город плотным покрывалом снега. Деревья застыли, будто вырезанные изо льда, а фонари на улице светили тускло, отражаясь в глазах двух маленьких фигур, прижавшихся друг к другу у стены старого подвала. — Ты замерзла? — прошептал мальчик, обнимая сестру за плечи. — Нет... только руки, — ответила девочка, стискивая пальцы в рукава куртки, которую им дали в детском доме. Она была на пару размеров велика, но они поделили её пополам: он носил её днём, она — ночью. Им было по пять лет. Они — двойняшки. Не просто брат и сестра, а две половинки одного целого. Их звали Максим и Лиза. Воспитатели в детском доме говорили, что их родители погибли в аварии, но дети помнили иное: тихие ночи, скрип половиц, запах табака, крики и затем — тишина. Однажды их просто оставили у ворот учреждения с запиской: «Пусть живут лучше, чем с нами». Их жизнь в детском доме была строгой, но сносной. Однако однажды старший воспитатель начал замеча

Война оставляет шрамы не только на телах, но и на памяти. Воронежская земля, пропитанная кровью и болью Великой Отечественной, хранит истории, о которых долго молчали. Официальная советская историография словно обходила стороной оборону Воронежа, будто скрывая что-то. И только спустя десятилетия, после распада СССР, правда всплыла на поверхность - страшная, ужасающая, но необходимая. Это рассказ о том, почему венгерских солдат на Воронежском фронте не брали в плен. О том, как человеческая жестокость достигла предела, а месть стала молчаливым приказом. Воронеж, 1942 год. Город, раскинувшийся на берегах реки, стал ареной одной из самых ожесточённых битв Великой Отечественной. По накалу боёв Воронежский фронт не уступал Сталинградскому: улицы превратились в руины, а каждый дом - в крепость. Но если о Сталинграде слагали легенды, то Воронеж в советских учебниках упоминался скупо, словно его подвиг был не достоин славы. Почему? Ответ кроется в политике послевоенного времени. Венгрия, союз