Валентина цветкова

Когда соседка Вера Петровна, с которой мы здоровались только кивком, вручила мне завёрнутый в газету подарок со словами «это вам от вашей бабушки», я опешила — бабушки не было в живых уже десять лет. — Простите, Вера Петровна, но... какой бабушки? — пробормотала я, держа свёрток в руках. Соседка отвела глаза, как обычно. За десять лет, что я живу в бабушкиной квартире, мы ни разу не разговаривали больше двух фраз. Она всегда спешила, избегала встреч в лифте, но при этом иногда находила у двери пироги с вишнями — мои любимые с детства. Или замечала, что кто-то полил цветы на нашей площадке, пока меня не было. — Откройте, Людочка. Там всё написано, — голос соседки дрогнул. — С наступающим вас. Она развернулась и быстро скрылась за своей дверью. Я стояла на лестничной площадке, недоумевая. 31 декабря, восемь вечера, за окном летит снег, а у меня в руках загадка. Десять лет назад я получила эту квартиру в наследство от бабушки Лиды. Мы с мамой жили в другом районе, но после того как бабушк

Временами жизнь актёра — это зеркало, где отражается не только сыгранная им роль, но и обратная, часто трагичная сторона медали. Игорь Арташонов. Вы смотрели его хотя бы в одном сериале. Точно смотрели. Митя Сухой из «Зоны», вор-домушник Рябой из «МУРа есть МУР», Паха Зверев из «Бумер-2». Его лицо, его голос, его брутальная, не лишённая ума ухмылка стали для миллионов визитной карточкой криминальной России 2000-х. Его коллеги в шутку называли «заслуженным бандитом российского кино». И в этой шутке была горькая правда. Потому что человек, закончивший Школу-студию МХАТ и Оксфорд, игравший на сцене самого МХАТа в пьесах Булгакова и Чехова, в итоге погиб от обстоятельств, достойных сценария тех самых сериалов, которые его прославили. Новость о внезапном уходе из жизни артиста. А его семья осталась в такой нищете, что жена была вынуждена продавать его личные вещи. Вот такая ирония судьбы. Часть 1. Карагандинский паренёк, который решил покорить МХАТ и… Оксфорд Игорь Геннадьевич Арташонов

  Поэзию в доме Ваншенкиных очень любили. Однажды, когда маленький Костя сильно заболел, мама-учительница прочла ему стихи, поразившие его удивительной красотой и певучестью: Вспомни, как шумят березы, А за лесом, у межи, Ходят медленно и плавно Золотые волны ржи!.. Только годы спустя Константин Ваншенкин узнал, что написаны эти волшебные строки Иваном Буниным. Но тогда очень хотелось сочинить нечто столь же прекрасное, удивив окружающих, поэтому он начал слагать собственные стихи - не о природе, а на злобу дня: о гражданской войне, о героях-полярниках, о советских стройках. Увлечение поэзией скоро прошло: стало не до стихов… «Прошедшая дорогою военной, была нелегкой молодость моя…» В 1942 году прямо из десятого класса, не закончив второй четверти, юноша ушел в армию по призыву. «Служил главным образом в воздушно-десантных войсках, участвовал в боях на Втором и Третьем Украинских фронтах. Это было суровое время, но именно армия военной поры сформировала мое поколение. Армия сделала на

— Всё, приехали. — Водитель фуры выскочил из кабины и затоптал окурок. Мотор чихнул последний раз и замолчал. Под брезентом полуприцепа лежало двенадцать тонн помидоров, которые через четыре часа должны были стоять в холодильниках крупной сетевой компании. Фура встала прямо на рампе овощебазы, перегородив выезд всем остальным. Борис Аркадьевич, хозяин базы, метался возле капота. Рядом толпились механик, двое шоферов и приглашённый слесарь — мужик в кожаной куртке, с золотой цепью на запястье. — Серёга, ну что там? — Директор схватил слесаря за плечо. — Движок заклинило, электроника полетела. Только эвакуатор и переборка. Часов десять минимум. — У меня контракт на кону! Один срыв — и всё, конец мне! Слесарь пожал плечами и полез в карман за табаком. Водитель уставился в телефон. Борис Аркадьевич заорал на механика, на шофёров, на всех сразу — обвиняя в том, что прохлопали, не следили, что вечно всё на него валится. Петрович шёл с метлой от дальнего склада. Старый ватник, резиновые сапо

Я поднималась по лестнице на пятый этаж. Лифт не работал уже третий день, и ноги гудели после смены в поликлинике. На площадке четвёртого этажа я остановилась. Дверь квартиры напротив моей была опечатана. Антонина Павловна. Соседка. Та самая — с кошками и странным взглядом. Вчера я видела у подъезда скорую, но не придала значения. Думала — ничего серьёзного. Оказалось — серьёзно. Она умерла. Я постояла несколько секунд, глядя на бумажную ленту поперёк двери. Десять лет мы жили напротив друг друга. Здоровались. Иногда — нет. Она всегда смотрела на меня как-то особенно. Не враждебно, но внимательно. Будто хотела что-то сказать и не решалась. Я списывала это на чудаковатость. Одинокие старушки с кошками часто бывают странными. Зашла домой. Пустая квартира встретила меня тишиной. Я поставила чайник и села у окна. Телефон зазвонил — Настя. - Мам, привет. Как ты? - Нормально, — сказала я. — А ты? - Тоже нормально. Сессия скоро. Готовлюсь. Разговор длился три минуты. Как всегда. Дежурные фра