Жаннета Долгопалец

— Тётя Люда, купите кораблик, — обратился худощавый мальчишка к женщине с круглым добрым лицом. — Хорошенький, я его сам сделал. Мальчик сидел у входа в сельпо на перевёрнутом эмалированном ведре, а рядом на картонной коробке стояли деревянные фигурки. — Васька?! — удивилась женщина. — А мама твоя знает, что ты здесь торгуешь? — Нет, не знает... — ответил Васька и опустил глаза. — Но я не украл. Я сам сделал. Меня папка научил строгать, когда был рядом. — Ну а деньги-то тебе зачем? На сигареты, что ли? — Нет, это секрет. Я папке слово дал. — Ну, хорошо, — сказала женщина и вытащила несколько купюр из кошелька. — Этого достаточно? — Конечно! — воскликнул мальчик, и его лицо вспыхнуло улыбкой. Женщина убрала кошелёк и фигурку в сумочку и направилась в сторону дороги. Через полчаса мальчик пересчитал деньги, убрал оставшиеся фигурки в ведро и зашёл в магазин. Васька долго стоял у прилавка сельпо и рассматривал красивые женские сапоги, который стояли на стеллажной полке. — Чего тебе, Васьк

Я сидела в приёмной и не могла заставить себя перестать теребить безымянный палец левой руки. Там, где семь лет назад могло быть кольцо. Там, где ничего не было и уже никогда не будет. В сумке лежали мамины анализы. Третья стадия. Операция нужна срочно. Два миллиона восемьсот тысяч рублей. Я пересчитывала эту сумму столько раз, что цифры уже потеряли смысл. Фриланс переводчика не покроет и десятой части. Я это понимала. И всё равно приехала сюда. В этот город. В эту компанию. К нему. Потому что у меня не было выбора. Эта строительная компания — единственная в городе с корпоративной медстраховкой, которая покрывает онкологию для родственников сотрудников. Я узнала это случайно, листая вакансии в три часа ночи. И тут же поняла, что судьба смеётся надо мной. Семь лет я убегала от этого города. Семь лет старалась забыть. А теперь сижу в приёмной компании, которую он построил. И жду, когда меня позовут на собеседование. «Прости, мама. Прости, Максим. Я снова всё порчу». Дверь открылась. Же

Ире снились голуби. Не городские сизые, а белые, с курчавыми хвостами и с хохолками. Их было много. Голуби стучали клювами в стекло, царапали лапками металлический наружный подоконник и громко курлыкали. Ире во сне было хорошо. А потом раздался выстрел, разлетелось стекло и в комнату залетели окровавленные перья. От звука выстрела Ира и проснулась. Обвела глазами комнату - стекло и все прочее было целым. Странный сон. Сразу навалилась тоска, которая никак не отступала. Только ночью получалось не плакать. Если, конечно, удавалось заснуть. Первый день рождения в одиночестве. Нет, она и раньше гостей не приглашала, не любила она шумные сборища, но был папа. Была мама. Иногда. Но Ире и папы было достаточно. Он мог устраивать праздники. Тихие, семейные. Все так, как им обоим нравилось. После десерта садились на диван, доставали фотоальбомы, рассматривали фотографии и папа рассказывал смешные истории из её детства. Оба смеялись. А мама говорила: “Как же с вами скучно. Скиснуть можно”. *** Ко