надежда гавшина

Огни за окном плыли жёлтыми пятнами. Редкие, размытые, они появлялись и исчезали в темноте, и я смотрела на них уже третий час. Не потому что интересно. Просто больше некуда было смотреть. Тридцать первое декабря. Поезд. Купе на четверых. И я — одна у окна, с телефоном, который молчит. Билет я купила вчера вечером. Сидела в пустой квартире, смотрела на ёлку, которую даже не нарядила, и вдруг поняла: если встречу Новый год здесь одна, то это уже не независимость. Это приговор. Мама обрадуется. Хотя виду не покажет, конечно. Скажет: «Ну наконец-то вспомнила, что у тебя есть родители». А сама будет суетиться на кухне и готовить в три раза больше, чем нужно. Два года я не была дома. Всё работа. Сначала некогда, потом привыкаешь, что некогда. А потом уже и не знаешь, как вернуться. Я машинально крутила кольцо на пальце. Серебряное, простое, от бабушки. Она носила его всю жизнь и отдала мне перед смертью. Сказала: «Чтобы помнила, откуда ты». Я помнила. Просто редко туда возвращалась. В купе

- Мама, когда к бабе и деду поедем? – всё чаще спрашивала пятилетняя Лиза родителей Татьяну и Сергея. Казалось, не так давно Таня с Сергеем поженились, решено было сыграть свадьбу после окончания института, где они учились на одном курсе. Так просили родители с обеих сторон: чтобы дети сначала получили дипломы, а потом уж и жили одной семьёй. Но, получив дипломы, молодожёны тут же уехали работать по распределению в небольшой городок на Дальнем Востоке на молодёжную стройку. - Вы уж пишите почаще, - вздыхали родители, - и не торопитесь рожать на чужбине-то, быстрее возвращайтесь! И тут Татьяна с Сергеем послушались своих родителей: как только отработали два года, так и вернулись в свой родной провинциальный городок в Тверской области. Соскучились по родным, по дому, по друзьям. И сразу же объявили, что Таня ждёт ребёнка. Лизонька родилась в срок и сразу же стала любимицей и «светом в окне» для всех: и родителей, и бабушек с дедами. И вот, когда уже бабушка и дед, родители Тани, вышли на