Роберт Штильмарк уже приглашал в Енисейск старшего сына Феликса, но.

Жизненный путь ссыльного поселенца сделала новый вираж, зайдя на очередной виток изменений. Он познакомился с молодой преподавательницей учительского института Маргаритой Савёловой, которая с престарелой матерью и маленькой дочерью приехала в сибирский город после окончания педагогического вуза Москвы. Но их любовь была порицаема в городе: Маргарите предложили выбрать между связью со ссыльным и карьерой педагога, а Роберт Штильмарк из-за анонимки лишился своей интересной и перспективной работы на строительстве трассы «Енисейск м Красноярск» [12, с.2]. «В конце мая он уехал со своей партией на трассу и ночами потихоньку, с попутным автобусом, мчался в город, чтобы в самый глухой час ночи прокрасться к ней на второй этаж казенного дома, а перед восходом солнца рвануть обратно, на трассу, к нивелиру, речникам и товарищам по партии. А иногда поездку совершала она, доезжала до речки Шадрихи, приветствовала его ссыльных коллег, занимала на дневные часы шалаш или избушку [29; с.333]. Кончился этот дорожный роман, как оно и положено в стране победившего социализма. Бдительная кондукторша автобуса написала донос на «учителку» из Пединститута, которая «ездить в шалаш к зассыльному немьцю». Донос поступил в деканат, комсомольскую организацию и партком [29, с.334]. Рональд в точности не узнал, как был сформулирован телефонный сигнал «сверху», но благоволивший к нему инженер Воллес дал ему понять, что держать его в штате более не может, так как, мол, сверху получен «сигнал»... [29, с.335].
На следующий день Роберт Штильмарк так описывал свои переживания и новый перелом в судьбе в письме к старшему сыну: «Буря самая чёрная, так и бушует над нашими головами Дивлюсь я женской душе – чего она только не вынесет! (.). А практически сидим на узлах и собираемся на попутной машине в Маклаково. Там пойдем устраиваться на завод. Потеряли всё: её заработок, её квартиру, приходиться отказываться от моей интересной, хоть и малооплачиваемой работы, отказываться от удобной жизни в городе. Что впереди – Бог знает, но будем вместе» [23, с. 1].
Письмо от 12 октября 1953 года написано уже из Маклаково. «Последнее моё письмо к тебе было из маритиной квартиры - с озабоченным лицом и деланной весёлостью. На улице шёл слякотный дождь, наше настроение было не очень радужное: неизвестность полная, погода плохая, дела неясные (...) Когда уже все сидели в машине, нагруженной почти цыганским скарбом, мы с Маритой одни остались в пустых комнатах. Я держал её руки, мы присели перед отъездом. Очень ясно я понимал всю ответственность, которую принял на свои плечи» [24, с.2].
Даже такой сопоставительный анализ живых свидетельств и творчества, уже даёт нам возможность констатировать тот факт, что историческая память – это совокупность ценностных ориентаций и действий, предпринимаемых человеком и обществом, по символической реконструкции прошлого в настоящем [9, с.262]. Эти представления о прошлом подтверждают для членов общества их коллективную идентичность и символически утверждают их единство во времени и пространстве благодаря созданию общей истории [2, с.138]. История реальна и значима ровно настолько, насколько отражается в сознании её участников, творцов и свидетелей. Читая и изучая живые свидетельства истории, мы получаем возможность сохранять объективность и собственную идентичность как народ, желающий помнить свою историю, иметь лучшее будущее [3, с.309].
Наталья Селецкая, научный сотрудник Лесосибирского краеведческого музея