Ирина Сидоренко

Я был неверующим. То есть, не совсем. Я из тех, кто крестился, когда ехал мимо храма, но не знал зачем. Говорил "Царство Небесное", когда кто-то умирал, и сам же внутренне думал: «Если оно вообще есть». Держал дома свечку из Иерусалима, но не зажигал ее. Я не шел к Богу. Я сбегал от себя. И монастырь показался удобной декорацией для побега. Мне сказали: «Съезди туда. Там тихо». Я и поехал – за тишиной. За покоем. За чем-то, что поможет не думать. Или думать – но не о том, что с тобой уже давно никто не разговаривает не по работе. И не ждет. Я ехал не каяться. Я ехал – спрятаться. Навигатор вывел меня к воротам обители около полудня. Узкая дорога, припорошенная снегом, замерзшие деревья, ветки, как прутья старого веника. Монастырь показался вдруг – из-за поворота, как будто нарочно спрятан. Серые стены, невысокие, с одной башенкой и колокольней. Не Лавра, не Афон. Просто небольшой монастырь где-то в провинции, затерянный между сугробами и временем. Я стоял у калитки с сумкой и термосом,