Русский фольклор не балует подлинными кошмарами, зато всякая жуть смотрится на пасторальном фоне еще страшнее. К примеру, действительно сильный сюжет про обманную невесту, которая старается удавить праведника. Сюжет похож на знаменитый рассказ Амброза Бирса «Случай на мосту через Совиный ручей» (один из лучших во всей мировой литературе): во время Гражданской войны в США солдаты-северяне вешают плантатора-южанина, веревка обрывается, мужчина падает в реку, с трудом добирается до дома и вдруг чувствует удар по шее – это его повесили, а побег померещился в те доли секунды, пока тело летело вниз, чтобы остановиться в петле: «Пэйтон Факуэр был мертв; тело его, с переломанной шеей, мерно покачивалось под стропилами моста через Совиный ручей». В русской культуре вешаться шли охваченные мороком праведники. Причины менялись. В одной истории бесы разозлились на старца, который сказал королю, что во дворце с ним пируют черти. Они подстроили так, что в жены к старцу напросилась красивая девушка. Старец сделал вид, что согласился на венчание, отправился с невестой в церковь, а в момент венчания перекрестился. Вместо церкви оказалась осина и на ней петля (Севернорусские сказки в записях А.И. Никифорова. М.-Л. 1961. С. 345). В Зауралье инок был молодой, оказался не вполне тверд в своем послушании, пленился девицей, посватался. С гармошками и звонкими песнями свадебный поезд отправился в церковь. Подошло время накладывать венцы на голову. Недавний инок перекрестился. «Все пропало, он стоит под осиной, и петля над головой» (Федорова В.П. Народная культура в Зауралье: несказочная проза. Курган. 2022. С. 121). Или Вятская губерния. Решили бесы погубить богомольца, стали внушать ему похотливые мысли. «И что же? Старания бесов не пропали даром. Странник стал подумывать о женитьбе. В городе увидел он красивую девушку и стал ухаживать за ней. И девушка полюбила его как жениха. Наконец странник сосватал ее. Назначили и день свадьбы, и они с невестой уже в церкви. Вот начали их уже и венчать, священник приносит венец, а диакон предупреждает его, чтобы он пред возложением венца не крестился, даже стал удерживать ему руку, когда он готовился перекреститься. Однако он, улучив момент, перекрестился. И что же? Невеста, поезжане, священник с причтом исчезли, и он очутился под деревом, а над главой его петля из веревки. Если бы он, говорит сказание, возложил на себя венец, не перекрестившись, то надел бы себе на шею петлю, и черти удавили бы его. Тогда только он понял, что все это были козни бесов» (АРЭМ. Ф. 7. О. 1. Д. 407. Л. 85-86). Как большинство фольклорных историй, эти – хотя и жутковатые – кончаются хорошо. Однако оставляют привкус недосказанности: те удавленники, которые все же влезли в петлю, не казалось ли им, что вокруг не удавка и дерево, а своя же веселая свадьба? Что все вокруг улыбаются, рядом стоит красивая невеста, горят свечи, пахнет ладан, все замечательно, празднично, ярко и вся жизнь впереди, наконец, надеваешь на голову венец и вдруг: тело его, с переломанной шеей, мерно покачивалось на толстой осиновой ветке.