1947 год.

Шло время, жизнь постепенно становилась чуть лучше - вновь амбары и склады пополнились провизей, развели в колхозе лошадей, коровы будто бы больше надоя стали давать.

А Маша, которой уже было 27 лет, продолжала жить с Сонечкой, работая в колхозе, стараясь обеспечить девочке хоть какое-то подобие детства. Она не жалела о своем решении, ведь Сонечка была её смыслом жизни. Ну и что, что уже возраст такой, когда у многих женщин по двое-трое детишек, а она до сих пор не замужем и не тронутая. Зато у неё есть любимая племянница, что матерью её зовет. Ей есть к кому спешить домой, есть ради кого жить...

- Мария, стой, - её догнал тракторист Пётр, когда она возвращалась с вечерней дойки. - На, передай Сонечке.

Он протянул ей бумажный свёрток и Маша удивилась, глядя на него.

- Что это?

- Платьице, - смущенно произнес мужчина. - Надеюсь, угадал с размером. Я в городе сегодня был с утра, увидел на ярмарке детсткое платье, да руки сами за ним потянулись.

- Зачем ты... Не стоило...

- Маша, передай Соне, я ж от чистого сердца! - он покраснел, как мальчишка.

Маша улыбнулась. Сердце у Петра и в самом деле было чистым и добрым. Только вот судьба нелегкой ему выпала - не успел жениться и насладиться семейным счастьем, как началась война. А в 1943 году супруга его молодая померла холодной февральской ночью от жара и кашля.
Когда контуженный Пётр вернулся домой, он долгое время изводился головными болями, но врач из города, человек умный и чуткий, помог Петру и боли головные утихли. Только душевные раны не заживали. А в то же время молодые вдовушки и девушки на выданье стали кружиться вокруг Петра словно пчелы. Он же долгое время ни на кого не смотрел, пока этим летом вдруг не понял, что очень ему нравится Маша Петрунина. Отличалась она от многих тихим нравом, ласковым голосом и своей скромностью. И, как многие в селе, он знал историю с Дарьей. И про то, что Андрей предал любимую, которая ждала его все эти годы. Предал, не захотев взять на себя ответственность за чужого ребенка.
Его душа тянулась к ней, только Маша не особо принимала его ухаживания, будто бы считала себя недостойной семейного женского счастья, будто бы боялась окунуться вновь в любовный омут с головой. Словно считала это болотом, в котором можно было увязнуть.

Поблагодарив Петра, Маша пошла домой. Платье пятилетней девочке было слегка великоватым, но Соня так быстро росла, что не было сомнений - уже в следующем году оно будет впору, как не мало бы стало.

- Манька, ты чего моську воротишь от Петра? - соседка Любовь Ефимовна недовольно глянула на Марию через забор.

- Вы чего, тёть Люб?

- А того. Видала сегодня я Петьку на ярмарке, довольный он шел, говорит, платье Сонечке купил.

- Ну да, купил, - улыбнулась Маша.

- И платье купил, и в сельпо баранки для Сони покупает, и сена тебе накосил, и дрова вчера рубил в своем дворе, а Захарыч, отец его, говорит, что тебе скоро на телеге подвезет, так как для тебя поленьица нарублены. Мужик какой золотой, заботливый. Так чего тебе надо еще? Ты гляди, Мань, такой мужик один не останется. Андрюху проворонила, и Петра проглядишь.

- Андрей... А может и к лучшему, что проворонила? Парень он хозяйственный, рукастый, отец хороший, да только как муж...

- Ну гуляет он от Аринки, так кто сейчас не гуляет? - усмехнулась соседка.

- А мне не нужен тот, кто будет гулять. Вдруг и Пётр себе зазноб будет приглядывать, покуда я его детей носить буду?

- Глупая ты, Манька. До таких лет дожила, а в людях разбираться не научилась. Тьфу, смотреть на тебя тошно! Будто не видишь ты, что все думки Петра только о тебе.

Вечером Мария сидела за столом и слова соседки не шли у неё из головы. Верно она говорит - Пётр не такой, как Андрей, не гулящий он. Невест сейчас пруд пруди, на любой вкус, а он возле неё вьётся. И правда ведь сена накосил, забор поправил, курятник сделал, заменив гнилые доски. И к Сонечке хорошо относится.

Соня, набегавшись с ребятами за день, уснула. Переодевшись, Маша пошла к дому Петра и увидела его сидевшим на крыльце и курившим папиросу.

- Маша! - он встал и обеспокоенно посмотрел на неё. - Ты здесь? Ты пришла? Что-то случилось?

- Петь, а пойдем, погуляем?

Он очень обрадовался. Откинув папиросу и поправив ремень на брюках, Пётр буквально подбежал к калитке и с любовью посмотрел на Машу.

- Я с тобой, драгоценная моя, хоть на край света.

***

Очень многие в селе были рады за Марию и Петра, когда они решили пожениться. Хотели сперва молодые скромно расписаться, да сойтись, только вот родня Петра свадьбу играть решила.

- Ладно Петька, второй раз уж женится, а вот ты, Машутка, замуж первый раз выходишь. Славная ты девушка, такая по душе нам с отцом, - говорила её будущая свекровь. - И хозяйка ты отличная, а судя по Соне - и матерью будешь самой лучшей. Для такой невестки свадебку мы с большим удовольствием сыграем. Голод отступил, а в деревни и так редкие гуляния. Чего народ не порадовать?

Мария обняла женщину. Она чувствовала себя нужной в этой семье, словно за эти пару месяцев сроднились они.

И вот свадьба, люди собрались. Скромные, но сытные угощения были на столах, зато очень душевно играла гармонь и народ танцевал до самого утра. В ту ночь Соню забрала к себе свекровь Маши, Нина Гавриловна, а молодые остались в её доме.

После свадьбы остались они жить в родительском доме Маши, так порешили еще до росписи. И вот оно, казалось, долгожданное счастье, как вдруг в дом Марии и Петра постучалась беда.

1948 год.

Мария в тот день узнала, что ждет ребенка. Счастливая, она бежала в поле, чтобы сказать об этом Петру. Не могла она дождаться вечера! И вдруг ей навстречу побежали двое мальчишек Борька и Санька. Они бежали, размахивая руками и рыдая.

- Маша, Маша, там Сонька утопла...

- Что? Что вы сказали? - Маша не поверила и даже схватила Борю за ухо. - Повтори! Это что, шутка?

- Не шутка это. Сонька у мельницы на дерево влезла, ну то, большое, у которого ветки над рекой висят. Сказала, что мы слабаки и не сможем прыгнуть, а у неё смелости хватит. Мы отговаривали её, ведь там течение сильное. Лёха даже за тобой пошел, но не нашел тебя на ферме, побежал домой.

- Я в медпункте была, - кричала Маша на бегу, направляясь в сторону мельницы. Мальчишки бежали за ней и говорили, задыхаясь:

- Она прыгнула и долго не выныривала, а там течение сильное. Она показалась над водой, но почему-то не поплыла. Мы за ней, а течение уносило...

- Мужиков, мужиков собирайте!


Мария носилась вдоль берега, обливаясь слезами. Соня, Сонечка, да где же ты? Пусть это будет просто глупой шуткой!

Её нашли через два часа. Зацепилась за корягу дальше вниз по течению.

Мария упала как подкошенная, заходясь в рыданиях. Петр, который вместе с односельчанами был тут на берегу, поднял жену на руки и унес домой.

В ту же ночь Маша потеряла ребенка. Вот так в одни сутки ушли на небо две детские души.

Очень тяжело Маша переживала беду, которая свалилась на неё.

- Соня... Она как дочь мне была. Будто бы судьбой было предначертано, чтобы моя сестра родила мне ребенка. Но я не смогла углядеть за ней, не уберегла, - шептала она сквозь слезы.

Пётр, обняв жену, горестно вздыхал. В тот день не только Сони не стало, но и их нерожденного ребенка. Ему очень тяжело, только вот Маше в сто раз труднее и больнее.

****

Только вот любая боль слегка притупляется, а любые беды легче переносить, если в жизни есть место и для радости. Уже через год Маша вновь поняла, что ждет ребенка.
Пётр жену на руках носил, будто с вазой хрустальной с ней обращался. И наконец в их семье появился малыш - мальчик Сережа.

Ему было всего три недели, когда на пороге дома появилась... Дарья.

- Даша... - Мария смотрела на сестру, щипая себя за руку, думая, что это сон. Почти семь лет прошло с тех пор, как Дарья подло сбежала, бросив сестру и дочь в самый тяжелый период их жизни.

- Машенька, я вернулась, - сестра сделала к ней шаг и заплакала. - Можно я тебя обниму?

Маша пока не знала, как ей поступить. Обрушить на сестру всю обиду и боль, или тоже подойти и обнять? Она выбрала второе. И только сейчас заметила мальчонку лет трех, что стоял рядом с Дарьей.

- Кто это?

- Сын мой, Алёшка. Я замужем была, только вот отца Алёшки посадили за воровство, комнату забрали, вот я и решила сюда приехать. Больше некуда...

- Значит, замуж ты вышла?

- Да. В сорок четвертом. Он не воевал, бронь у него была. А потом после войны связался со всяким отребьем, и загремел в лагеря. Комнату, как я сказала, отобрали. Мне на работе намекнули, что я там больше не к месту. Я поваром в школьной столовой работала...

Повисла пауза, Маша смотрела на мальчонку, а потом подняла глаза на сестру.

- Ты не писала, не спрашивала, как мы тут, как Соня, - слеза покатилась по щеке Маши.

- Ты ведь знаешь, что я не любила её. Ты для неё лучшей матерью стала, верно? Она, наверное, тебя мамой называет?

- Называла... Сони больше нет.

Дарья облокотилась о стену и с ужасом посмотрела на сестру.

- Как же так, Маша?

- Она утонула два года назад, - всхлипывая, произнесла Маша.

Дарья подошла, обняла сестру и обе они стояли, плача по Соне. Дарья внутренне корила себя все эти годы за нелюбовь к девочке, за то, что бросила. Она ведь родила её, кормила, на руках качала. Как же так вышло, что полюбить её не могла?

Тут закапризничал уставший мальчишка и Маша пошла в дом, а за ней и Даша с Алёшкой последовали.

Маша понимала, что Петру вряд ли понравится, что Дарья приехала. Но... Это ведь и её дом тоже. К тому же за много лет обида на сестру будто улетучилась, ведь Сонечка для Маши была настоящей дочерью. Да и не погонит ведь она Дарью с сыном из дома?

Пётр, как и думала Мария, не пришел в восторг. Он очень холодно и грубо разговаривал с Дашей, не хотел сидеть с ней за одним столом, а утром велел Марии собирать вещи, чтобы перейти в дом его родителей. Спорить с мужем Маша не стала, понимая, что вряд ли они вместе уживутся.

***

Прошло полгода. Мария видела, что жизнь в деревне тяготит Дарью. Она не смогла устроиться в колхоз поваром по специальности, потому что место было занято. В школе тоже давно был сформирован коллектив. Оставалось только в поле выйти или на ферму. Но Даша решила, что лучше пойдет в дом культуры полы мыть, чем на ферме, как она говорила, коровам хвосты крутить.

И вдруг Маша вернулась словно бы на несколько лет назад... Будто повторилось всё опять.

- Маша, мне в город нужно. Приглядишь за Алёшкой? Я завтра приеду, а сегодня переночую у знакомой. У меня там еще кое-какие дела, - приведя сына, Даша смущенно смотрела на сестру.

- Сережки продать на ярмарке хочешь? - усмехнулась Маша. - Так вроде нет их больше..

Дарья вздрогнула и отвела взгляд. Потом просто отпустила руку сына и ушла.

А вечером, когда Пётр пришел с работы, он спросил сердито:

- Надолго Дарья село покинула? Ты опять ей позволила уехать и взяла её ребенка к себе? Машуля, ну что ты у меня такая бесхарактерная?

- Петруша, о чем ты? - Маша налила ему суп и поставила тарелку перед мужем. - Понимаю, есть повод ей не доверять, только вот Даша повзрослела, изменилась. Она на сутки в город уехала, завтра вернется.

- Не вернется она, Маша...

- Петя, я понимаю тебя, ты не веришь, но она вернется. Алёшку она любит.

- Тогда почему она уехала с вещами?

Маша плюхнулась на стул и посмотрела на мужа недоверчиво.

- Ты чего такое говоришь? Не было при ней вещей.

- Егорыча встретил, он сказал, что ехал на станцию и Дарью прихватил. Говорил, что с вещичками она. Вроде как надолго, и Алёшка пока у тебя побудет.

Мария побледнела, пот выступил на её лице. Она заплакала и ушла в комнату. Взяв на руки сына, прижала к себе и рыдала. Как так можно? Неужто у её сестры вовсе нет сердца? Вот уже второго своего ребенка она на неё кидает. Кукушка!

Свекровь и свёкор её утешали, обещали помочь ей с мальчишками. Нина Гавриловна головой качала, всё причитала, спрашивая себя, как у Лидии могли быть такие разные дочки.

На следующий день Маша взяла Алёшку за руку и они пошли за его вещами.

- А где мама? - спрашивал мальчик.

- Мама уехала, но вскоре приедет. Ты пока у меня поживешь, ладно?

- Я к маме хочу, - закапризничал мальчик.

Маша чувствовала ком в горле, но что она могла ответить?

Собирая вещи Алёшки, она услышала шаги. Кто-то поднимался по крыльцу и входил в дом. Обернувшись, Маша увидела сестру.

- Что так? Забыла что-то? - она едва сдерживала себя, хотя было огромное желание оттаскать сестру за косу.

Дарья не ответила ничего. Она подбежала к сыну, села на корточки перед ним, обняла мальчонку и зашептала, целуя:

- Прости, прости меня, сынок. Прости. Я никогда от тебя больше не уеду.

- Значит, одумалась? - Мария чувствовала злость на сестру.

- Одумалась. Знаешь, я не плакала и не скучала по Соне. Но Алёшка... Я уезжаю вместе с ним. Ты проводишь нас?

Маша кивнула. Она даже не стала спрашивать куда и как надолго. Для неё было важнее то, что сестра одумалась и не совершила второй раз одну и ту же ошибку.

ЭПИЛОГ

Дарья приехала через год навестить сестру, когда Маша родила дочь.
Она устроилась работать на завод, ей дали комнату, а Алёшка стал ходить в детский сад. С личной жизнью у женщины ничего не выходит, но и мужа с лагеря она ждать не стала, развелась с ним.
У неё были планы пойти на учебу от завода и Мария верила, что у Даши всё получится. Возможно, из неё вышла не очень хорошая мать, не слишком примерная жена, судя по рассказам о её семейной жизни, но вот карьеру она могла запросто сделать.

А Маша была счастлива в личной жизни, родив мужу четверых детей. Все её ребятишки познали любовь и ласку своей матери.Только всегда женщина оплакивала свою первую дочь, пусть и не родную по крови.,

#Хельга
источник