Я не видел деда Колю лет пятнадцать.

Он не был мне родным дедом. Он был братом моей бабушки, ее «потерянной» ветвью. Вся его жизнь прошла в глухой деревне под Вологдой, а моя — в питерской «панельке». Мы были чужими.

Позвонила мать, сказала, что дед Коля при смерти. Что он просит меня приехать. Одного.

Я отпросился с работы — я менеджер по логистике, вечно в цифрах и маршрутах. Я ехал восемь часов на своей старой «Тойоте», злой на себя, на мать, на этого деда. Зачем я ему понадобился?

Деревня встретила меня мертвой тишиной. Дом деда стоял на отшибе, покосившийся, черный от времени.

Я вошел. В доме пахло не лекарствами и не старостью. В доме пах... конюшней. Сухим сеном, аммиаком и, почему-то, пыльной, раскаленной на солнце дорогой.

Дед лежал на кровати в дальней комнате, укрытый тяжелым тулупом, хотя в доме было жарко от печки. Он был высохший, как старый стручок.
— Приехал... — прохрипел он.
— Приехал, дед. Зачем звал?

Он не ответил. Он смотрел на меня долгим, изучающим, почти голодным взглядом.
— Ты... в пути был? — спросил он.
— Восемь часов. Еле доехал.
— Хорошо... — он будто облизнулся. — «Он»... любит дорогу.

Я не понял. Я подошел ближе.
— Дед, тебе плохо? Врача вызвали?
— Врач... не поможет, — он тяжело сглотнул. — Помоги... мне. Сними...

Он с трудом откинул тулуп.
Я отшатнулся.

Его левая нога... была неправильной. Она распухла, кожа стала серой и натянутой, как пергамент. Но страшно было не это.

Его ступня. Она была изогнута полукругом, неестественно, будто кости переломали и срастили заново. Как... копыто. Или... подкова.

И в этой изогнутой ступне было четыре... дыры. [Изображение человеческой ступни с четырьмя темными дырами]

Они были круглые, размером с копейку. Не раны. Не язвы. Они были сухие, черные, будто выжженные изнутри.

Я смотрел, оцепенев. И увидел...
Одна из дыр... сжалась. А потом... разжалась. Будто... вдохнула.

— Что... это? — прошептал я.
— «Жеребец», — прохрипел дед. — Семейное.

Он закашлялся, и запах сена и пыли усилился.
— Это... тварь. Она живет в нас. В нашем роду. Она ест... дорогу. Путь. Пока ты идешь, пока ты едешь... она сыта. Я всю жизнь... на ногах. Конюхом, потом почтальоном, потом на грузовике... Я кормил ее.
— Паразит?
— Хуже, — прошептал он. — Он... думает. Он заставляет тебя идти. Он не дает сидеть на месте. Он шепчет тебе... что нужно... ехать.

Я смотрел на эти дышащие дыры в его ноге. Боди-хоррор в деревенской избе.

— Но... я... — дед заплакал, сухие, старческие слезы. — Я... слег. Две недели... как слег. Ноги... отказали.
Он посмотрел на меня с диким ужасом.
— Две недели... я не кормлю его, Витя. И он... голодает.

Он снова закашлялся.
— Он... ест... меня.

Я понял, откуда этот запах. Это был не пот. Это оно... дышало... из него.

— Зачем... зачем я тебе? — я попятился к двери.
— Оно... выйдет, — сказал дед, и его глаза расширились. — Когда я умру. Оно почуяло тебя. Ты... приехал. Ты... наш. Оно ищет... нового... носителя.
— Нет! — я замотал головой. — Я... я городской. Я менеджер. Я сижу в офисе!
— Ты... в пути... был, — прохрипел он. — Оно... слышало... твою... машину.

Он схватил меня за руку. Его ладонь была сухой и горячей.
— Когда я умру, Витя... оно... вылезет. Из дыр. Оно... соберется... в одно. Будет... как... подкова. Из... желтой... кости. Не трогай ее! Слышишь?!
— Что... что делать?
— Печь! — он кивнул на печь. — Возьми... щипцы... и... в огонь ее! Сразу! Пока... не...
Он замолчал.

Он дернулся, выгнулся на кровати. Его глаза закатились. Он хрипел.
Из дыр на его ступне... повалил... дым. Густой, пыльный, с запахом паленой шерсти.
Дед Коля затих.

Я стоял в тишине. Один. С мертвым дедом.
Я смотрел на его ногу.
И тут... началось.

Кожа на его ступне... лопнула. От дыры к дыре. Как... скорлупа.
Раздался сухой, костяной треск.
Пять... десять секунд...
И из рваной, сухой плоти деда... оно... выпало... на тулуп.

Оно было размером с ладонь.
Оно было похоже на подкову. Желтоватая, пористая кость.
Но... оно было живое.

Четыре... отростка, которые были в дырах, согнулись, как паучьи лапы. Оно... встало. [Изображение костяного существа в форме подковы]

Оно... повернулось. И посмотрело... на меня. У него не было глаз, но я чувствовал... его... взгляд.

Я окаменел. Я забыл про печь. Про щипцы.
Оно... поползло.

Не быстро. Медленно. Переставляя свои четыре костяных отростка.
Оно ползло по тулупу. Шуршало.
Оно... знало... куда... ползти.

Я очнулся.
Я не герой. Я не охотник на монстров.
Я развернулся и побежал.

Я вылетел из дома, выломал калитку, прыгнул в свою «Тойоту». Ключ, зажигание. Мотор взревел. Я развернулся, едва не снеся соседский забор.

Я гнал. Я летел по ночной трассе, вдавив педаль в пол. Я не смотрел в зеркало заднего вида. Я не хотел видеть, не ползет ли оно за мной по дороге.

Восемь часов. Я не останавливался.
Я въехал в Питер на рассвете.
Я дома.

Я запер дверь на все замки. Я задвинул цепочку. Я сел в коридоре, прислонившись спиной к двери.
Все. Я в безопасности. Я в городе. Оно... там. В деревне. Оно... медленное.

Я сидел так час. Сердце успокоилось.
Надо было в душ.

Я встал, пошел в ванную. Снял джинсы, грязные носки.
Нога... зудела.

Я посмотрел на свою левую ступню.
Она чесалась. Сильно.

Я присмотрелся.
Прямо в центре ступни, там, где начинается свод... было... пятнышко.

Маленькое. Черное.
Я потер его пальцем. Оно не стиралось.
Я взял мыло, щетку. Я тер докрасна.

Оно не исчезло.
Это была не грязь.

Я сел на край ванны и посмотрел на свою ногу.
Это была... точка. Идеально круглая.

Это... была... дыра.
Первая.
#ДмитрийRAY. Страшные истории
источник