Евгений Карауш

Декабрь 1240 года. Если бы вы стояли на крепостной стене Киева в те дни, первое, что ударило бы по вашим чувствам, был бы не холод и даже не страх. Это был бы звук. Ипатьевская летопись, наш главный свидетель той эпохи, оставила пугающе кинематографичное описание: «И не бе слышати от гласа скрипания телегъ его, множества ревения вельблудъ его, и рьжания от гласа стадъ конь его». Попробуйте представить себе этот шум. Это не просто армия у ворот. Это движется целый народ, цивилизация на колесах, машина уничтожения, отлаженная до звона. Скрип тысяч телег, рев верблюдов, ржание десятков тысяч коней сливались в единый гул, от которого, казалось, вибрировали сами киевские холмы. Гул, заглушающий человеческий голос. В этом звуковом аду Киев, древняя столица, «мать городов русских», доживал свои последние часы. События 1240 года часто подают как героическую трагедию, этакий русский «Властелин колец», где светлые силы отчаянно бьются против бесконечной тьмы с востока. И это правда. Но это лишь