Немного о Балее (Из рассказа "Вспоминая сестру").

Общей нашей с сестрой большой болью был упадок и развал родного города. Микрорайон города Балея, поселок Отмахово, в котором мы жили, был построен у нас на глазах.
Отец разобрал, перевез и отстроил наш бревенчатый дом из села Казаковский промысел в город Балей, когда мы были совсем маленькими. Дом был собран на пустыре. Вокруг лебеда да крапива. Место для дома было выбрано не случайно. Отец знал, что в этом месте скоро будет строиться поселок для горняков и металлургов.
Помню, как в детстве докучали комары. Поэтому летом часто прямо в ограде вечером отец разводил костер и устраивал дымокур, подкладывая в огонь траву.
В то время не было ни одного каменного дома на правом берегу реки Голготайки,(левый берег Унды) где мы жили. Улиц было две: Крестьянская и Заречная. В конце Крестьянской стояли три барака, которые остались со времен Балейлага. В одном из таких бараков жила мамина знакомая с семьей. Возвращаясь из леса со всевозможными дикоросами, мама изредка заводила нас с сестрой к этой женщине. Вход в барак был с торца. По обеим сторонам длинного коридора располагались двери, ведущие в комнаты. Каждая семья имела по одной крохотной комнате вне зависимости от числа проживающих. В самом же коридоре творилось что-то невообразимое: бегали и ездили на велосипедах орущие и плачущие дети, по стенкам висели оцинкованные ванны, тазы и двуручные пилы, на полу стояли швабры, веники, детские урыльники и другой самый разнообразный скарб. Если можно себе представить ад без сковородок, костров и прочих атрибутов для пытки грешников, то это была жизнь в бараке.
Тот, кто не жил, а только видел, как жили люди в таких условиях, тот понимает, что означало для жильцов бараков получение финского щитосборного домика или благоустроенной «хрущевки». Жившие в бараках, оглядываясь назад, чтут это как одну из самых больших радостей в жизни.
Массовое строительство «хрущевок», чтобы сейчас ни говорили, было большим благом для населения. Тем более, что резко стала подниматься строительная индустрия: строительство цементных заводов, заводов крупнопанельного домостроения и многих других, которые были нужны для строительства. На базе этих заводов позже стали строить дома улучшенной планировки.
Золотоносные шахты и все жилье для рабочего люда находились по другую стороны речки в поселке Тасеево. Рабочие жили в бараках, а кому повезло – в деревянных дощатых домах, утепленных мхом или землей, засыпанной между досками. Были и добротные деревянные дома, построенные частным образом. Зимой все это отапливалось дровами.
Варварская эксплуатация балейских недр во время
войны, когда проходка велась по самым золотоносным жилам, дала о себе знать. Начиная с середины пятидесятых годов, работа в шахтах стала небезопасной. Довольно частыми стали обвалы. Иногда и шахтеры гибли. Нередко, вызывая чувство тревоги, гудел в неположенное время гудок…
Чтобы дойти до золота с промышленным содержанием и обезопасить работы, приходилось устраивать массовые взрывы подземных выработок. Технологические взрывы – по отбойке основного массива и специальные взрывы – по ликвидации аварийных ситуаций.
Жить в старом жилье, которое и так держалось на честном слове, во время взрывов стало невозможно. Все это ускорило строительство поселка на правом берегу речки Голготайки. Поселок сначала назывался незвучным словом «Аварийный», потом – «Новостройка». Эти названия просуществовали недолго. Окончательно построенный микрорайон назвали в честь Героя Советского Союза И. Г. Отмахова, бывшего ученика Тасеевской школы № 11.
Были построены трехэтажные жилые дома, магазины, школа, библиотека, химчистка, хлебозавод, аэропорт.
В детстве мы с мамой и сестрой ходили в лес за грибами, пересекая поле аэродрома, на котором стоял столб с полосатым рукавом для визуального определения направления ветра и примерной его скорости. Больше не было ничего. Изредка на аэродром садился самолет Ан-2 – «Кукурузник».
Одновременно со строительством поселка стали строить и аэропорт. Было построено здание, в котором находились зал ожидания, касса, буфет. Рядом, в отдельно стоящем здании располагалась метеостанция. К аэропорту была проложена и асфальтирована дорога. Вдоль дороги силами учеников были высажены тополя. Установилось регулярное сообщение между городами Читой и Балеем. Сначала самолет Ли-2, а потом Ан-24 прилетали и улетали два раза в день: в 9 часов утром и в 17 днем. А из Читы можно было улететь в любой город Забайкалья. К прилету самолета автобус привозил, а потом увозил пассажиров.
Радостью для горожан были построенные кинотеатры «Космос» и «Восток».
На улицах появились автоматы с газированной водой. В людных местах стояли сатураторщицы, которые прежде чем налить воду в стакан, спрашивали: «Вам с сиропом?»
По численности населения Балей был третьим городом в Читинской области после Читы и Краснокаменска.
Город наш был интернациональным. Рядом жили немцы, украинцы, молдаване, китайцы. Среди этого съехавшегося ото всюду люда не было никаких распрей. Дружили семьями.
Женщины в Балее жили значительно дольше мужчин. Нередко доживали до 80, а кто и до 90. Избранным и под 100 шкалило. Соседка в свои восемьдесят три года носила на плечах по полмешка картошки на рынок за километр от дома.
– Я не знаю, как у вашей полуклиники дверь открывается, – говорила бабка Варвара.
Повышенный фон балейской радиации, по-видимому, мало сказывался на продолжительности жизни женщин.
Из шахтеров, работающих в забое, редко кто до 50-ти дотягивал. Так было не только из-за вредных привычек – курения и пристрастия к алкоголю – больше присущих мужчинам, но и шахтерский тяжелый труд был причиной
196
этому. У кого-то был явный силикоз, у кого-то просто испорченные легкие. Все это не добавляло лет жизни…
В городе были шахты, две золото-извлекающие фабрики, драги, горно-открытый карьер, центральные ремонтно-механические мастерские. Были педагогическое и медицинское училища, филиал Читинского горного техникума, музыкальная школа, Дом пионеров, в котором работало много всевозможных кружков: от авиамодельного до макраме. Библиотеки были в каждой школе, при Доме пионеров, общегородская и в каждом районе города. Очень популярны были лыжи и хоккей с мячом. При рабочем клубе были секции борьбы, бокса и тяжелой атлетики. Доступен был и стадион «Труд», где летом зеленело футбольное поле, а зимой не пустовал каток и нарасхват были коньки на прокат. Город имел отличную футбольную команду и команду по хоккею с мячом. Стадион был также местом праздничных торжеств с театральными постановками. Нередко на стадионе выступали и заезжие артисты из разных городов.
Умственно и физически было где развиваться. Город жил, строился, гордился своими земляками. Шахтеры Балея считались одними из лучших в стране. Неплохо зарабатывали. В фойе рабочего клуба, построенного методом народной стройки (в последующем переименован в Дом культуры «Горняк»), стояли переходящие Красные знамена, заработанные шахтерами и металлургами Балея во всевозможных социалистических соревнованиях.
В городском парке, украшенном скульптурами и вазонами, были аттракционы для детей. По вечерам на танцплощадке играл духовой оркестр. Город жил полнокровной жизнью…
…Году, кажется, в 1970-м, когда я учился в институте и жил в общежитии, забегает к нам в комнату мой однокашник Юра Забелин с газетой в руке и говорит:
– Смотри! Здесь о твоем Балее написано.
197
Я взял газету. Передовица «Труда» жирно была озаглавлена «Балей – валютный цех страны». Долго я хранил эту газету и не без гордости давал почитать ее всем, с кем был в приятельских отношениях, и кто уже знал с моих слов что-то о моем родном городе.