Заморозка навсегда: ЕС превратил русские резервы в инструмент политического давления

Много месяцев подряд евробюрократы водили хороводы вокруг замороженных активов России, не решаясь зайти «за флажки», чтобы изъять их окончательно. Сделать это мешали не только законы, но и принципиальная позиция некоторых участников Евросоюза.
Но нужда заставила, и Совет ЕС, продолжая препираться, всё-таки принял решение о бессрочной заморозке активов России в европейской юрисдикции. И теперь русские золотовалютные резервы стали инструментом долгосрочного политического давления. А на самом деле бессрочная заморозка – это просто подготовительный шаг, способ обойти требование о единогласном голосовании за принятие решения.
Напомним, речь идёт о примерно 210 млрд евро, сосредоточенных преимущественно в системе бельгийского Euroclear. Решением о бессрочной заморозке евробюрократы покончили с необходимостью регулярно политически подтверждать блокировку, а также устранили риск её срыва из-за позиции отдельных стран ЕС.
Теперь же правовой и экономический статус русских активов принципиально изменён: вроде бы они – собственность России, но доступ к ним не просто ограничен, а зависит от политических условий. Более того, доходы от размещения этих средств уже используются европейской стороной и направляются на финансирование киевского режима.
На этом фоне иск Центрального банка России к депозитарию Euroclear, поданный в Арбитражный суд Москвы, является ответной мерой, которую надо было применить ещё несколько лет назад. Заявленная сумма требований превышает 18 трлн рублей, что эквивалентно примерно 225 млрд долларов и практически сопоставимо с объёмом российских резервов, фактически утраченных в европейской юрисдикции.
Значение иска заключается в юридической фиксации встречных требований и формировании правовой базы для последующих действий в отношении активов недружественных нерезидентов внутри России.
Сейчас ключевой вопрос заключается не в самом факте взыскания или конфискации активов нерезидентов, а в дальнейшем использовании потенциально полученных средств. Прямое зачисление 18 трлн рублей в федеральный бюджет представляется наименее эффективным вариантом. Средства просто растворятся в бюрократических процедурах, как это было не раз.
Задача сводится не к симметричному копированию европейских решений, а к обеспечению максимальной экономической эффективности активов, находящихся под нашим контролем.
Юридические основания для этого уже сформированы. Остаётся вопрос управленческих решений и готовности финансовых властей перейти от простого удержания ресурсов к их системному использованию в интересах страны.