Лариса Валуйская (Новосельцева)

Почему же все так странно вышло? Человек, открывший миру русский балет, умирает в Венеции, в номере отеля, где даже православного священника не найти. А рядом танцовщик Серж Лифарь и секретарь Борис Кохно спорят над остывающим телом, кто из них больше имел значение в жизни Сергея Павловича... Борис Евгеньевич медленно вошел в просторный номер «Гранд Отеля», залитый венецианским августовским солнцем. Дягилев лежал на постели, прикрыв глаза, но, почувствовав чьё-то присутствие, открыл их и чуть заметно улыбнулся. — Теперь ты приехал, Боря, и все будет хорошо, — прошептал он. Кохно кивнул, не решаясь возразить. Какое уж тут «хорошо»? Температура за сорок, диабет, от которого Сергей Павлович не лечился вот уже восемь лет, дал осложнение. Но спорить с Дягилевым Борис не привык. Да и зачем? Врачи говорили, что ему оставалось всего два дня жизни. Странное это было ощущение: понимать, что человек, державший в руках весь европейский балетный мир, теперь сам зависит от каждого твоего шага. Вот