Александр Иванов

В 1840-м вышла пьеса француза Эжен Скриба “Стакан воды”, очень романтично воспроизведенную “Мосфильмом” (многие помнят) о кознях при английском дворе, которая имеет не слишком-то уж большое сходство с реальными событиями, но кое-какие отзвуки происходившего в давние времена в ней и в самом деле есть. Правда, для того, чтобы рассказать о начале этой истории, придется перенестись даже не на 130 лет, отделявшие Скиба от описываемых событий, а еще глубже - в XVII век. Нравы при монарших дворах всегда были куда как свободнее, чем дозволенное и проповедуемое простой публике - ну, это мы все и так понимаем. Так вот, в 1675 году, во времена правления Карла II, первого монарха после короткой и очень бурной истории английской республики, некая Сара Дженнингс, дочь парламентария Ричарда Дженнингса, славного тем, что он поддерживал и Республику, и Реставрацию и вообще всякую власть (за что иногда оказывался в тюрьме, но всякий раз благополучно объяснялся со своими следователями и получал свободу),

К концу первой половины XIX века картофель уже овладел Европой. В первую очередь, благодаря тому, что давал невиданные урожаи - тогда было нормой собирать, в пересчете на понятные нам сейчас единицы измерения, 50-80 центнеров с гектара. Вот этот вот вал еды, которую, к тому же, можно было производить на почвах, ранее считавшихся для земледелия непригодными, вызвал большие дискуссии среди интеллектуалов: высказывались даже мнения, что “мальтузианская ловушка”, теория, опубликованная священником из Сурея Мальтусом, неверна. Мальтус в свое время строил (очень убедительно и доказательно) графики, которые демонстрировали, что население растет быстрее, чем растет производство пищи, а значит, рано или поздно наступит момент, когда число едоков вырастет настолько, что еды перестанет хватать, и только эпидемия или страшная война сможет уравнять численность жителей и объемы продуктов. Во времена Мальтуса люди уже довольно бойко потребяли картофель, вот только он еще не занимал в их “продуктовой