Ольга Сараева

В тот вечер в Тюильри собрался весь цвет французской знати. Костюмированный бал, устроенный императрицей Евгенией, обещал стать событием года: роскошные наряды, драгоценности, мужчины в дорогих мундирах и дамы, блистающие вкусом и утончённостью. Никто даже подумать не мог, что весь этот тщательно продуманный парад затмит лишь одна женщина. Когда Варвара Римская-Корсакова вошла в зал, воздух словно сгустился, а сотни глаз обратились в её сторону. Варвару Дмитриевну Римскую-Корсакову называли по-разному: в России – первой красавицей, в Европе – русской или тартарской Венерой. Родившись в 1833 году в богатой дворянской семье, она с детства привыкла к восхищённым взглядам и не знала, что такое отказ. Взбалмошная, своенравная, она росла девушкой, которой нравилось быть в центре внимания. Она ничего не стеснялась, была громкой и яркой, и уже в детстве поняла, что природа помимо прочего одарила ее несравненной красотой: большие темные глаза с пушистыми ресницами, гладкая белая кожа с легким р

В тот вечер в Тюильри собрался весь цвет французской знати. Костюмированный бал, устроенный императрицей Евгенией, обещал стать событием года: роскошные наряды, драгоценности, мужчины в дорогих мундирах и дамы, блистающие вкусом и утончённостью. Никто даже подумать не мог, что весь этот тщательно продуманный парад затмит лишь одна женщина. Когда Варвара Римская-Корсакова вошла в зал, воздух словно сгустился, а сотни глаз обратились в её сторону. Варвару Дмитриевну Римскую-Корсакову называли по-разному: в России – первой красавицей, в Европе – русской или тартарской Венерой. Родившись в 1833 году в богатой дворянской семье, она с детства привыкла к восхищённым взглядам и не знала, что такое отказ. Взбалмошная, своенравная, она росла девушкой, которой нравилось быть в центре внимания. Она ничего не стеснялась, была громкой и яркой, и уже в детстве поняла, что природа помимо прочего одарила ее несравненной красотой: большие темные глаза с пушистыми ресницами, гладкая белая кожа с легким р