Виталя Серебряков

— Не смей требовать от бабушки такого! — Ирина пыталась сдерживаться

— Тебе легко говорить, а мне коллекторы звонят, — всхлипнула Кристина.
— Интересно почему, правда? — Ирина смотрела на дочь и не чувствовала ничего, кроме горечи, как будто желчь разливалась во рту.
***
Кристина никогда не звонила по вторникам. А тут вдруг третий раз за утро.
Ирина отложила карандаш, посмотрела на телефон. На экране высветилось фото дочери, улыбающаяся, в той самой красной кофте, которую они вместе выбирали прошлой осенью. Сердце кольнуло предчувствием. Что-то случилось.
— Да, Кристиночка.
— Мам, бабушка сломала шейку бедра.
Голос дочери звучал странно спокойно, даже буднично. Словно она сообщала о сломанной вазе, а не о серьезной травме семидесятипятилетней женщины.

Людмила Васильевна узнала о сносе Дворца культуры "Каучук" из новостей по телевизору

Сидела, чистила картошку на ужин, когда диктор бодро сообщил: "На месте устаревшего ДК построят современный торговый центр".
Нож выпал из рук. Картофелина покатилась по полу.
— Бабушка, ты чего? — внучка Даша оторвалась от телефона.
— Ничего, Дашенька. Просто... там моя молодость прошла.
— Где? В этой развалюхе? Бабуль, да она страшная как смертный грех! Я мимо прохожу — аж жутко.
Страшная. Развалюха.
Людмила Васильевна встала, подошла к окну. Отсюда, с девятого этажа, было видно здание ДК с облупленными колоннами, выбитыми окнами и уродливыми граффити на стенах.
А она помнила другое.
Белые колонны, сияющие окна, красное полотнище над входом. И танцплощадку за ДК, где по субботам играл духовой оркестр.
Телефон зазвонил. Это была Валентина, подруга с институтских времён.
— Люда, ты видела новости?
— Видела.
— Собираемся завтра в десять у входа. Все наши придут туда.
— Валя, а зачем? Что мы там забыли-то?
— Молодость забыли, Люда. Приходи. Попрощаемся хоть.
— Не знаю, Валя... Тяжело это все.
— Именно поэтому и нужно прийти. Вместе легче. И знаешь что? Федька Зайцев приедет. Из Москвы специально едет ведь.
— Федя? — сердце пропустило удар.
— Ага. Вдовец теперь. Говорит, тоже хочет попрощаться с прошлым.

— Свекровь прикидывается немощной, чтобы сын пожалел, — подумала Алиса

Жаль, что муж-то этого не замечает...
Свекровь врала им, и Алиса это знала. Чувствовала нутром, как собака чувствует грозу задолго до первых раскатов грома. Но доказательств не было, одни только подозрения да горькая обида, которая комом застревала в горле каждый раз, когда Григорий бросал все дела и мчался к маме.
Алиса держала в руках билеты в Сочи. Они с мужем целый год копили на эту поездку, ведь именно там, на черноморском побережье, они проводили медовый месяц. Молодые, влюбленные, готовые свернуть горы друг для друга.
Неужели этой поездке не суждено состояться? Только что позвонил Григорий.