Ольга Ножкина

Эля была до того страшной и жалкой, что родители её бросили - об этом все знали в нашем дворе. О чём говорить, если даже родная бабка относилась к ней со странной любовью: бывало, усадит шестилетнюю Эльку у окна, а занимали они первый этаж, и начинает расчёсывать волосы, приговаривая: "Бедная ты девочка, некрасивая, рыжая до безобразия, кости торчат, пальцы что те соломинки, и как не переломились ещё..." Мы сидели ровно под их окнами, делали препятствия на муравьиных тропах. Услышав монолог Элькиной бабушки, мы прижались к стене и заговорщицки прислушались. Приходилось зажимать обеими руками рот, чтобы не рассмеяться. Элька, ещё не хлебнувшая всей глубины человеческой жестокости, смела перечить бабушке: — Я не рыжая, у меня волосы цвета вечернего льна, мне так папа сказал! —Папа! - бухтела бабушка, словно озабоченная цыплятами наседка. - Слушай что я говорю! Отец тебя год как не видел, а я каждый день наблюдаю. Рыжей ты стала, и лицо вытянулось, вот куда ты щёки девала? А лоб каким