Невыносима долгая зима,

и тени за окном — невыносимы,
но чтобы темноту приподнимать,
но чтобы как-то сутки разнимать,
горят на кухне рыжим апельсины
с наклейками из солнечной страны,
где не бывает снега и метели,
где пальмы и пески обнажены,
что им за дело до пушистой ели,
что им за дело до сырой сосны?..
Наверное, Абдул или Ахмет,
наклеивая сочные эмблемы,
передавал оранжевый привет,
не зная, что бывает серый цвет,
не понимая северной проблемы.
Куда ему, куда ему понять,
когда вокруг каштановые лица,
и солнце обжигает черепицу,
и пуховик не нужно надевать,
и сапоги, и шарф, и рукавицы,
а я живу, живу который год,
смотрю в апрели, измеряю зимы,
но их глубины невообразимы,
никто их никогда не разберёт...
Но марокканские пылают апельсины,
протуберанцами пылают апельсины,
домашним солнцем глядя в небосвод...
© Анна Сеничева