Галина Доброскок

Озеро Могильное - место, которое в свое время сломало мозг ученым. С виду - обычное озеро, камыши, водичка блестит. Подходишь, пробуешь воду сверху - пресная, вкусная. Ныряешь поглубже - соль на губах, чистое море! А если совсем на дно уйти - там вообще мертвая зона, чистый яд. И это не сказки. Такое место реально есть у нас под боком, в Мурманской области. На острове Кильдин. Место там, конечно, суровое: раньше военные стояли, теперь только ржавые железки да чайки. Но главное сокровище острова - это озеро Могильное. Название жутковатое, согласен. Но история у него еще круче. Там в одном месте живут существа, которые в природе вообще встречаться не должны. Как они там оказались и почему этому уникальному "коктейлю" скоро может прийти конец? Давайте расскажу, это правда интересно. Начнем с названия, от которого мурашки по коже. Почему Могильное? Местные байки (да и историки кивают) говорят, что дело было в начале XIX века. Тогда у нас с англичанами была заварушка. Британский фрегат по

По возвращении из киноэкспедиции в город Горький Раиса Рязанова переступила порог их общей комнаты в коммуналке и поняла: врать не сможет. Муж, Юрий Перов, встретил её спокойно, по-домашнему, но вместо приветствия или вопроса о том, как рос сын пока её не было, услышал то, что боится услышать любой мужчина. Она призналась сразу. Сказала, что там, на съемках, случилось то, что перевернуло её жизнь, что она полюбила другого. Юра, человек на редкость порядочный и выдержанный, предложил не пороть горячку: "Ты не торопись, подумай". Но Раиса Рязанова и думать-то ни о чём не могла, кроме своей новой любви. "Поздно думать, Юра, надо разводиться", - сказала она. В тот момент ей казалось, что она летит в какую-то невероятную, сияющую высь, прочь от налаженного быта, от хорошего, но нелюбимого мужа, навстречу чувству, которое бывает раз в жизни. Она еще не знала, что этот полет продлится десять лет, будет состоять из редких встреч, унизительного ожидания звонков и обращения к любимому исключител

Сегодня красная икра дорогая неразумно. А наши деды её не ели, а они её выбрасывали. Рыбу саму, да, брали, а икру долой. А почему? Интересно вам? Есть человек, который вам сейчас расскажет про это. Если вы еще не знакомы с этим персонажем, то ставьте лайк и подписывайтесь на Подслушано СР. А кто подписан, то просто лайк деду Евстафию оставьте... Читайте до конца, интересно будет. Приехал как-то к деду Евстафию сын с друзьями, а они с жёнами. Из города все, интеллигентные, пахнут духами вонючими, что зверьё таёжное пугают. Привезли гостинцы: коньяк сыровяленый, сыры с запахом бараньей....., и баночку красной икры на литр по цене качественного англицкого ружжа для охоты на капибару. — Дед, это тебе! Икра горбуши, деликатес! На праздник! Дед Евстафий банку покрутил в руках, хмыкнул: — Спасибо, конечно. Деликатес, говорите... Знали бы вы, как наши предки к этой икре относились! Да и я не большой любитель, но на приманку для карбыша пойдет. Он это дело любит. Сели за стол. Старуха картошки

Марина Неёлова и Гарри Каспаров — это тот редкий случай, когда мир большого искусства столкнулся лбом с миром большого спорта. Она — звезда «Осеннего марафона» и легенда «Современника», лицо, которое знала вся страна ещё в семидесятые. Он — самый молодой чемпион мира по шахматам, гений, про которого писали газеты всего мира и которого считали будущим символом советского интеллектуального триумфа. Их роман был красивым, скандальным и очень опасным — и, как это часто бывает, больше всего пострадала в этой истории женщина. А через 35 лет за неё тихо и очень достойно «отомстила» дочь, о существовании которой Каспаров публично отказался помнить.​​ Роман, который произвел эффект взорвавшейся бомбы Если вы хоть раз включали советское кино, вы точно видели Марину Неёлову — хрупкую, с огромными глазами, но при этом удивительно жёсткую изнутри. «Осенний марафон», «Монолог», театр «Современник» — её имя в афишах автоматически означало, что будет аншлаг. Она прошла путь от болезненной девочки из