Марина Чалая (Курда)

— Кто там плачет? Степан, слышишь? В такую непогоду кто-то плачет! — Наверное, ветер воет, Катюша. Какой плач в такую ночь... Я выскочила на крыльцо, не накинув платка. Октябрьский дождь хлестал по лицу, а я всё вглядывалась в темноту. И вдруг — снова этот звук. Не ветер, нет. Человеческий плач, тонкий такой, беззащитный. У нижней ступеньки лежал узел, перевязанный старым шарфом. Внутри — ребёнок, мальчик лет трех. Глаза широко открыты, но взгляд — в никуда. Он не моргал, когда я поднесла ладонь к его лицу. Степан вышел, молча поднял узел с ребёнком и внёс в дом. — Это Божья воля, — только и сказал он, ставя чайник. — Оставим. Утром поехали в районную больницу. Доктор Семён Палыч покачал головой и тяжело вздохнул: — Слепой. С рождения, судя по всему. Говорить не говорит, но на звуки реагирует. Развитие... трудно сказать. Катерина Сергеевна, вы же понимаете, таких детей в интернаты... — Нет, — сказала я тихо, но так, что доктор осёкся. — Не понимаю. И не хочу понимать. Позже оформили