Светлана Солохина (Тихонова)

До того, как в гарем Сулеймана ворвалась рыжеволосая славянская буря по имени Хюррем, его мир был упорядочен и предсказуем. И в центре этого мира, в тихой и респектабельной Манисе, где молодой шехзаде постигал науку управления империей, царила другая женщина. Ее звали Махидевран, и ее имя, которое можно перевести как «вечная весна» или «краса всех времен», полностью соответствовало ее статусу. Она не была случайной рабыней, выхваченной из толпы на невольничьем рынке. Исторические хроники окутывают ее происхождение туманом, но наиболее убедительная версия гласит, что она была дочерью черкесского князя, а возможно, и состояла в родстве с самой Валиде, Хафсой-султан. Это превращало ее появление в гареме из романтической случайности в хорошо продуманный политический ход. Союз с представительницей влиятельного кавказского рода укреплял позиции Османов в регионе и обеспечивал лояльность черкесской знати. Она вошла в жизнь Сулеймана не как наложница, а как почти равная, принеся с собой не тол

– Полина, ну ты скоро? За мной уже Сережа приехал, он там с шарами под окнами скачет, весь асфальт исписал! – соседка по палате, юная и звонкая Леночка, вертелась перед зеркалом, поправляя выбившийся локон. Полина сидела на краю кровати, баюкая на руках крошечный сверток в голубом одеяле. Она через силу улыбнулась. – Да, Лен, сейчас. Виталик звонил полчаса назад, сказал, что выезжает. Пробки, наверное. Ты иди, не заставляй мужа ждать. Леночка, сияющая, как новый пятак, подхватила сумки, чмокнула Полину в щеку и выпорхнула из палаты. Через минуту с улицы донеслись радостные крики, хлопки открывающегося шампанского и сигнал клаксона. Полина подошла к окну. Внизу творилось настоящее безумие: цветы, фотограф, счастливый отец, подхватывающий жену на руки. Она вздохнула и посмотрела на часы. Час дня. Виталик обещал быть ровно в двенадцать. «Выписка с двенадцати до двух, не опаздывай!» – строго наказывала она ему вчера. Он клялся, что будет как штык, даже раньше, чтобы занять лучшее место на