Пётр Мышлёнак

В июле 1941 года Москва горела под ударами немецких бомбардировщиков. Столица Советского Союза, казалось, задыхалась от огня и дыма. Но в это же время, в самом сердце страны, рождалась дерзкая, почти безумная идея, которая перевернёт ход истории. Советские лётчики готовились нанести удар туда, где враг чувствовал себя в полной безопасности, - в Берлин, в логово Третьего рейха. Это история о мужестве, о холодных ночах на высоте семи тысяч метров, о людях, которые бросили вызов смерти и нацистской гордыне. 22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война. Немецкие войска, уверенные в своей молниеносной победе, рвались вперёд, а их авиация уже через месяц, 22 июля, обрушила на Москву сотни тонн фугасных и зажигательных бомб. Город, ещё вчера живший мирной жизнью, превратился в мишень. Дома рушились, гибли люди, а в эфире гремели бахвальные заявления нацистских бонз. Министр пропаганды Йозеф Геббельс уверял, что советская авиация уничтожена, а участь «большевистского государства» п

В июле 1941 года Москва горела под ударами немецких бомбардировщиков. Столица Советского Союза, казалось, задыхалась от огня и дыма. Но в это же время, в самом сердце страны, рождалась дерзкая, почти безумная идея, которая перевернёт ход истории. Советские лётчики готовились нанести удар туда, где враг чувствовал себя в полной безопасности, - в Берлин, в логово Третьего рейха. Это история о мужестве, о холодных ночах на высоте семи тысяч метров, о людях, которые бросили вызов смерти и нацистской гордыне. 22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война. Немецкие войска, уверенные в своей молниеносной победе, рвались вперёд, а их авиация уже через месяц, 22 июля, обрушила на Москву сотни тонн фугасных и зажигательных бомб. Город, ещё вчера живший мирной жизнью, превратился в мишень. Дома рушились, гибли люди, а в эфире гремели бахвальные заявления нацистских бонз. Министр пропаганды Йозеф Геббельс уверял, что советская авиация уничтожена, а участь «большевистского государства» п