Наталия Филиппова (Панкрац)

Вечером мне позвонил Илья. — Галка, — обратился ко мне младший братишка глубоким баритоном, к которому я до сих пор никак не могу привыкнуть, — ты была права, мама это сделала. — Именно так, как мы и предполагали? — сдержанно уточнила я, хотя внутри всё бушевало. — Да. Я сам лично видел это завещание. О нас с тобой там нет ни слова, — Илья добавил ещё короткое выражение, которое повторять было бы не этично. — Прекрати, а то твои дети быстренько научатся выражать свои мысли ненормативной лексикой. Ты этого хочешь? — Прости, не сдержался. Но обидно, ужас как обидно! — голос брата приобрёл высокие нотки, которые я научилась распознавать ещё в детстве, понимая, что Илья готов расплакаться. Давненько я такого не замечала за братом! Это значило, что поступок матери ранил его до глубины души. Поэтому я ответила ему со всей нежностью, на которую только была способна: — Брось, братишка, этого и следовало ожидать, ведь с тех пор, как родилась Лиза, мама никого и ничего не замечает вокруг. И пото