Артём Караваев

Деда Матвея мы хоронили во вторник. День выдался таким, что и врагу не пожелаешь: мороз под тридцать, ветер воет, как голодный волк, а небо серое, низкое, будто крышка гроба. Земля на погосте промерзла на метр — копщики из матерились, ломая ломы, но ямку вырыли. Я остался в доме один. Наследник. Дед завещал мне этот сруб, крепкий еще, пятистенный, и участок у леса. Я планировал переночевать, разобрать вещи, а утром ехать в город. Поминки были скромные. Соседка, баба Шура, принесла блинов и кутьи. Уходя, она странно на меня посмотрела и сказала у порога: — Ты, Витя, вот что... На ночь ставни закрой. И что бы ни услышал — не отзывайся. Дед твой колдуном не был, но умирал тяжело. А земля нынче ледяная, не принимает она сразу. Я только усмехнулся. XXI век, спутниковый интернет в доме, а они всё про леших да вурдалаков. — Спасибо, баб Шур. Разберусь. Она перекрестила дверь и ушла. Я заперся. Дом остывал быстро, пришлось подкинуть дров в печь. Огонь загудел, стало уютнее. Я включил ноутбук,