Михаил Дмитриев

В июне 1962 года Хрущев возвращался из крымского отпуска в столицу. Украинские лидеры Подгорный и Щербицкий уговорили его заехать на открытую ранее Кременчугскую ГЭС, и Никита Сергеевич согласился изменить маршрут. Нормальная дорога от Кременчуга до станции еще строилась, поэтому кавалькада поехала проселками — впереди Хрущев с Подгорным, за ними — целый хвост из машин областных и районных начальников. Подъезжают к городу энергетиков, а там на дорожном указателе сияет большими буквами надпись «Город Хрущов» (именно так, по-украински). Никита Сергеевич, разумеется, ее увидел, но промолчал. Ни слова он не сказал и на собрании партхозактива, и на встречах с жителями — «хрущовцами», как их следовало называть. Гром грянул лишь на теплоходе, на котором советский лидер должен был отплыть в Днепропетровск. — Вы что, не читаете постановления или не считаете обязательным их выполнение?! — Хрущев грозно посмотрел на Подгорного. Дело было во время торжественного ужина, и Никита Сергеевич поднялс