Елена Жгулева (Линзеева)

Случилось это лет семь назад в соседней Ольховке. Помню, приехал за мной Григорий на своем «УАЗике». Мужик он видный был, крепкий, как дуб столетний, только вот корни у того дуба подгнили от горя. Жены не стало у него, Аннушки. Сгорела баба за три месяца, и ахнуть не успели. Остался Гриша с дочкой, Катериной. Ехали мы с ним молча. Смотрю я на него искоса: руки руль сжимают так, что костяшки белые, а в глазах - пустота, будто выгорело всё внутри. - Ты, Семёновна, глянь там… - выдавил он наконец, когда мы уже к его дому подъезжали. - Неладно у нас. Девчонка совсем от рук отбилась. А Лена… Лена старается, да только не каменная она. Лена - это новая жена его. Год как привез из города. Тихая женщина, незаметная. Знаете, есть такие люди - вроде и есть в комнате, а словно тень прозрачная. Кожа у нее бледная, почти бумажная, венки голубые на висках бьются, а запястья такие хрупкие, что, кажется, ветром переломит. Глаза только огромные, серые, и в них - страх вечный плещется. Не за себя страх

Иногда судьба не стучит — она поёт. И у каждого из нас есть момент, когда нужно просто открыть рот и не промолчать. У Анатолия Кашепарова это случилось в тот день, когда он всё-таки решился выйти на репетицию «Песняров». До этого он неделю мучился — стоит ли? справится ли? Не опозорится ли перед самим Мулявиным? Так чуть не исчез голос, который потом знал весь Союз. Он родился не на сцене, а в тишине минской интеллигентной квартиры — отец директор школы, мать редактор в Доме печати. Дом, где пахло типографской краской и советскими журналами, где любили Шостаковича и следили за политикой. Всё шло к карьере приличного инженера, пока мальчишка не увидел на деревенской свадьбе баяниста, игравшего так, будто от каждой ноты зависела его жизнь. С этого момента музыка вошла в кровь — и не вышла. В семнадцать он уже стоял на сцене — худой, с аккуратными чертами, но голосом, который пробивал любой зал. «Синие гитары» — тот самый ВИА, где начинали будущие знаменитости. Там его и заметил Владимир

Шел август 1943 года. В украинскую деревню Дядьковичи вошла банда ОУН. В деревне проживала 70-летняя женщина с фамилией Неверова. Проживала она с единственным сыном-инвалидом лет 40. ОУНовцы решили их ликвидировать как «страшных врагов». Для проведения этой операции было задействовано 6 бойцов. Они вошли в дом, подошли к прикованному к постели инвалиду, и задушили его удавкой. Исполнителем этого убийства стал Василь Подолец по кличке «Доктор». На женщину, которая могла хоть как-то сопротивляться, набросились Василий и Николай Слободюки, с кличками «Юба» и «Андрей». Ее также удушили методом, которому позавидовали бы палачи СС. За этими действиями внимательно наблюдали Сергей Подолец и Степан Степанюк, а также тыловик-хозяйственник местной группы УПА Яков Слободюк. Контролировал «ликвидацию врагов» Владимир Мовчанец. Тела убиенных были брошены в глубокий колодец. Начало расправе над местными жителями было положено. Но что же им сделали несчастная женщина и ее сын, который даже не мог вс