Лора Григорьева

Деревня Липовка в середине января выглядела так, будто её высекли из снега. Тонкие тропинки, серые крыши, скрипучие заборы — всё казалось замершим, кроме одного сарая, где старушка Марфа Петровна каждое утро расчищала снег, будто хотела доказать: ещё держится, ещё может. Ей было шестьдесят, но лицо — тонкое, измученное — выглядело старше. Не так, как в фильмах «мудрость прожитых лет». А по-настоящему: с голодными скулами, поджатыми губами и взглядом, который искал тепло там, где его давно не было. Три сына. Три взрослых мужика — и ни один не приехал на Новый год. Старший, Илья, когда-то обещал: «Мам, как деньги пойдут — каждый месяц по две тысячи, честно». Средний, Дима, говорил: «Да мы тебе одежду купим, ты только скажи размеры». Младший, Лёша, добавлял с уверенностью молодого папаши: «Летом приедем всей семьёй, шашлыки пожарим, картошку накопаем». Прошло два года. Ничего не поменялось. Точнее — поменялось. Её пенсия стала ещё меньше, чем цены в магазине. Одежда стала ещё старее