Татьяна Федорова / Белова/

Октябрь 2005 года. Северный Урал, кордон «Глухариный». Дождь за окном не просто шел — он вел осаду. Тяжелые, ледяные капли барабанили по крыше старого сруба с настойчивостью метронома, отсчитывающего время до зимы. Внутри пахло сушеным зверобоем, дымком от печи и старой овчиной — запахом, который, казалось, въелся в само дерево стен за полвека. Андрей Сергеевич Вершинин, врач-хирург из Екатеринбурга, пятидесяти двух лет от роду, сидел у окна и грел руки о кружку с чаем. Он приехал сюда, в глушь, чтобы сбежать от развода, от бесконечных дежурств и от того тягучего чувства бессмысленности, которое накрывает мужчину, когда большая часть жизни уже прожита, а итоги подводить страшно. Напротив него, у открытой печной заслонки, сидел хозяин кордона — лесник Захар. Сколько ему было лет, никто не знал. Его борода была цвета пепла, а лицо напоминало кору старого дуба — жесткое, испещренное трещинами, но полное какой-то спокойной, монументальной силы. — Ты, Сергеич, все в окно смотришь, — проскр