СССР Елена Бочарова (Нижегородова)

Заброшенный пионерский лагерь "Зарница". Осколки СССР

В Подмосковье, среди хвойного леса неподалёку от Москвы-реки, стоит заброшенный пионерский лагерь «Зарница». Когда-то это место кипело жизнью: здесь звучали песни у костра, проводились спортивные турниры, шли репетиции театральных постановок, а вечерами вся территория оживала смехом и музыкой танцплощадки. Лагерь был настоящим миром детства — со своими традициями, распорядком, атмосферой дружбы и единства. В просторных корпусах по несколько человек в комнате жили отряды ребят, которые учились ответственности и самостоятельности. Утро начиналось с линейки и зарядки, день наполнялся кружками, играми, походами и соревнованиями, а вечером дети делились впечатлениями на сцене клуба или в дискотечном зале. Здесь работала библиотека на 7000 книг, кружки авиамоделирования, танцев и театра, здесь зарождались первые увлечения и даже первые мечты о профессии. «Зарница» была не просто местом отдыха, а частью большой системы воспитания и развития, которая подарила стране не одно поколение думающих и увлечённых людей. Теперь же корпуса стоят заколоченные и пустые. Некоторые здания ещё держатся, на их фасадах сохранились мозаичные панно, удивительно живые и яркие даже спустя десятилетия. В кустах ржавеет серп и молот с глобусом — немой символ ушедшей эпохи. Здесь по-прежнему пахнет хвоей и слышен шорох листвы, но нет самого главного — детских голосов. И каждый раз, глядя на всё это, возникает горькое недоумение: как могло случиться, что такое место оказалось забытым? Почему лагерь, который был частью счастливого детства для тысяч ребят, вдруг стал никому не нужен?

Снос дома-коммуны «Изотерма» — еще один удар по московскому конструктивизму

На Рождественке, 21/7 в центре Москвы начался и, судя по темпам, скоро завершится снос дома-коммуны «Изотерма» — конструктивистского здания, построенного в 1929–1930 годах по проекту архитектора Николая Колли. Этот дом не был просто жилым корпусом. Он воплощал дух новой эпохи — совместного быта, труда и утопического равенства. Проектировал его человек, который работал вместе с самим Ле Корбюзье над Центросоюзом. В архитектуре «Изотермы» — всё, что делало московский конструктивизм уникальным: честность формы, функциональность, свет, ритм. Но «Изотерма» не дожила до статуса памятника. В 2024 году дом предусмотрительно исключили из списка ценных градоформирующих объектов. После этого снос стал делом техники — буквально. Пока одни города мира берегут каждый след авангарда XX века, в Москве его последовательно уничтожают. Конструктивизм — не просто «старый фонд», это часть мирового архитектурного наследия, живая история эксперимента и дерзости. Каждый такой снос — шаг к безликой, вычищенной Москве, где прошлое неудобно и мешает инвестпроектам.