Изменяя мужу, она узнала о нём много нового.

Ирина Ас

Тягучий вечерний сумрак заползал в окна, цепляясь за пыльные гардины. Миша лежал на помятой простыне, следя, как Лера суетливо натягивает колготки, теряя равновесие и опираясь на комод. Её движения были быстрыми, отточенными долгой практикой обмана.

– Может, останешься? – голос его прозвучал глухо, почти сипло. – Ну, хотя бы сегодня.

Она обернулась, и в её глазах мелькнула смесь нежности и раздражения, которую он видел миллион раз. Улыбка, кривая, виноватая.

– Миш, у тебя совсем крыша съехала? Что я Сереже скажу? Утром уехала на работу, а вернулась на следующий день? Не выдумывай ерунду.

– Ты же сама говорила, что муж для тебя пустое место. Что между вами всё кончено. Вот и докажи. Останься. А завтра позвонишь и скажешь всё как есть.

Она выпрямилась, поправила блузку, и её взгляд стал твёрже и еще отстранённее.

– Я скажу, обязательно. Но не сейчас. Мне нужно время, чтобы… подготовить его. Ты же понимаешь...

Он понимал! Он понимал всё слишком хорошо. Понимал, что её подготовка к ходу от мужа растянется на месяцы, на годы. Понимал, что она никогда не уйдет. Но все равно спрашивал. Словно мазохист, снова и снова трогая пальцем больное место.

Лера вышла замуж за Сергея на последнем курсе, по глупости, от страха одиночества. Он был одногруппником, надежным, как швейцарские часы, и таким же предсказуемым. Сначала казалось, что это и есть счастье – тихое, обустроенное. Пока не пришло понимание, что тишина эта – мёртвая. Что они живут, как два соседа по коммуналке, делящие одну кухню и одну постель, в которой с каждым годом становилось всё холоднее.

Главной трещиной, расколовшей и без того шаткий фундамент, стала несостоявшаяся беременность. Годы тщетных попыток, кабинеты клиник, унизительные анализы и, наконец, приговор: бесплодие, мужской фактор. Сергей сломался тогда, замкнулся в себе.
А она…

Она не ушла. То ли из жалости, то ли из трусости, то ли потому, что её собственная жизнь казалась ей слишком хлипкой лодкой, чтобы пускаться в плавание в одиночку.

А потом, полгода назад, на корпоративе, Лера повстречалась с Мишей. Его настойчивый взгляд, его смех, разрывающий скучную болтовню, его пальцы, нечаянно коснувшиеся её запястья, и всё завертелось. Тайные встречи, взволнованный шёпот в телефонной трубке, его настойчивые просьбы: «Уйди от него. Будь со мной». И её вечные отговорки, сотканные из паутины ложных обязательств и непробиваемого страха.

Теперь, выскользнув из подъезда, Лера инстинктивно огляделась. Пустая улица, лишь ветер гоняет по асфальту рваный полиэтиленовый пакет. Она вздохнула с облегчением и зашагала быстрым, нервным шагом, поправляя сумку на плече.

Не прошла и двадцати метров, как из того же подъезда, что и она, придерживая тяжёлую дверь, вышел Сергей.

Мир на миг замер, звуки отступили. Лера почувствовала, как кровь отливает от лица, оставляя в ушах нарастающий шум.

– Сережа?.. Ты… что ты здесь делаешь?

Сергей вздрогнул, увидев жену, и на его обычно спокойном лице промелькнула паника. Он судорожно застегнул куртку, хотя на улице было тепло.

– Лер… Привет. Я… это… Коллега тут живёт. С работы отпустили пораньше, заболел человек. Нужно было документы привезти, флешку с отчётом, – слова лились путано, он не смотрел ей в глаза, а его пальцы теребили молнию на куртке. – А ты?

– Я… в магазин. Говорят, тут косметику хорошую продают, импортную. Ничего не взяла, не понравилось, – её собственный голос прозвучал фальшиво даже в её собственных ушах.

– Ну… тогда поехали домой. Я на машине, – он кивнул в сторону припаркованной иномарки.

Всю дорогу они молчали. Лера смотрела в боковое окно, но не видела мелькающих домов. Она видела его дрожащие руки на руле. Видела, как он украдкой вытер ладонь о брюки. «Коллега… Документы…» - щёлкал невидимый счетчик нестыковок. Сергей, педант и домосед, никогда не задерживался после работы, не имел «друзей-коллег», тем более в этом районе, на другом конце города.

Дома, пока муж умывался в ванной, она взяла его телефон. Пин-код не изменился – наивность или глупая уверенность в её невнимательности?
В мессенджере чат с девушкой по имени Катя. Последнее сообщение, отправленное час назад: «Уже соскучилась». Выше – милые глупости, обсуждение вечера, смешные стикеры. Переписка шла уже больше месяца.

Мир не рухнул, он скорее перекосился, принял какую-то нелепую, сюрреалистичную форму. Её тихий, предсказуемый Сергей ей изменяет. В горле встал ком, но слёз не было. Была холодная, ясная злость. Она положила телефон на место, ровно так, как он лежал. Не будет истерик, не будет сцен. Нужны доказательства.

В субботу муж засуетился с самого утра.

– Начальник вызвал, срочно, на пару часов, проект обсудить, – бормотал он, надевая пиджак. – Вернусь к обеду.

Лера кивнула, делая вид, что верит. Как только за ним закрылась дверь, она накинула ветровку и выскользнула вслед. Такси следовало за машиной мужа на почтительной дистанции. Он ехал не в офис, ехал в тот самый район, тот самый двор. Одна остановка возле цветочного ларька и вот он выходит из машины с небольшим, но ярким букетом роз и скрывается в знакомом подъезде. В подъезде Миши.

Два часа она просидела на холодной лавочке у детской площадки, кусая губы до крови. Они вышли вместе. Сергей и та самая Катя, с кем он обменивался нежностями в мессенджере – молодая, смеющаяся, в лёгком платье, прижимающаяся к его плечу. Он обнял девушку за талию, что-то шепнул на ухо, и она засмеялась звонко, беззаботно.

Что-то внутри Леры громко щёлкнуло, и все барьеры сдержанности рухнули. Она сорвалась с места и бросилась на них, как фурия.

– Гад! – хриплый крик вырвался из её пересохшего горла. – И ты подлая тварь!

Первый удар пришёлся Кате в плечо, второй скользнул по щеке. Девушка вскрикнула от неожиданности и боли. Лера вцепилась ей в волосы, тряся эту глупую, красивую голову, изрыгая поток грязных оскорблений, о которых потом даже вспоминать было стыдно.

– Лера! Остановись! Ты что делаешь! – Сергей очнулся от шока, пытаясь оттащить жену, схватить за руки.

Он был сильнее и пальцы Леры разжались. Катя, рыдая, прикрывая лицо руками, вырвалась и отпрыгнула в сторону, из носа у неё струилась алая нитка.

– Ты! – Лера повернулась к мужу, и её глаза полыхали такой ненавистью, что он отступил на шаг. – Ты, грязный, подлый лжец! На работу вызвали?!

– Лера, прошу, успокойся, давай поговорим… – он пытался говорить мягко, но в его голосе дрожал страх.

– Молчи! Не смей мне ничего говорить! – она снова метнулась к Кате, но Сергей ловко перехватил её, почти поднял на руки и, преодолевая её отчаянное сопротивление, затолкал в машину. Заглушив её крики хлопнувшей дверью, он бросил растерянный взгляд на плачущую девушку и пробормотал: «Прости… Я позже…» – и рванул с места, оставляя её одну посреди двора с разбитым лицом.

***

– Девушка! Девушка, вы в порядке?

Катя – а её действительно звали Катей – вздрогнула и подняла заплаканные глаза. Перед ней стоял мужчина лет тридцати пяти, с озабоченным выражением лица, в руках пакет с продуктами.

– Вам помочь? – он с тревогой смотрел на её лицо, на кровь, которую она беспомощно пыталась вытереть рукавом платья.

– Нет-нет, спасибо… – она попыталась улыбнуться, но получилась жалкая гримаса. – Упала… Споткнулась о бордюр. Ничего страшного.

– Да вы еле на ногах стоите, – мужчина покачал головой. – И нос, похоже, пострадал. Давайте я вас до квартиры провожу, хотя бы лёд приложить нужно. Мало ли, вдруг перелом.

Он говорил настойчиво, но без навязчивости. В его глазах было искреннее участие. Катя молча кивнула. Он подобрал её сумку, аккуратно взял под локоть и помог дойти до подъезда.

Его звали Михаил. Он жил этажом выше. В квартире Кати он не суетился, действовал спокойно и чётко: нашел в морозилке замороженные овощи, завернул в полотенце, помог приложить к переносице. Принёс стакан воды.

Они разговорились. Сначала о пустяках, потом Катю прорвало. Она сама, не называя имен, рассказала о мужчине, которого считала своим, о его внезапно появившейся сумасшедшей жене. Михаил слушал, кивал, и в его молчании было больше понимания, чем Катя могла предположить.

Катя рассказала, что этот мужчина был для неё просто милым, застенчивым Сережей, который смотрел на неё так, как будто она – чудо. Что она знала о его жене, но верила в сказку про «несчастливый брак». Это была её первая серьёзная ошибка, и она обожглась так сильно, что казалось шрамы останутся навсегда.

Михаил ушёл только тогда, когда убедился, что Кате лучше. Оставил номер телефота: «Если что – звоните в любое время». А через день позвонил сам, спросил, как самочувствие. Потом предложил встретиться, сходить в кафе, «развеяться».

*********

Лера не звонила Мише. Дни шли, а набирать его номер рука не поднимались. Всё внутри было перепахано изменой мужа.

А Миша… Миша и не вспоминал о ней. Его мысли были заняты Катей. Они виделись почти каждый день. Она открыла ему мир, лёгкий и светлый, без тягостных секретов и вечных ожиданий. Он чувствовал себя не любовником, украдкой выхватывающим минуты, а мужчиной. И это опьяняло.

Как-то вечером они возвращались из кинотеатра и держались за руки. Михаил что-то рассказывал, а она смеялась, прижимаясь к его плечу. В этот момент в кармане у него завибрировал телефон. На экране – «Лера».

Он отцепил руку, сделал шаг в сторону.

– Алло.

– Миш… Привет, – её голос звучал устало, но тепло. – Прости, что пропала. Тут… Всё очень сложно.

– Ничего, Лер. Всё в порядке, – его голос был ровным и пустым.

– Слушай, я, кажется, всё-таки приняла решение. Я ухожу от него. Уже собираю вещи. Может, увидимся сегодня? Поговорим?

– Нет, Лера. Сегодня не смогу.

На той стороне повисло недоуменное молчание.

– Почему? – в её голосе прозвучало удивление. Он никогда не отказывал.

– Знаешь… Я давно хотел тебе сказать. Мне кажется, мы с тобой… Мы совершили ошибку. Наши встречи были ошибкой.

– Как ошибкой?! – её голос сорвался на крик. – Миша, что ты несешь?! Я же… Я уже на развод подала! Муж, оказывается, изменял мне, подлец!

– Вот видишь, – холодно, почти цинично, сказал Михаил. – Значит, вы идеально подходите друг другу.

Он положил трубку. Катя посмотрела на него с немым вопросом в глазах.

– Ничего важного, – сказал он, снова беря её за руку. – Просто… старая жизнь напомнила о себе.

Лера опустила телефон и долго смотрела на экран, который погас. Потом опустила голову на стол и разрыдалась. Она на самом деле подала заявление на развод. Но жить им пока что приходилось вместе, в атмосфере густого, ледяного молчания, прерываемого только необходимыми бытовыми фразами.

***

Прошло три недели. Однажды утром Лера, придя на работу, почувствовала внезапный приступ тошноты. Волна жара, головокружение. Она отпросилась, сославшись на мигрень, но пошла не домой, а в аптеку. Маленькая коробочка в руках казалась невероятно тяжелой.

Две полоски. Яркие, чёткие, не оставляющие места сомнениям.

Она села на край ванны, сжимая тест в потных ладонях. Мысли неслись бешеным вихрем, но постепенно из хаоса стало вырисовываться одно – надежда. У нее будет ребёнок. Ребёнок Михаила. Когда он отказался от неё, он не знал! Узнает, и всё изменится. Он будет счастлив. Он сто раз говорил, что хочет детей. Он её любил, она же чувствовала! Это просто была ссора, недопонимание. Ребёнок всё исправит.

Эта мысль, сладкая и опьяняющая, вытеснила все страхи. Лера быстро привела себя в порядок, надела самое красивое платье и помчалась к нему. Не хотелось столь важную новость говорить по телефону. Ей нужно было видеть лицо Миши, когда он узнает.

Его не было дома. Дверь не открывалась. Она решила ждать у подъезда.

И вот она увидела их. Они шли не спеша, видимо, из магазина. Миша нёс тяжёлый пакет, она что-то оживлённо рассказывала, жестикулируя. Они смеялись. Лера замерла.
Она узнала девушку. Ту самую. Катю.

И мир, только что собранный из хрупких осколков надежды, с грохотом рухнул во второй раз. И на этот раз – окончательно.

Когда они поравнялись с подъездом, она вышла из тени. Лицо её было белым как мел.

– Миша… Что это такое? – голос её был тихим, но в тишине вечера он прозвучал, как выстрел.

Он остановился. Катя инстинктивно прижалась к его руке.

– Лера… Зачем ты пришла? – сказал Михаил. В его голосе не было ни злобы, ни смущения. Была лишь усталая раздражённость, как от назойливой мухи. – Я же сказал, между нами всё кончено.

– Кончено? Из-за этой? – Лера закипела, её палец был направлен на Катю. – Да ты знаешь, кто она?! Это же… Это та самая... с которой мой муж крутил роман! Она неразборчивая! Понимаешь?!

Катя побледнела, но не опустила глаз. Михаил же сделал шаг вперёд, заслоняя её собой.

– Успокойся, Лера. Не надо оскорблений. Мы с Катей любим друг друга. У нас серьёзные отношения и уже планируем свадьбу. Уходи, пожалуйста. И не приходи больше.

Он произнёс это так просто, так буднично, словно говорил о погоде. Лера смотрела на него, ища в его глазах хоть каплю той страсти, того отчаяния, что были там раньше. А в его глазах была лишь пустота. Чужой человек.

Она развернулась и пошла. Шла быстро, почти бежала, не разбирая дороги, пока не оказалась у своего дома. Войдя в квартиру, сбросила туфли, прошла на кухню, села на стул и зарыдала. Рыдания были надрывными, выворачивающими душу наизнанку.

Ключ щёлкнул в замке. Вошёл Сергей. Увидев её, он остановился на пороге, лицо вытянулось.

– Лера? Что случилось? – в его голосе прозвучала искренняя тревога.

– Оставь меня! – выкрикнула она, не поднимая головы. – Иди к своей дуре! Ах, да, она же тебя бросила и нашла кандидатуру получше! Подонок! Предатель!

Он вздохнул, снял куртку, подошёл к столу. Сел напротив, не решаясь прикоснуться.

– Лер… Ну, я же объяснял. Это было… глупость. Меня как черт попутал. Я больше не общался с ней, честно. Давай… давай попробуем всё забыть, начать сначала. Я буду делать всё, что ты захочешь… – он говорил тихо, виновато, и в этой его униженной искренности было что-то жалкое.

– Начать сначала?! – она подняла на него заплаканное, искажённое гримасой отчаяния лицо. – Сначала?! Да как мы начнем, скажи?! Как?! Я беременна! Понял?! От другого! Я тоже тебе изменяла! Мы квиты!

Он замер. Словно не понял смысла произнесённых слов. Потом медленно, очень медленно опустил лицо в ладони. Сидел так долго, не двигаясь. Плечи его слегка подрагивали. Лера, выплакавшись, смотрела на него, ожидая крика, оскорблений, хлопнувшей двери.

Сергей поднял голову. Его глаза были красными, но сухими. Он резко встал, подошёл к окну, отвернулся.

– И что ты… собираешься делать? – голос был неестественно ровным.

– Не знаю… – прошептала она. – Не знаю…

***

Прошёл год.
Ранняя осень золотила листву в городском парке. Сергей медленно катил по аллее современную коляску-трансформер. В ней, укутанный в мягкий конверт, крепко спал малыш, посапывая во сне. Лера шла рядом.

Мальчика назвали Матвеем. В графе «отец» в свидетельстве о рождении стояло имя Сергея. Он сам настаивал на этом.

Тот вечер, после её страшного признания, стал не концом, а странной, болезненной точкой отсчёта. Они не помирились в одночасье. Слишком много грязи, предательства и боли было вылито друг на друга. Но они остались жить в одной квартире. Сначала – как два врага. Потом – как соседи, ведущие вежливые разговоры о ремонте и счетах.

Беременность Леры протекала тяжело, с токсикозами и угрозой выкидыша. И Сергей… Сергей начал ухаживать за ней. Водил на УЗИ, где впервые увидел на экране крошечное бьющееся сердце. Носил сумки из магазина, готовил безвкусные, но полезные блюда.

Он не задавал вопросов. Не требовал ответов. Он просто был рядом. И в этой его тихой, ненавязчивой поддержке не было ни жалости, ни желания заслужить прощение. Было принятие. Принятие того, что они оба наломали дров. Что её ребёнок от другого мужчины, но это уже не важно. Важно то, что происходит здесь и сейчас.

Лера наблюдала за мужем, когда он впервые взял на руки новорождённого Матвея в роддоме. Его руки дрожали, но держали бережно. А в глазах… в глазах было не притворства, было изумление. И какая-то новая, незнакомая ей нежность.

Любовь ли это была? Нет. Слишком много ран оставалось под тонким слоем прощения. Но это было что-то другое. Глубже и прочнее. Это было решение быть семьёй. Не по инерции и привычке, а по сознательному, трудному выбору. Они прошли через ад взаимных измен и стали другими людьми. Более терпимыми. Более… человечными.

О Михаиле и Кате они больше ничего не слышали. Их миры разошлись, не оставив следов. Иногда Лера ловила себя на мысли, что даже не может вспомнить отчётливо лицо Миши. Оно расплывалось, как картинка в запотевшем зеркале.

Сергей остановил коляску у скамейки. Лера села, потянулась. Он устроился рядом, не выпуская ручку коляски.

– Холодно? – спросил он.

– Нет, хорошо, – она улыбнулась. Улыбка была спокойной, без надрыва.


Ветер сорвал с клёна золотистый лист, и он, покружившись, мягко упал на капор коляски. Матвей во сне пошевелил губками. Они сидели молча, двое людей, когда-то жестоко ранивших друг друга, а теперь связанных тонкой, но прочной нитью нового начала. Судьба, казалось, сыграла с ними злую шутку, столкнув на кривых дорожках предательства. Но, странным образом, именно эти самые дорожки, пройдя полный круг, привели их обратно – к общему порогу, за которым теперь спал их сын.

Как говаривала покойная бабушка Леры, глядя на такие жизненные зигзаги: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Тогда, в молодости, Лера считала это глупой присказкой. Теперь, чувствуя тепло ладони мужа, она понимала – в этой старой пословице была горькая, выстраданная мудрость.