Душевные истории

Ленка сидела на лавочке возле дома, плевала семечки и смотрела на тёть Веру, маму Наташки её подружки детства и жену дядь Сани... А оно вон чего, Ленка... А оно вон, как...Мне же, Ленка...и ударить -то тебя стыдно...Ты что это, а? Что удумала-то... Он ведь в отцы тебе годится, Ленка...Что же ты делаешь? -Что я делаю? - Спросила изумлённая Ленка. -А знаешь что...знаешь, что...забирай его, слышишь... Тётя Вера села рядом с Ленкой на скамейку. Ленка пододвинулась и продолжила спокойно плевать семечки. -Только, Ленка, я тебе хочу сказать...у него гас трит, слышишь...ему питание особенное надо, у него шпора...коленка болит, прос та тит опять же, три раза за ночь, а то и четыре по - маленькому сходит, оттого и туалет сделали в доме, чтобы не бегать на улицу, лишай на ноге... -Да ну вас, тёть Вера... Вы зачем мне это рассказываете, я так-то семечки...ем, - вытаскивая из уха наушник говорит Ленка, она половину не слышала, что там говорит тёть Вера. Думала опять про Наташку рассказывает, достала уже...-то про то, какая Наташка умница, то ещё чего. - Вам больше поговорить не с кем о дядь Саниных болячках. Идите вон, к мамке...она вам про папкин про ста тит расскажет, а я -то думаю, чего они туалет в доме вдруг сделали? Пока мы маленькие были, на мороз значит бегать должны были. А вы ей про дядь Санин, и про ли шай, и про хвост облезлый. Вы чего ко мне прицепились? Больно мне надо про шпоры ваши слушать. -Ах ты, Ленка, - задохнулась тёть Вера, поперхнулась гневом праведным, - да как ты можешь, так? Он ведь...он погибнет...ежели за ним неправильно ухаживать... -Кто??? -Саня мой, - со слезами на глазах говорит тёть Вера. - Фу ты, чёрт, я -то при чём? Или вы по ми рать собрались, а мне хотите навязать, чтобы я за вашим стариканом ухаживала? -Что ты такое говоришь, Ленка, - визжит уже тёть Вера, - совсем стыд потеряла. -Да чего вы ко мне привязались -то, а? Я тем более не на врача учусь, тёть Вера, я инженером буду, понимаете? Вот если бы вы сказали...не знаю мотоблок вам починить, я бы покумекала и разобралась, а в болезнях я ничего не смыслю. -Ах, вон оно что, Ленка...мотоблок наш тебе покоя не даёт, да? На мотоблок позарилась, а я -то думаю, чего она ходит бесстыжая, коленками сверкает...а ей не Саня, ей мотоблок понадобился... -Чего? - Ленка так и подскочила на лавочке, - вы тёть Вера, совсем из ума выжили, что ли? На кой мне сдался ваш мотоблок...вместе с вашим дядь Саней. Вы что? -Лееен, чего тута, - вышла из калитки мать Ленкина вытирая руки полотенцем. -Мам, тёть Вера перебухала что ли, такую ересь несёт, то про ли шай, который на прос татите у дядь Сани соскочил, мне втирала. -Какой ли шай, на каком про ста тите? -Не знаю, под коленом видно, там где шпора...Хотела посидеть спокойно, устала, поливала огород, нет же пришла, ересь несёт, а теперь ещё мотоблок приплела и дядь Саню. Вроде я за ним ухаживать должна, а с чего бы это? -Мотоблок говоришь, дядь Саню...а ну, Ленка иди в ограду... -Мам, ты что? -Иди, кому говорю. А ты, Верка, совсем от ревности своей голову потеряла? Ты что здесь цирк устроила, а? Девку мне позоришь, совсем сбрендила? Сейчас, как возьму, да по мордасам настучу... -Ага, Зинка, тебе -то хорошо...Надо мной уже все смеются, что рога у меня до неба...Иду, а они шепчутся. -Тьфу на тебя, да кому ты сдалась, шептать про тебя. -Да он мне сам, признался -Да кто? -Саня...признался...что Ленку твою катал на мотоцикле... -Тааак, а ну пошли. -Куда? -Пошли, пошли..я вас сейчас вместе с Саней бить немного буду, а может много. -Мааам, можно с тобой, - из-за забора выглядывает Ленка, очень ей любопытно что сейчас будет. -Сиди дома, гусят стереги...а хотя идём... Тёть Вера одной стороной улицы бежит, мамка с Ленкой посередине идут. -Ой, ооой Саня, Санечка прячься, - кричит тётка Вера на всю улицу. Надо сказать, Ленкину маму не только болтливые бабы побаивались, но и мужики, и даже сам председатель, Иван Парфёныч, который ехал сейчас на своей тарантайке и резко вильнул в сторону, чуть не слетел в кювет, потому что посредине дороги шла Зинаида Потаповна, а следом семенила Ленка. Так вот и он, с уважением относился к Ленкиной матери. -А ну выходи...чёрт ли шайный, выходи, я тебе коленки в обратную сторону выверну, чтобы у тебя про ста тит отпал, кузнечик ты со шпорой... Не выйдешь, дверь вынесу. Осторожно открылась дверь, из-за которой выглянул плюгавый мужичонка. -Верка, сюда иди... -Уходи уходи Зина, а то миличию вызову. -Я, сейчас вас обоих, скручу рогаликом и в ту милицию отнесу, ещё не хватало, девку мне позорить будут они, а ну, говори стручок плешивый, ты зачем на мою Ленку напраслину возводишь. Замычал, заблеял мужичишка и признался, что пошутил над женой, а она вон...взаправду всё приняла. Долго ругалась и карами грозилась Ленкина мамка, уже не только улица, вся деревня сбежалась, посмотреть, что же такое там происходит? -Идём, Ленка...а то гусята там одни...Смотри мне, Верка, ежели, что у меня с гусятами случилось, я вас с Саней твоим, осенью на мясо пущу, поняли? -Мам, ну что она? С ума спятила? Зачем мне её дядь Саня? -Да плюнь, с молодости ревнует его к каждому пеньку...Вот и до детей уже добралась. А про мотоблок- то она чего прицепилась? -Ну сама знаешь кто...неумная баба. -Нее, мамка...мотоблок это — вещь, может купим бате, на юбилей? Посмотрим. Ой, Ленка...ну что ты за девка у нас? Другие девки по парням сохну, а эта по мотоблоку. А дома у Веры с Саней состоялся серьёзный разговор... -А чего они, Вер...понаденут этих шортов, зад ницы обтянут и крутят ходят... Отхватил конечно, за признания такие... А через неделю, смотрит Зина в магазине товар. -Галка, трусы -то какие, я Пашке своему пару штук куплю, глянь - ка, прочные...не, давай четверо. -Да они одни всего, Зина... -Здраассти, приехали, а чего одни -то привезла. -Это не трусы...это шорты женские. -Чего? Что я шорты от трусов семейных не отличу, ну...я как раз Пашке своему пятьдесят шестой и беру...Ленке вон моей, ты же привозила шортики...а это трусы семейные, что я... -Зина...это шорты...они под заказ... На следующий день в огороде и по двору разгуливала Вера в...шортах, в тех самых, которые Зина посчитала за семейники и каждый раз, увидев мужа своего, нагибалась Вера пониже, да с прогибом в пояснице... Вот так нагнулась, а разогнуться не может... Нууу, это уже совсем про другое. А Ленка, с тех пор, мимо их дома бегом пробегала, а то мало ли, тёть Вера начнёт опять про дядьки Санькины болячки рассказывать...ну их... Гусята, кстати, все целые оказались... А мотоблок, Ленка с братом Витькой, купили бате...А что? Хорошая вещь... Автор: Мавридика д.

Всего из 4 ингредиентов вы сможете сделать по-настоящему новогоднюю сладость 💥 💥 💥 В канун Нового года очень много времени уходит на приготовление закусок и основных блюд, и когда дело доходит до десерта, силы уже на исходе и руки опускаются, а порадовать гостей вкусной сладостью всё же хочется. Кажется, мы нашли отличный выход! Этот десерт без выпечки с оригинальной подачей, который станет украшением вашего стола. Ингредиенты Кукурузные хлопья 160 г Грецкие орехи 100 г Полный список ингредиентов 👉https://link.ok.ru/eQlN1

В истории любви 18-летнего Вани не было ничего особенного. Серьёзному, спокойному парню приглянулась легкомысленная, весёлая Ксения. Девушка приехала в город из посёлка, чтобы получить в местном училище профессию повара, но до учёбы у неё дело редко доходило. Больше она любила весёлые компании, которые и собирала в своей квартире, доставшейся ей от покойного отца. — Жить, Ванечка, нужно в своё удовольствие! — весело заявляла она кавалеру. — А то что? Молодость пролетит и всё! Не на старости лет же развлекаться?! — Можно же и учиться, и отдыхать, а не только последнее, — недовольно высказывал любимой Ваня. — Тебе же повезло: вырвалась из деревни, живёшь в своей квартире, мать со старшей сестрой тебе помогают, как могут… А ты…? — А я, Ванечка, наслаждаюсь жизнью! Не занудствуй! — хохотала Ксения и обнимала его, нежно прижимаясь. Ваня тут же переставал её воспитывать. Матери Ивана — Елене Михайловне — такая невеста, конечно же, не нравилась. Один раз только он привёл Ксению в их дом, и женщины тут же взаимно невзлюбили друг друга. Мать называла Ксению не иначе как дев...кой, а девушка при упоминании Елены Михайловны презрительно фыркала и произносила непечатное слово. Вот и как быть Ване? Обе женщины любимые, ни одну из них бросить он не мог. Всё разрешилось само собой, когда радостный, только что получивший диплом об окончании техникума Иван пришёл к Ксении без предупреждения. В квартире девушки снова отдыхала компания, а сама она, довольно нетрезвая, сидела на коленях у одного из гостей и самозабвенно с ним целовалась. У Ивана потемнело в глазах, он, скорее всего, избил бы ухажёра Ксении, но к нему бросилась Кира. Заговорила что-то быстро-быстро, выталкивая его из квартиры. На улице успокаивала, просила не делать глупостей, а потом… призналась в любви. — Какая любовь? — с горечью произнёс Иван. — Все вы одинаковые. Ты тоже там с ними… — Я только из-за тебя туда приходила, — зло бросила Кира. — Думаешь, мне не противны все эти пьяные физиономии?! Но только там я могла быть ближе к тебе! Иван внимательно посмотрел на девушку. Она и правда всегда только делала вид, что пьёт наравне со всеми. Но он-то видел (когда вообще замечал её), что она трезвая. И взгляд её влюблённый тоже замечал, но ему было не до Киры. У него же любовь! А оно вон, как вышло… В тот день он бежал к Ксении ещё и для того, чтобы рассказать, что ему предложили место в крупной нефтяной компании — слесарем по обслуживанию буровых установок. Нужно было ехать на Север, и Иван надеялся увезти туда любимую, оторвать её от плохой компании… А в итоге с ним поехала Кира. Сама так решила, а он просто не возражал. В том далёком северном городе они через год поженились, а потом у них родилась дочь Злата, и всё было хорошо. Навещать родной город они не стремились. Мать Вани и родители Киры сами навещали их несколько раз. А в этом году Ивана позвали на встречу одноклассников, и он вдруг решил пойти. Тем более, что семья собиралась на море, и по дороге навестить родителей. На встрече одноклассников оказалось неожиданно весело, хотя их класс не был особенно дружным. Сейчас все повзрослели, старые обиды позабылись, зато было много новостей. Особенно Иван был рад видеть классную руководительницу Зою Ивановну. — Я очень рада, Ваня, что у тебя всё в жизни сложилось. Вот только детей своих бросать нехорошо, — грустно улыбнулась учительница. — Каких детей? — удивился Иван. — У меня только дочь, и я её уж точно бросать не собираюсь. — Ты и правда ничего не знаешь? — Зоя Ивановна внимательно посмотрела на бывшего ученика и, видимо, что-то определив для себя по выражению его лица, тихо вздохнула. — Всё-таки это не моё дело… — Да в чём дело-то, Зоя Ивановна? Вы же всегда с нами были честной! Не отступайте от своих принципов… — Ты всегда был рассудительным мальчиком, надеюсь, что и сейчас всё поймёшь правильно… Иван молча выжидающе смотрел на педагога. — У тебя есть ещё и сын, — продолжила Зоя Ивановна. — Ксению, помнишь? — Хотел бы забыть…, — отвернулся Иван. — Так вот, после твоего отъезда, она родила мальчика Витю. Я знаю, почему ты тогда так быстро уехал. Многие ученики меня не забывают, держат, так сказать, в курсе… И я тебя не осуждаю, но всё-таки не ожидала, что ты сыном вообще интересоваться не будешь. — Да с чего вы взяли, что это именно мой сын?! — вспылил Иван. — Ты его, когда увидишь, сам всё поймёшь. Даже мама твоя не сомневается… — Мама?! Она всё знает?! — Я и так слишком много наговорила, извини, мне нужно идти, — Зоя Ивановна оставила ошарашенного Ивана одного. Он тут же вызвал такси и поехал домой к матери с намерением узнать правду. — Почему ты мне ничего не сказала?! — потребовал Иван ответа у матери. — Да зачем?! У тебя прекрасная жена, дочь! Какая разница, кого там родила эта девка?! — Они там же живут? — Иван, казалось, не замечал раздражения матери. — Вы чего шумите? Злату разбудите, — на кухне появилась Кира. — Так что, мам? — Иван не обратил никакого внимания на возмущённую супругу. — О чём речь? — поинтересовалась Кира. — О… Ксении…, — выдавила из себя Елена Михайловна. Кира переменилась в лице, чего Иван не заметить не мог. — Так ты тоже в курсе? — резко спросил он у супруги. Она молча кивнула. — Это я ей велела ничего тебе не говорить, — зачастила мать. — Кира ни при чём! Да что рассказывать-то? Спи..лась эта де..вка, два года назад по..мерла. Мальчишку старшая её сестра под опеку взяла. Да видно он ей не шибко нужен! Сбагрила она его мамаше своей в деревню, а сама живёт как королева в квартире той. — М−м−м…, — застонал Иван. — Как вы могли…? Елена Михайловна и Кира наперебой стали оправдываться, говорили, что не хотели портить Ивану жизнь. И себе, видимо, тоже. И что Ивану не должно быть никакого дела до этого Вити. У него бабка есть и тётка — не пропадёт. С женой и дочерью Иван на море не поехал. Пообещал присоединиться к ним позже. Кира отказывалась ехать без мужа, но он так на неё рявкнул, что жена предпочла больше не спорить. Опекуна Вити — Лену — Ивану удалось застать в той квартире на второй день. — И чего ты припёрся? — грубо поинтересовалась она у гостя. — Чего тебе надо? — От тебя, собственно, ничего, — поморщился Иван, уловив от женщины лёгкий запах спиртного. — Просто скажи мне, где мой сын. — С чего ты взял, что он твой? — презрительно посмотрела на него Лена. — Много вас тут желающих на его квартиру! — Ты или отвечай на вопрос, или я сейчас сюда представителей опеки приведу! — пригрозил Иван. — Ой, да ладно! Угрожает он мне! В деревне Витька, у бабки, свежим воздухом дышит. Это полезно, между прочим! — Лена хорохорилась, но Иван понял, что «опеки» она испугалась. В итоге адрес она ему дала. Иван поехал туда и оказался совершенно не готов к увиденному. Покосившийся, неухоженный домишко даже не был обнесён забором, удобства во дворе. На окнах грязные занавески, пол явно давно никто не мыл, по углам непонятные груды тряпья. И посреди всего этого «великолепия» худющий, какой-то замызганный пацан чистил картошку. Бывшая учительница оказалась права — даже в таком виде мальчишка был очень похож на Ивана в детстве. Пока Иван разглядывал сына, придумывая, что сказать (почему-то он не подумал заранее), в коридоре появилась нетрезвая, одетая в не слишком чистую одежду женщина. — Ты кто? Чего тебе надо в моём доме? — недовольно спросила она. — Я — отец Вити! — от неожиданности Иван сразу сказал правду. Пацан испуганно на него уставился. — Ещё один? — улыбнулась почти беззубым ртом хозяйка. — Как вас всех растащилО папашами называться! Тоже что ли квартира нужна и опекунские? Так ты опоздал! Дочка моя старшая всё к рукам прибрала, а мне вот спиногрыза оставила… — Подождите, так Витя всё время здесь живёт? — ужаснулся Иван. — А где же ему жить? — картинно развела руками женщина. — Ленке он в городе ни к чему! Ей бы замуж выйти! Теперь с квартирой ей будет проще. Не, она мне деньги даёт, но они быстро заканчиваются… Хозяйка дома вдруг покачнулась и едва не упала. Рядом с ней как-то мгновенно оказался Витя, до сих пор молча слушавший разговор взрослых. Он привычным движением поддержал бабушку и проводил её в соседнюю комнату. Видимо, там она и уснула, поскольку из комнаты раздался храп. — Ну что? Передумали уже называться моим отцом? — появившийся в дверях Витя окинул Ивана презрительным взглядом. — Ты извини, что так…, — смутился Иван. — Надо было тебя как-то подготовить. — Да ладно! — отмахнулся мальчишка. — Вы не первый! Не переживайте, я привык. Дорогу обратно сами найдёте? Иван вышел на улицу. Постоял, пытаясь осознать увиденное. Единственное, что он сейчас чётко понимал — Витю здесь оставлять нельзя ни секунды! Куда он его повезёт? Зачем? Как разбираться с опекой? Обо всём этом Иван решил подумать позже. Он вернулся в дом: — Я действительно твой отец. Правда, это ещё нужно доказать, но ничего. Я хочу тебя забрать с собой прямо сейчас. Поедешь? Витя целую минуту смотрел на Ивана очень внимательно. Кивнул соглашаясь. — Только квартиру у тёть Лены вы вряд ли отберёте, — предупредил он. — Собирайся! Иван не решился везти сына к матери. Нет, её гнева в отношении себя он не боялся. Опасался, что та наговорит лишнего Вите, а пацан и так натерпелся. Они уже подъезжали к гостинице, где Иван планировал временно пожить с сыном, чтобы решить, что делать дальше, когда позвонила мать. — Приезжайте домой, сынок. Оба…, — спокойно сказала она в трубку. — А откуда ты знаешь…? — Я знаю тебя — догадаться было несложно. И… я не враг тебе, сынок… — Знаю. Елена Михайловна и Витя сначала относились друг к другу настороженно, но потом женщина не смогла противиться очевидному — мальчишка был копией Ивана, и не только внешне. Витя же, осознав, что здесь его никто не будет обижать, оттаял и всё время порывался помогать бабушке. Он очень боялся, что его вернут обратно. На море Иван так и не попал. Он продлил отпуск за свой счёт и нанял юриста, который помог ему официально доказать отцовство, а также лишить Лену статуса опекуна. Иван разрешил ей пожить в квартире сына до его совершеннолетия. Оставалось самое сложное — договориться с Кирой о том, что Витя будет жить с ними. Иван понимал, что жене всё происходящее не нравится, и она вполне может отказаться принимать Витю. Но если они разведутся, то без отца останется уже Злата! Пришлось собирать семейный совет. На котором было решено, что Витя пока поживёт у Елены Михайловны (она с радостью согласилась и на неё оформили временную опеку). На каникулах мальчик станет гостить в семье отца, а дальше будет видно. Кира согласилась на такой вариант, не желая терять мужа и лишать дочь отца. Но через год она настолько привязалась к Вите, что сама предложила оставить его насовсем, тем самым расстроив свекровь. Пришлось Ивану и мать перевозить к себе поближе, чему Елена Михайловна была очень рада. (Автор: Светлана Мозгалева)

ЭТО ПРОСТО БОМБА, ДЕВОЧКИ! СЛАДКОВАТАЯ МОРКОВКА, НЕЖНЫЙ БЕЛОК, СОЧНАЯ РЫБКА, ЛУК ДЛЯ ПИКАНТНОСТИ, КАРТОФЕЛЬ ДЛЯ СЫТНОСТИ И ШАПОЧКА ИЗ СЫРА — ЭТО ПРОСТО ШЕДЕВР! 💛🔥 А КОГДА ПЕРЕВОРАЧИВАЕШЬ И ПОЛУЧАЕТСЯ АККУРАТНЫЙ КУПОЛ, ОБСЫПАННЫЙ БЕЛКАМИ И ЖЕЛТКАМИ - САЛАТ ВЫГЛЯДИТ КАК С НАСТОЯЩЕЙ ВИТРИНЫ! 😍 Рецепт 1 : куриное филе 300гр соленые огурцы 2шт Полный список ингредиентов 👉 https://link.ok.ru/eQlN1

Такая тоска брала от вида грязной посуды в раковине! Если б это было не часто, то и пусть. А когда изо дня в день... Сегодня посуды было немного – чашки, ложки. Дети вечером пили чай. Все б ничего, вот только осеннее утро началось с неприятностей. И делов-то... делов – всего-то внук опять хлопнул дверью ... Октябрь у них с мужем всегда был безмятежным, тихим. Огородно-садовые дела не тяготили, осенние астры, георгины и отцветающие розы навевали философское настроение. Они с Митей всегда любили это время – готовили сад к зиме. В теплые вечера просиживали на садовой скамейке. Дмитрий – с кружкой кофе. Эту кружку частенько и приносила ему Таня. Да и вообще, ему себя посвящала. Заботы все в последнее время о нем были, думы – о нем. Она изощрялась в кулинарных его пристрастиях, ходила на цыпочках, когда спал он после дежурства. Жили мирно, тихо, дружно, осенью жгли костры на огороде, весной вспахивали землю... Вечерами Дмитрий пропадал в сарае – слыл он неплохим столяром, мастером по изготовлению наличников. И всегда у него были заказы. Трудился не ради денег, в каждое свое изделие вкладывал частичку души. И не замечала раньше Татьяна за ним уж такой привычки ворчать, не замечала злобы. Избаловала, видать... В семье ведь жить надо не друг для друга, а скорее друг с другом для детей и внуков. Именно так верно – считала в последнее время Таня. Теперь для нее муж был виновником засевшей в сердце обиды и боли. А жизнь их изменилась кардинально. Прошлой весной сын приехал к ним расстроенный. За помощью приехал. – Мам, Люба увольняется. Проблемы там на работе, потому что Данька болеет без конца. В общем, если вы не против, мы бы у вас пожили до покупки жилья. Не копится у нас ничего. Сплошные расходы... За квартиру уже двадцатку просят. А сейчас вообще ремонт требуют. – Так конечно, Слав, давно зовём. Три комнаты же... И Дмитрий был поначалу не против. Как сыну не помочь? Весной же и перебрались к ним молодые – единственный сын с женой и двумя сыновьями семи и четырех лет. Часть вещей установили, уложили в сарае, в гараже. Но все равно три уютные просторные комнаты завалились сумками, коробками и баулами. Татьяна во внуках души не чаяла. Деду Мите не все во внуках нравилось, но приезжали раньше внуки ненадолго, недостатки проскальзывали. До этого сын с женой снимали жилье, говорили, что копят на первый ипотечный взнос, а Таня с мужем помогали сыну, чем могли. Татьяна встретила детей с огромной радостью. Казалось, что дом их в последнее время стал каким-то пустым и скучным, а теперь он будет наполнен радостью, детскими голосами и душевными отношениями. И когда сын заявил о своем желании жить с ними, Татьяна начала представлять себе добрые семейные картины: как дед возится с внуками, как обучает их своему столярному мастерству, а они со снохой копошатся на кухне, думают вместе – чем накормить мужчин. Она представляла воскресные обеды и ужины, уже обдумывала планы экономии в хозяйстве – можно будет и утей завести, давно собиралась. Она освободила от вещей шкафы, перебрала все свое тряпье, часть отнесла в сарай, сто раз переставляла с места на место домашнюю утварь, – Чего ты с этим торшером таскаешься? – ворчал муж. – Да вот, думаю. То ли мальчикам его в зал, то ли детям, но там на тумбочке лампа... Не знаю и куда ... И вот ещё с микроволновкой. Высоко она у нас, Дениска не достанет. Спустить надо б ... Но когда приехали дети, пошло все совсем не так, как представлялось. Многочисленные сумки, баулы, коробки отправились не только в сарай, но и в комнаты. – Нет, нет! Эту коробку в дом несите. Это комбайн. А здесь фены и плойки мои, мне без них никак. У вас нет гладильной доски? Нет, я на столе гладить не могу... Куда доску поставить? На кухне никак не находилось место для громоздких кастрюль, сковородок и скороварок снохи. Она стояла посреди кухни с большой мультиваркой. – Нет, я без мультиварки не могу. Давайте куда-нибудь ее пристраивать. Таня уж убрала цветы, подоконник был заставлен посудой молодых, и она всё никак не могла решить, куда ж поставить ещё и объёмную чудоварку. Пришлось убрать часть своих кастрюль в их с дедом комнату – пока прямо на пол. В зале ещё стояли не разобранные сумки, а Дениска уже канючил. – Мам, достань планшет...мам, достань планшет... – Погоди ты со своим планшетом! Дай разобраться в этом дурдоме! И Татьяна, понимая, что это всего лишь слова, почему-то расстраивалась – казалось, что дурдомом сноха называет их дом. – Все разберём, Любаш, постепенно всё расставим, – сглаживала, как могла, Таня волнение снохи, но та отворачивалась, как будто это они с Митей и были виноваты в том, что вынуждены дети были переехать к ним. Дед на второй день повел внучат в сарай, чтоб занять, смастерить что-нибудь интересное. Денис смотрел на дедовы уроки с тоской, сам что-то в руки брал и пробовал мастерить неохотно... – А когда папа инет подключит? – Да зачем тебе этот интернет? Ты вот реечку обработай, кораблик сделаем, а хочешь – пистолетик Даньке. Чего выбираешь? – Мне все равно, – откровенно скучал Дениска. Мальчиков внуков расположили в зале. И Татьяна, и Дмитрий ещё по инерции заходили туда вечером с кружкой чая, чтоб сесть спокойно на диван, протянуть усталые ноги, уставиться в телеэкран и потихоньку побурчать на теленовости. Но натыкались на заваленный игрушками пол, диван, отодвигали кипы одежды на креслах, привычно присаживались здесь, отхлебывая чай, и вскоре уходили к себе в спальню. Было так непривычно всё это... С ними в спальне почти постоянно обитал и четырехлетний Даня. Только ему и интересно было поговорить с бабушкой и дедом, остальным интереснее было смотреть в экраны планшетов и телефонов. Хотя и Даня увлеченно уже жал на телефонные кнопки, и если б бабушка и дед его не увлекали разговорами и делами, то и он глядел бы в экран весь день. Проходило лето. Худо-бедно проходило. Сноха работу не искала, потому что ждали они поездки на море. Она и дети по большей части сидели в телефонах. На просьбы свекрови реагировала спокойно, но по лицу, улыбающемуся экрану, а потом хмурому – в сторону свекрови, читалось: "Ну, что ж, раз Вы настаиваете..." Сноха походила на гостью. Сидела в своей комнате, довольствовалась тем, что готовила свекровь, лишь иногда в охотку что-то кулинарила. Сама частенько не притрагивалась к приготовленному – у нее диета. – Сырники? Ну все, дети без завтрака..., – встала утром и вышла в пижаме на кухню сноха. – Как? Да что ты, Люб! Я ж с шести утра тут... Вот и супчик рыбный, и сырники... – Ооо! Рыбный. Значит ещё и без обеда. Они не любят ни сырники, ни рыбный суп. – Так чего ж ты не сказала-то? Я ж вчера тебе говорила, что я рыбного супа сварю, сырников пожарю. Говорила ж, когда творогу принесла..., – Таня вспоминала, что разгружая покупки в холодильник и слушая ее, Люба смотрела в лежащий на столе экран телефона. Всего скорей, она просто не слушала свекровь. – Я думала Вы – себе. Откуда ж я знала, что нам? – Так ведь...так разве есть у меня силы разные супы варить? Каждому – свой... – И не варите, я и не прошу. Сами же... – Так ведь дети... Смотрю, ты не готовишь ничего. – Поэтому и не готовлю, что Вы тут... Как вдвоем на кухне крутиться? Да и вижу, что есть обед, так зачем еще? Чтоб вылить половину? "Ладно" – думала Татьяна. Притирается сноха, неловко ей сразу лезть в хозяйство чужое. Вот уж пусть на море съездят, а там... Не было их две недели. За это время Татьяна разложила и расставила всё так, что комар носа не подточит. Опять дом стал уютным. Устала, издергалась сама и издергала мужа, но к приезду детей у каждой вещи уж было свое место. И кухонный комбайн, и мультиварка снохи заняли лучшие места кухни. Готовь – не хочу. Сноха, по всей видимости, не хотела. Татьяна на маленьком клочке оставшегося от современной техники стола терла, нарезала, крошила, периодически бегая за своими кастрюлька и в спальню. Очень хотелось, чтоб все в доме были сыты. Но внуки ели плохо. Были они совсем не приучены к первому, часто требовали каких-то особенных блюд, о которых Таня и не слыхивала. – Ешь! Даня, кушай котлеты, – стояла Татьяна над младшим внуком, – Очень вкусные, все мои котлетки хвалят. – Не хочу..., они... – внук совал два пальца в рот, изображая рвотный рефлекс. – А что ты тогда хочешь? – Я роллы хочу... – Что это за роллы такие? – Таня не выпускала вертящегося на стуле внука из-за стола, – Мам! Мама! Спаси меня! А бабушка не знает что такое роллы... Люба вышла из комнаты, спокойно посмотрела на капризы ребенка. – Не заставляйте его есть то, от чего ему плохо. Сейчас закажу роллы, – она набрала какой-то номер, и правда, примерно через полтора часа им привезли эти самые роллы. Красивая машина привезла красивую коробку, открыли, показали бабушке роллы, дали попробовать – пресной рис с водорослями.... А потом Таня увидела цену, и ей стало ясно, почему они так долго не могут накопить на первый взнос ипотеки. В выходные сноха заказывала пиццу. И тогда Таня приготовила дрожжевой пирог по типу той самой пиццы, какую ели дети, и сделала для сына полный расклад цены. Пирог был вкуснее, больше по весу, насыщеннее по начинке и в четыре раза дешевле по себестоимости. – А труд? Вы не оценили свой труд, свое время. А время – деньги, между прочим..., – отрезала сноха. – Верно. Время – деньги, – кивнула Татьяна и хотела было добавить: " Тогда почему ж ты так много тратишь его на "сидение в телефоне", на переписку и трещание с подругами, на фильмы, ролики, разглядывание картинок?" – хотела добавить, но промолчала. Покой дороже. Татьяна понимала, что взаимные претензии лишь давят, бьют, притесняют, обижают. В общем, лишь ухудшают отношения, и ничуть не исправляют ситуацию. Всем надо привыкнуть: и детям к ним, и им – к детям и внукам. Но почему-то она это понимала, а Дмитрий понимать это никак не хотел! Вот и с этими дверьми... Беда просто... Своими руками он сделал все межкомнатные резные деревянные двери в доме. Изощрялся, врезал замки, навешивал – всё сам. А потом любовался. Брал слегка влажную тряпку, стряхивал пылинки с резных узоров, прикрывал каждую, нежно опустив ручку. Не раз уж гордо хвастал, что двери за добрый десяток лет не осели, не покосились. А Денис, внучок, был очень резок на руку. Закрывал дверь со всего маху, даже не держась за ручку – просто махнув дверью об косяк. Замок щёлкал, дверь громыхала. Причем делалось это походя, не специально, без обдумывания действия, и днём и ночью. Дед не молчал – сказал раз, сказал два. Уж и отец провел с Денисом беседу – но хватало внука после разговора на пару закрываний, а потом все повторялось. Татьяна за внука заступалась – поди-ка вот так за раз искорени многолетнюю привычку! А дед ворчал, понять и уступить не хотел. Денис дулся, и вместо дружбы возникла меж внуком и дедом вражда. Сноха обижалась, утверждала, что свекр совсем не понимает – что такое дети. А Татьяна пыталась быть связующей ниточкой, тушить фитили зарождающегося пожара ссор, мирить и сглаживать, сглаживать и мирить. Вот только теперь она не узнавала мужа. Он даже внешне изменился. Лицо землистым стало, с синеватым отливом. На скулах кожа натянута, а так – морщина на морщине, нос заострился, глаза провалились, и в них – тоска какая-то и злоба. Может и правда, совсем забыл что такое дети? Она вспоминала время, когда маленьким был сын Славик. В возрасте Дениски он не отходил от отца, всюду с ним шастал, как хвостик. И отец брал его с собой, даже на покос бывало, полусонного. Тогда держали они ещё корову. Завернет от прохлады и на телегу, тот проснется испуганно, а кругом уж все поет: и птицы, и отец вполголоса, и коса... И по улице вечно с отцом за руку ходил. Отец остановится, разговорится со знакомым, Славик рядом. Вцепится в руку, стоит, слушает, впитывает. И ведь учились на этом пацаны, отец примером был. И ведь тогда находил он общий язык с сыном. А сейчас? Татьяна наблюдала за отношениями мальчиков с отцом. Сын приезжал с работы часов в семь. Ужинал один, Люба, покормив детей, лежала с телефоном в своей комнате, а мальчишки торчали у телеэкрана. – Как на работе дела, сынок? – интересовались мать с отцом, а он традиционно ругал начальство. Потом шел сын к жене, вроде бы, но садился от нее поодаль, за компьютер и катал свои танки до ночи, а иногда и за полночь. Интерес к детям возникал лишь при покупке новой игрушки, коих уж было необыкновенно много. Внуки льнули к бабуле, маялись бездельем и детской усталостью от длительного бездействия, и Татьяна вела их во двор, или гуляла с детворой до соседки Галины. Там можно было передохнуть. – Ох, и усталый вид у тебя, Татьяна! – качала головой Галина. – Да, ладно, Галь. Понимаешь ведь - то ль вдвоем, а то ль – семья. Надо помочь детям, на ипотеку копят. – Так, а трактор тогда зачем мальчонке? Баловство ведь, а денег, чай, стоит..., – Даня ездил по двору на красном управляемом дистанционно тракторе, Денис бегал с пультом. –Так ведь в кошелек их не лезем, умеют считать-то, чай. Но, если честно, Татьяна и сама не понимала, как молодые копят, да и копят ли вообще. Начиная с того, что Люба все никак не могла найти работу. – Мам, ну каким кассиром! Ты чего... У нее же, между прочим, юридическое образование. Не пойдет она кассиром, – махал рукой сын, когда Татьяна сказала ему об объявлении на супермаркете. Однако, сноха с периодичностью заказывала в интернет-магазине разные вещи. Татьяна разглядывала милые свитерочки мальчишкам, с удовольствием многое и оплачивала сама, но уж понимала, что дед закатывал глаза не зря – больно много тратила денег сноха на эти самые интернет-покупки. Ох, много! – Мои дети не будут ходить в старье, – парировала на сомнения Люба, и Татьяна кивала: и верно, неужто уж детей не одевать. В сентябре Люба устроилась работать в регистратуру частной поликлиники. Теперь на бабушке с дедом был первоклассник Денис, да и Даня к новому садику привыкал опять через больнички. Люба работала до двух, а потом обедала, отдыхала в своей комнате, и лишь к вечеру начинала заниматься детьми. Частенько эти занятия проходили с телефоном в руках, она покрикивала на нерадивого Дениса, поддавала Даньке. Младший прибегал к бабуле, и на этом материнские занятия завершались. Разбросанные игрушки Даня убирал уже вместе с бабушкой. – Так, посуду мыть будешь ты вечерами, мать вон еле на ногах стоит уж, – как-то вечером заявил Дмитрий снохе, решил пожалеть Татьяну. – Посуду. Оставьте, помою, как смогу... , – ответила она, не глядя в его сторону. – Ну, что ты, Мить! Да помою я и сама, – сглаживала Татьяна. Вот опять он этот свой характер демонстрирует! – Не как смогу, а перед сном. Вместо того, чтоб купаться по часу, посуду помой, – не успокаивался дед. – Митя, что ты говоришь. Не слушай его, Любаш... Сноха подняла на него возмущенный взгляд. – Вы хотите навязать мне свои правила? Сколько хочу, столько и купаюсь. Свиньёй уж на работу точно не пойду, как некоторые... – Грязными не ходим, и посуду за собой моем, между прочим. И за твоими детьми тоже, и за тобой! – Моем... Вы лично умылись, прям! Того и гляди, переломитесь. Жену жалеете, а палец о палец... – Вот верно, Люба. В своем глазу..., – поддакивала снохе Татьяна. Так не хотелось ссоры. Да и не прав муж, ну, неужто ей трудно посуду помыть? – А потом дети – это и ваши внуки, между прочим, – добавила сноха и скрылась за дверью своей комнаты, непростительно громко хлопнув. – Эх, Митя, ну, зачем? Ведь только сердце рвёшь этими скандалами и мне, и себе... Муж тоже хлопнул дверью, и уж не жалко было ему своих дверей. А Татьяна, оставшись на кухне одна, застучала грязными тарелками, посапывая носом. Что ж нет им ладу? Не живется спокойно! А? Она же вот ни с кем не ругается... В воскресенье Татьяна вышла во двор, держа в руках рабочие перчатки, присела на скамью. Октябрьские астры и георгины не вызывали прежних эмоций. Как будто и не было их. Деревья — почти голые, сквозили и раскачивались на осеннем ветру, на дорожках гнили опавшие листья, и не было ни сил, ни желания их убрать. Митя давно забросил столярную работу, отказывался от заказов, жаловался на спину. Во двор вышел сын. – Мам, разговор есть. – О чем, сынок? – как-то совсем безучастно спросила Татьяна. Энтузиазм растворился. Она опять встала рано, все сегодня дома, шесть человек. Натушила большую сковороду картошки с мясом, сварила щи. Когда нарезала капусту, когда готовила, косилась на мультиварку и комбайн, вспоминала, как хвастала Любаша их действом. Но эти великолепные чудеса техники так и остались стоять на самых удобных кухонных местах, и лишь несколько раз были задействованы снохой. Ежедневный же труд по приготовлению пищи взяли на себя вот эти не слишком здоровые ее руки. Татьяна повернула к себе ладони, посмотрела на них, и дальше принялась за дела. Сыну же помогает, его семье, внукам. И эта мысль придавала силы. Правда, с Митей совсем отношения разладились, стали они какими-то чужими. Так ведь кто виноват? Татьяна убедила себя, что виноват муж. А вот теперь просьба сына, которому, казалось, отдала б всё, почему-то заинтересовала не сильно. – Мам, с отцом поговори. Люба уволилась вчера. Зарплата копеешная, а требований ... В общем, рассчиталась она. И хочет заняться маникюром. Уж и купила всё. Сейчас это дело доходное очень... – Маникюром? Это как? У нее же юридическое образование. – Мам, ну, причем тут образование. Сейчас время такое... – Так пусть, – устало соглашалась Татьяна, – А отец тут при чем? – Она же на дому будет этим заниматься. Нереально помещение снимать, понимаешь? Мы подумали, что лучше всего – на кухне. Она приличная у вас. Стол хороший. Главное, чтоб отец не был против. Это ж не весь день. Может две, может три клиентки в день. Татьяна вздохнула, представила этот нелегкий разговор с мужем. И вдруг живо поняла, как во многом он был прав. Она вспомнила их осенние спокойные теплые вечера, их общение, разговоры, и от тяжести на сердце накатили вдруг слезы. – Слав, а посгребай-ка листья с дорожек, а. А то спина у отца, а у меня ноги выкручивает, – сказала, едва сдержав ком в груди. – Да ладно, потом посгребаю. А с отцом-то решишь проблему? Татьяна повернула лицо к солнцу, вдохнула меланхолический осенний запах и тихо произнесла: – Пора съезжать вам, сынок... Слава посмотрел на мать, помолчал, а потом взял грабли и, сделав несколько шагов к листве, обернулся: – Понимаю, мам. Устали вы. Всё ждал, когда ты это скажешь. А ты – не слушайте отца, не слушайте... С Любкой нелегко... Съедем, раз так, вот квартиру найдем, и... *** Дмитрий с Татьяной стояли на крыльце. Лёгким белоснежным пухом покрылся за ночь двор. Он висел шапками на необрезанных, неподготовленных к зимним холодам розах. – Пропадут, да, Мить? – Так ведь тает вон. Укроем ещё. А коль пропадут, новые посадим. Главное ведь – нам не пропасть. А розы – дело наживное. Он направился в сарай, сегодня должен приехать к нему заказчик. Сын с семьёй съехал совсем недавно, нашли квартиру довольно недорогую. Пришлось снохе немного умерить пыл. Договорились, что половину квартплаты возьмут на себя они, родители. Митя сам это предложил. Сказал, что заработает на наличниках. И вечерами с кружками чая сидели они на своем диване, протянув усталые ноги, уставившись в телеэкран и потихоньку бурча на волнующие теленовости. Внуков привозили им уже на выходные. Дед ограничил им время интернета, пытался увлечь хоть чем-нибудь. Но получалось у него это не слишком хорошо. – Ба, а почему дед злой такой? – Почему же злой? – Телефоны забрал... – Телефоны забрал как раз оттого, что жалеет вас. Он и меня так жалеет – кажется мне, что злится... Автор: Рассеянный хореограф.

-Не надо, я просто поменяю рубашку. -Ну конечно, а эту бросишь и она будет валяться, нет уж, я зашью Валентина, Валентина, у тебя есть иглы... И так во всём... Игорь понимающе посмотрел на жену. Ну не мог он позвать всех, а её не позвать...Какая бы она ни была, она мать. Мать лишь недавно плотно вошла в жизнь Игоря и его семьи. Когда не стало отца, человека, которого Игорь в общем-то и не знал. Родители ездили по командировкам, вернее отец, мать, как она говорила, словно жена декабриста, ехала следом, была всегда рядом. Когда родился Игорь, она отнеслась к этому, как к досадному недоразумению, отец, весь в своих ископаемых, который находился на грани прорыва в научной деятельности, вообще не придал этому значения. Поэтому, побыв с Игорьком три месяца, мать сплавила его своей незамужней, на год старше сестре. Тётя Галя так и не вышла замуж, сначала они с бабушкой - мамой тёти Гали и матери, воспитывали Игорька, а потом, когда бабушки не стало, тётя Галя полностью посвятила себя племяннику. Она не давала себя называть мамой, объясняя мальчику, что у него есть мама. Игорь знал, что эта красивая тётя, приезжающая раз в год и привозящая кучу подарков и есть его настоящая мама, но...любил -то он тётку и её считал матерью, о чём и сказал, когда ему исполнилось двенадцать. Игорь видел, как блеснули глаза мамы Гали, почувствовал, как радостно забилось её сердце, но...она строго сказала, что так нельзя...она всего лишь его тётя. -Мне плевать, слышишь...Для меня ты мама. -Всё, успокойся - тётя Галя притянула его вихрастую голову к себе и поцеловала, - конечно, ты мой сын, моя отрада, вся моя жизнь в тебе... Тёти Гали не стало, когда Игорю было шестнадцать... -Ну, Галя, вот вечно у неё всё так...Сева на пороге грандиозного открытия это вот хорошо, что она успела...что...в общем, что мы в стране... Игорь был потрясён цинизмом матери. -Она же твоя сестра, единственное, что тебя связывало с твоей детской семьёй. -Ай, что за глупости...лучше скажи мне, как мы будем с тобой дальше жить? Что делать? Тебе год ещё учится,два до совершеннолетия, ну Галя, Галя...задала ты мне задачу, не могла потерпеть немного... -То есть вариант, где я живу с вами, с родителями, ты не рассматриваешь? -С ума сошёл, у нас налажен быт, куда нам ребёнка, ты что? Да к тому же мы улетаем, в Египет...На полгода. -Ну что же, сдай меня в детдом, - невесело произнёс парень. -Слушааай, а это мысль, но, - она посмотрела с сомнением на вытянувшегося сына, - вряд ли тебя примут туда... -Я смогу присмотреть за мальчиком, - Антонина Петровна, соседка, подруга бабушки, смотрела на это представление и покачивала головой, - Галя всему научила Игорька, уж с голоду не п.о.м.р.ё.т, самостоятельный он, главное деньги ему высылай. - Деньги?- мать была удивлена. -Ну да, деньги, а ты что думаешь, он будет святым духом питаться? А одевать старые Галкины платья? Тебя же никогда не интересовала, как живут они на одну зарплату Галины. -Но...я привозила подарки... -В одно бы место тебе эти подарки Людка заколотить и это совсем не рот, чего ты смотришь на меня. На меня эти твои взгляды не действуют, ты это вон, над матерью с сестрой практиковала, меня не проймёшь...Как ты у Галки, этого, профессора своего отбила, тогда он не профессор был вовсе, а так, студентишка... Я - то помню, как ты вцепилась в него, так что...не строй из себя, невинную овцу... Мать стояла и хватала воздух ртом. Тётя Тоня, Антонина Петровна, знала их всех с детства, за словом в карман не лезла, говорила в глаза, всё что думает, вот сказала. Игорь сначала не придал значения её словам, так велико было его горе, а потом...потом до него дошло. -О чём говорила тётя Тоня? -Не слушай эту старую маразматичку, Сева просто был знаком с Галкой, увидел меня и влюбился...слушай, шкатулка с драг...с побрякушками, где она, не могу найти что-то. -Зачем тебе? -Ну как же...память о матери и сестре... -Не ищи, их здесь нет... -Вы, вы что...вы их продали? Но там же...там... - Побрякушки, как ты и сказала. Игорёк, когда был маленьким, очень любил перебирать камешки, что лежали в этой шкатулке. -Это моему прапрадеду, за то что он мальчонку спас, барыня подарила, с тех пор, в нашем роду, замуж выходили старшие дочери и надевали эту красоту. Так и передавали, из поколения в поколение, мы не графы не князья, Игорёша, а вот...даже в голод сохранили, в войну не тронули не камешка, могли бы жить, но нет.... Теперь это Гале достанется, а она, своей дочке старшей передаст, вот так -то Игорёк. Бабушки вскоре не стало, а дочкой Галина так и не обзавелась. Она велела Игорю сохранить семейный предмет и ни в коем случае не отдавать матери, это единственное, что она сказала плохого вс торону своей сестры -промотает... Вот это и искала мать, назвав побрякушками прекрасное колье , серьги, кольцо, Игорь слышал голос бабули, которая говорила ему, что называется это гарнитуром. -Гарнитур -засмеялся мальчик, - как шкафы... Мать уехала, отец даже и не приезжал, он вообще наверное не помнил, что у него есть сын... Игорь отучился в школе, первые три месяца мать присылала довольно - таки крупные суммы для мальчика привыкшего жить в экономии, а потом...потом пошло всё по старому. Он звонил им с отцом говорил, что отучился в школе, поступил в универ, что женится, но...Ответа не последовало, никакого, не было реакции, вообще. Они жили себе спокойно с Валентиной, родился Семён, потом Леночка, а потом появилась мать... Она даже не сочла нужным сказать ему, что отца больше нет... Сегодня пять лет Леночке, Валя беременная третьим, это их обдуманное решение, нехорошо себя чувствует и поэтому решили дома отметить, так что мать в любом случае бы узнала и закатила бы скандал, ведь она родственница... Валю она не любит, категорически и ребята это знают. -Что за имя...у неё, что, родители староверы? -У неё нет родителей, Валя из детского дома. А назвали её так, потому что рядом, когда нашли девочку, лежал медвежонок с сердечком и открытка с поздравлением с Днём Святого Валентина. -Что? -Мать тогда задохнулась, захлебнулась от ярости, - ты...ты...привёл в дом дворняжку? Ты отдал ей семейную драгоценность? - Позволь напомнить, - Игорь не мог назвать её мамой, язык не поворачивался, поэтому никак не обращался, так, обезличенно, - позволь напомнить, мы тоже не графских кровей, гарнитур этот, мне передала моя мама,- он сделал на этом ударение, но мать не обратила внимание, - так как у неё не было дочери, она передала мне. Ты назвала семейную реликвию побрякушкой. -Ты хоть понимаешь, ты хоть знаешь её истинную стоимость? -Знаю...она бесценна. -Уууу, мой сын и д и о т... -Яблочко от яблони...мама. Это был первый и последний раз во взрослой жизни, когда он назвал её так. Мать увидела тогда свадебные фото, Игорь думал, что она поменялась, но нет...не поменялась. И вот теперь, изображает из себя заботливую мать. -Твоя жена, она каждые пять лет будет таскать тебе по ребёнку? Господи, как свиноматка, конечно, бродяжка, беспородная, какой ей образ жизни ещё вести? Вцепилась в приличного мальчика. - Позволь замечу, моя жена - моя любимая женщина, это раз, два- мы живём вместе тринадцать лет, это наше взвешенное решение... Не суди по себе, ведь это ты, когда узнала, что моя мама встречается с мальчиком из профессорской семьи, ведь это ты вцепилась в него, а он ещё и сиротой так во время стал, да? Мать фыркнула и вышла к гостям. Весь вечер она рассказывала о том, какой Игорёчек был пухляш, как любил её- свою мамочку. Любил, задумчиво думал Игорь, лет до десяти... -Игорёчек, а помнишь, помнишь, какие подарки я тебе привозила, помнишь, это мексиканское сомбреро, ой не могу, как меня не хотели с ним в самолёт пускать... Конечно Игорь помнил... Помнил, что мама Галя растерянно смотрела на это чудо. -Мальчику нужна зимняя шапка, - попробовала сказать она, но мать, надев на Игорёчка это колесо от телеги, хохотала до упада, а Игорь...он видел слёзы в глазах мамы Гали. Когда мать уехала Игорь порезал ножом это чудо и выкинул... -Ой, Игорёчек, я всё забываю спросить, как поживает Ирочка? -Какая Ирочка? -Ну та, твоя первая любовь...Ты знаешь, я видела в соцсетях её фото, у неё мальчик, ну вылитый ты в детстве, я ничего не хочу сказать... - Валя моя первая любовь, никакой Ирочки я не знаю, хватит придумывать. Гости замолчали, Валя ушла на кухню, Игорь вышел следом. -Я выгоню её. -Не надо, какая бы она ни была, она твоя мать... Гости разошлись, эта женщина, Игорь не мог называть её по другому, сидела и безмятежно хлопала глазками. - Надо поговорить. -Слушаю, сыночек. -Не придуривайся, я тебе не сыночек, ты меня никогда не считала своим ребёнком, я хочу предложить тебе сделку, я плачу тебе определённую сумму в месяц, а ты никогда не появляешься в моей жизни и жизни моей семьи. -Сколько? Игорь назвал сумму. - Соглашайся, иначе не получишь ничего. - Хорошо, я уйду, хотела как лучше, думала мы будем семьёй. -Лучше уйди... Она больше не тревожила, если только попросить денег на что-то. Валя родила девочку, назвали её Галей... Живут ребята прекрасно, детей растят в любви и гармонии друг к другу. Игорь ездит один к матери два раза в год, на её день рождение и на день памяти к тому, кто так и не понял, что у него есть сын, зато полмира его знают, как прекрасного учёного... Игорь не хочет чужой славы и когда спрашивают не родственник ли, он отвечает, что однофамилец. Автор: Мавридика д.