Предыдущая публикация
Вместе с Андреем Укропом, Михайлом Сущинським, Птицей Вольной, Романом Сущинским, Игорем Ивановичем Шептурой, Олегом Нестеруком, Василем (王部) Лазаренко, Віталій Григоренко, Есеном Байсалбаевым, Петро Білябуга, Сергеем Целогузом, Миколой Байдолой, Владимиром Переваловым, Гандзя Фіглярка, Миколаем Українець, IRINA IRINA, Николаем Чубакиным, Oleg Ignatyev, Романом Сущинским, Михаилом Сущинским
10:13
Следующая публикация
Комментарии 20
А вы сами научитесь зарабатывать у себя, в своей стране, а не тупо отдавать их на всех выборах в Украине или в России, всем хищным, преступным олигархам, этим кровожадным шакалам в овечьих шкурах!
Народ, вас в очередной раз развели кинули, как неисправимых лохов, на всех необъятных просторах совка, ведь всё это огромное большинство потомственных совков их наследников, вечно танцующих на старых расставленных граблях, зомбированных разной сказочной или религиозной ложью, всех потребителей дармовой халявы и "лёгких", но преступных денег, только могила исправит!
Находите в поисковиках интернета, читайте, слушайте и смотрите видеоролики в You Tube, в Google и в Википедии, например: всё про Жака Фреско и это намного расширит ваш кругозор и знания только в самую лучшую сторону для вас и всех окружающих вас людей!
Ведь все хотят хорошо, счастливо и долго жить, но не все знают как это правильно сделать, не нарушая всех мировых, демократических и криминальных законов, самых приемленых во всём мире для нормальной жизни!
Москва начинает перетягивать к себе украинских книжников. И было бы неправдой сказать, что силком – те сами идут благодаря щедрому финансированию и высоким предлагаемым должностям. Фактически вся русская наука со второй половины 17 века по первую половину 18-го держится на украинских книжниках, выпускниках Киевско-Могилянской академии. Симеон Полоцкий учил детей царя и фактически положил начало созданию первого высшего учебного заведения на территории современной России – Славяно-греко-латинской академии. Эта академия – единственная кузнеца российской интеллигенции того времени – контролируется украинцами еще два-три поколения. За значительным числом реформ Петра Первого (включая с усилением его абсолютизма) стоит украинец Феофан Прок...ЕщёВ середине 17 столетия значительная часть украинских земель была присоединена к Московскому царству. Вместе с Киевом. Возникает ситуация, которая уже была в киевской истории после покорения Литвой: покоренный оказывается более культурным, чем покоритель.
Москва начинает перетягивать к себе украинских книжников. И было бы неправдой сказать, что силком – те сами идут благодаря щедрому финансированию и высоким предлагаемым должностям. Фактически вся русская наука со второй половины 17 века по первую половину 18-го держится на украинских книжниках, выпускниках Киевско-Могилянской академии. Симеон Полоцкий учил детей царя и фактически положил начало созданию первого высшего учебного заведения на территории современной России – Славяно-греко-латинской академии. Эта академия – единственная кузнеца российской интеллигенции того времени – контролируется украинцами еще два-три поколения. За значительным числом реформ Петра Первого (включая с усилением его абсолютизма) стоит украинец Феофан Прокопович, за языковой ситуацией того времени – украинец Стефан Яворский. Храмы в стиле украинского барокко строятся даже в Тюмени и в Иркутске и кладут начало сибирскому барокко. Российское образование берут в свои руки Петр и Симеон Крайские, Федор Лопатинский, Варлаам Лящевский, Мыкола Бантыш-Каменский и другие выходцы из украинских земель. И еще лет пятьдесят не выпускают.
Собственно русские берут инициативу в свои руки только во второй половине 18 столетия. Тогда украинские преподаватели выпускают двух талантливых русских студентов – Михаила Ломоносова и Василия Тредиаковского (справедливости ради следует сказать, что последний активно учился в Европе). После этого начинается эпоха собственно русской ученности и Московского университета. Именно эти двое закладывают основы русского литературного языка, который потом сцементируют Карамзин и Пушкин.
Но из чего, собственно, взяты эти основы? Какому языку, собственно, их учили украинские преподаватели в Славяно-греко-латинской академии?
Собственно говоря, церковнославянскому. Но в том виде, в каком его понимали в Украине, так, как их самих учили в Киево-Могилянской академии. Книжному языку Киева второй половины 17 столетия с элементами его же народного языка. На малороссийских территориях в 1700-м году и позднее церковнославянский книжный язык начинает уступать свои позиции собственно новоделу киевских книжников. Это, собственно, можно проследить, если просто найти в Интернете оригиналы творчества деятелей того времени. Последний яркий пример – Григорий Саввич Сковорода. Можно долго ломать копья по поводу того, куда отнести его язык. Значительная часть исследователей видит в нем староукраинский язык, некоторые (меньшинство) – церковно-славянский. Я разделяю мнение известного языковеда Юрия Шевелева: это уже, фактически, русский язык с определенными элементами двух вышеупомянутых языков и особенностями тогдашнего слобожанского диалекта. Проверить это не сложно: достаточно сопоставить оригиналы произведений Сковороды с современными русскими адаптациями и с украинскими переводами (именно так – для русского языка достаточно записать текст согласно правилам послереволюционной азбуки, украинский же язык требует перевода с заменой лексики и с заменой поэтических строк). Даже «яти» у него, что видно из некоторых рифм в «Саде божественных песен», звучат согласно восточной традиции чтения – как «е», а не як «и». Близкий друг, ученик, адресат, меценат и биограф Сковороды, Михаил Коваленский, этнический украинец и куратор Московского университета, уже пишет языком, который не отличается от языка русских классиков (или точнее будет сказать, что они пишут на языке, который не отличается от его языка). Таким образом, «книжный» язык Украины 18 столетия сливается с русским книжным языком и образует современный русский язык.
А он как раз в это же время, в конце 18 столетия:
а) разделяется на украинский и белорусский языки.
б) уже в качестве украинского языка кодифицируется Котляревским, Шевченко и позднейшими классиками, а в качестве белорусского языка – Веренициным, Барщевским и другими.
То есть, если русский язык – сложный симбиоз книжного языка и сразу двух народных языков, то украинский и белорусский языки – чисто народные языки с единым корнем.
Здесь уже важный политический аспект, который актуален для наших современных срачей и срачиков. Сам вопрос «когда в Киев впервые попал русский язык?» не имеет смысла. Поскольку он скорее всего попал из Киева в Москву, чем наоборот. Хотя и современный русский литературный язык – результат симбиоза языка киевских преподавателей и их русских учеников, но в 18 веке она сформировалась в том числе, и на территории Украины. Так уж исторически сложилось.
Но имеется одно «но»: есть в Украине регионы, для которых этот язык ...ЕщёА что же с народным языком? С «западным»?
А он как раз в это же время, в конце 18 столетия:
а) разделяется на украинский и белорусский языки.
б) уже в качестве украинского языка кодифицируется Котляревским, Шевченко и позднейшими классиками, а в качестве белорусского языка – Веренициным, Барщевским и другими.
То есть, если русский язык – сложный симбиоз книжного языка и сразу двух народных языков, то украинский и белорусский языки – чисто народные языки с единым корнем.
Здесь уже важный политический аспект, который актуален для наших современных срачей и срачиков. Сам вопрос «когда в Киев впервые попал русский язык?» не имеет смысла. Поскольку он скорее всего попал из Киева в Москву, чем наоборот. Хотя и современный русский литературный язык – результат симбиоза языка киевских преподавателей и их русских учеников, но в 18 веке она сформировалась в том числе, и на территории Украины. Так уж исторически сложилось.
Но имеется одно «но»: есть в Украине регионы, для которых этот язык является одним из автохтонных языков. Настаиваю: одним из, не единственным. Не потому, что когда-то навязали русские, а потому, что когда-то из этих регионов навязывали русским их предшествующий субстрат. Так было, и из истории не выбросишь ни Прокоповича, ни Яворского, ни Сковороду, ни Коваленського. Разве что можно про них не знать – так, может быть, и легче, но тогда придется жить в вымышленном мире.