— Свекровь прикидывается немощной, чтобы сын пожалел, — подумала Алиса

Жаль, что муж-то этого не замечает...

Свекровь врала им, и Алиса это знала. Чувствовала нутром, как собака чувствует грозу задолго до первых раскатов грома. Но доказательств не было, одни только подозрения да горькая обида, которая комом застревала в горле каждый раз, когда Григорий бросал все дела и мчался к маме.

Алиса держала в руках билеты в Сочи. Они с мужем целый год копили на эту поездку, ведь именно там, на черноморском побережье, они проводили медовый месяц. Молодые, влюбленные, готовые свернуть горы друг для друга.

Неужели этой поездке не суждено состояться? Только что позвонил Григорий.

— Алис, прости, мама опять плохо себя чувствует, — виновато произнес он. — Сердце прихватило, так что я не могу приехать домой на обед.

Она даже не стала отвечать, просто сбросила вызов и спрятала билеты в ящик стола, где уже лежали билеты в театр. Неиспользованные. По субботам они больше не ходили в театр, по субботам Григорий теперь был у мамы.

На холодильнике дома висела их свадебная фотография, единственное напоминание о том, что когда-то все было иначе. Григорий на снимке улыбался так широко, что видны были все зубы. Сейчас он вообще редко улыбался. Разве что когда мама звонила и говорила, что почувствовала себя лучше.

Зинаида Петровна овдовела пару лет назад. После смерти мужа ее словно подменили, из самостоятельной женщины, которая гордилась тем, что никого не обременяет, превратилась в беспомощную старушку. Звонки посыпались как из рога изобилия, то соседи шумят, то давление скачет, то одиночество душит.

А Григорий... Господи, как же он изменился! Будто кто-то выключил в нем рубильник. Раньше мог часами рассказывать о своих чертежах, он работал инженером на заводе, проектировал какие-то сложные системы. Теперь муж приходил домой и молча садился к телевизору.

А потом звонила Зинаида Петровна, и он срывался с места как ошпаренный.

Вот эта командировка и стала их проклятием. Григорий тогда уехал в другой город налаживать оборудование. А его отец тихо скончался во сне. Зинаида Петровна нашла его утром, когда пришла будить к завтраку.

С тех пор Григорий жил с чувством вины, огромной, всепоглощающей. И Зинаида Петровна, осознанно или нет, но пользовалась этим. По крайней мере, Алиса была в этом уверена...

Каждый раз, когда сын пытался сократить визиты или предложить нанять сиделку, она хваталась за сердце и начинала причитать про одиночество и про то, что скоро последует за супругом.

Но в этот раз Алиса решила твердо, что она настоит на своем и увезет мужа подальше от мамы.

***

Вечером того же дня Алиса накрыла праздничный стол: свечи, вино, любимая лазанья Григория. Он пришел воодушевленный, что было редкостью в последнее время.

— Мама сегодня лучше себя чувствует! — поделился он радостью. — Даже суп сварила.

Алиса глубоко вдохнула, собираясь с силами, и достала билеты.

— Гриш, смотри. Это билеты в Сочи, вылет через неделю. Помнишь, мы там были в медовый месяц?

Его лицо просветлело. Он взял билеты, повертел в руках и вдруг притянул Алису к себе. Первый раз за месяц обнял по-настоящему, не дежурно.

— Конечно, поедем! Обязательно поедем!

Они открыли вино, вспоминали молодость. Как купались ночью в море, как Григорий учил ее играть в нарды, как объелись чурчхелой на набережной. Смеялись.

Господи, когда они в последний раз вот так смеялись вместе?

***

Неделя пролетела в приготовлениях. Алиса купила новый купальник, Григорий достал с антресолей чемодан. Даже Денис, их сын, позвонил из своей новой квартиры, где жил с молодой женой Кристиной, и сказал:

— Мам, папа сказал, вы в отпуск собираетесь? Класс! Вы давно никуда не выбирались вдвоем.

За день до отъезда рано утром раздался звонок. Алиса еще спала, а Григорий уже собирался на работу, хотел закончить все дела перед отпуском.

— Да, мама? Что? — встревоженно спросил он. — Скорая? Еду!

Алиса села в постели, уже все понимая: поездки в Сочи не будет.

Григорий вернулся бледный и измученный.

— Врачи ничего конкретного не нашли, но мама очень слабая, — пояснил он. — Не могу ее оставить. Алис, ты же понимаешь? С ней может... Может что-то случиться, пока мы будем... развлекаться.

— Развлекаться? — Алиса почувствовала, как внутри что-то оборвалось. — Это наша серебряная свадьба, Григорий!

— Не кричи на меня! Я не успел попрощаться с отцом, не допущу того же с матерью!

— Твоего отца не стало, она пережила это, переживет и неделю без тебя!

— Как ты можешь быть такой бессердечной? Мама больная старая женщина!

— Не такая уж старая, некоторые в ее возрасте марафоны бегают!

Но Григорий уже хлопнул дверью. Уехал снова к маме, конечно.

Алиса сидела на кухне, смотрела на билеты и думала, что вся огромная предоплата за них коту под хвост. Какая уж теперь поездка, если Зинаида Петровна включила страдалицу... Она позвонила в санаторий, отменила бронь, потом набрала Дениса.

— Мам, что случилось? — сразу забеспокоился сын. — Ты плачешь?

— Бабушка опять болеет... сердце.

— Да сколько можно! — взорвался обычно спокойный сын. — Она вами манипулирует! Кристина на прошлой неделе видела ее в парке, бабушка там вовсю с какими-то женщинами по дорожкам шагала с палками этими скандинавскими!

— Что?!

— Ну да! И выглядела бодрее нас с тобой вместе взятых!

Вечером Григорий вернулся и, не глядя в глаза, сообщил:

— Мама зовет на семейный ужин, хочет, чтобы все помирились. Собираемся в пятницу.

Алиса хотела отказаться. Честное слово, хотела. Но потом подумала, а вдруг это шанс? Вдруг удастся поговорить, объясниться? К тому же там будут Денис с Кристиной. При них Зинаида Петровна обычно вела себя сдержаннее.

***

Пятница выдалась промозглая. Моросил мелкий дождь, листья липли к лобовому стеклу. Зинаида Петровна встретила гостей в халате, еле передвигая ноги.

— Ох, детки, еле дождалась, — прошелестела она. — Весь день без сил хожу.

Стол тем не менее был накрыт богато: салаты, горячее, даже торт.

— Для женщины без сил неплохо, — подумала Алиса.

Но промолчала.

— Бабуль, может, тебе сиделку нанять? — предложил Денис, когда все расселись.

— Зачем чужие люди, когда есть родной сын? — Зинаида Петровна всхлипнула. — Хотя я понимаю, я всем в тягость...

— Мама, ну что ты! — Григорий тут же бросился утешать Зинаиду Петровну.

И тут раздался звонок в дверь, настойчивый такой, требовательный.

— Кто это может быть? — удивился Григорий.

— Не знаю, — Зинаида Петровна даже привстала. — Я никого не жду.

Григорий пошел открывать. На пороге стоял немолодой мужчина в элегантном костюме, с билетами в руках.

— Зиночка! Ты что, забыла? — начал он с порога. — У нас же театр, спектакль через полчаса!

Свекровь побелела и даже схватилась за сердце. А Алиса подумала:

— Кажется, я была права, с Зинаидой Петровной не все так просто...

Незнакомец осекся, поняв, что видит на пороге совсем не Зинаиду Петровну. Первым опомнился Григорий, подвинулся и пригласил:

— Входите.

Анатолий Васильевич, так представился гость, прошел следом за Григорием и замер, увидев накрытый стол и близких в полном сборе.

— Ой, у вас гости... — смутился она. — Зина, ты же говорила, что свободна сегодня.

Кристина, молодая и непосредственная, первая пришла в себя:

— Бабушка, так вы в театр собирались? А как же ваше больное сердце?

Анатолий Васильевич расхохотался:

— Какое сердце? Мы вчера до часу ночи танцевали! Зина всех перетанцевала! А в прошлое воскресенье на теплоходе катались, потом по набережной прогулялись!

Он достал телефон, начал показывать видео. На экране Зинаида Петровна лихо отплясывала в окружении таких же бодрых пенсионеров.

— В «Ретро» это было! Мы там каждую среду и пятницу встречаемся, — откровенничал Анатолий Васильевич. — Зиночка — звезда танцпола!

Григорий стоял белый как полотно. Его мать пыталась что-то объяснить, но слова застревали в горле.

— Ты... врала... — прошептал он. — Я бросал все, мчался к тебе, а ты...

— Я боялась! — Зинаида Петровна разрыдалась.

Но это были уже настоящие слезы, не театральные.

— С тех пор как отца не стало, ты почти не приезжал! Я думала, забудешь меня совсем!

— Забуду? — голос Григория дрожал от ярости. — Я каждые выходные у тебя торчал! Каждые, мама! Я отменил поездку на серебряную свадьбу с Алисой из-за твоего вранья!

Денис встал из-за стола, подошел к отцу, положил руку на плечо.

— Пап, успокойся.

— Как я могу успокоиться? — Григорий оттолкнул руку сына. — Она изображала умирающую, а сама...

Он ткнул пальцем в экран телефона Анатолия Васильевича, где все еще была видна застывшая картинка с танцующей Зинаидой Петровной.

— Отплясывала!

Анатолий неловко переминался с ноги на ногу.

— Я, наверное, пойду...

— Стойте! — Кристина вскочила. — Расскажите все! Сколько раз в неделю вы встречаетесь с Зинаидой Петровной?

— Да почти каждый день, — растерянно ответил мужчина. — То в парке погуляем, то в шахматы сыграем. По средам и пятницам — танцы в клубе «Ретро». В воскресенье часто на концерты ходим или на теплоходе катаемся, если погода хорошая.

С каждым словом лицо Григория становилось все багровее.

Алиса сидела молча, сложив руки на коленях. Внутри у нее все похолодело, но не от злости, а от понимания, вот оно, подтверждение того, что она была права. Так что она, получается, была единственной, кто не удивился такому вот повороту...

— Мама, — Григорий повернулся к Зинаиде Петровне, и в голосе его звучала такая боль, что даже Алисе стало не по себе. — Зачем? Объясни мне, зачем ты это делала?

Зинаида Петровна всхлипнула, достала платок.

— Ты не понимаешь... Мне было так одиноко. А потом я познакомилась с Анатолием, и жизнь снова заиграла красками. Но я боялась, что если ты узнаешь... Что если увидишь, что я справляюсь сама, то перестанешь приезжать совсем.

— То есть лучше было врать? Манипулировать моим чувством вины?
— Каким чувством вины? — удивилась Зинаида Петровна.
— Я не попрощался с отцом! Был в командировке, когда его не стало!
— Гриша, милый, — мать посмотрела на него с искренним изумлением. — Даже если бы ты был дома, ты бы все равно не успел попрощаться. Он просто не проснулся утром. Ты ни в чем не виноват.
Григорий застыл, потом медленно опустился на стул.

— Но ты говорила...

— Я говорила, что тебя не было рядом. Это правда. Но я никогда не винила тебя за это! Это ты сам себя накрутил!

Алиса не выдержала, встала и пошла к выходу.

— Алис, постой! — Григорий бросился за ней.

— Не трогай меня, — она обернулась, и он увидел в ее глазах такую усталость, что остановился. — Григорий, ты выбирал ее вместо меня. Всегда. Я говорила тебе, что она манипулирует, ты же называл меня бессердечной.

— Я не знал...

— Ты не хотел знать! — Алиса повысила голос. — Тебе было удобнее верить, что твоя мать без тебя не сможет, чем признать, что она тобой манипулирует!

— Мама, папа, давайте все успокоимся, — попытался вмешаться Денис.

— Нет, — Алиса покачала головой. — Я спокойна, удивительно спокойна. Знаете почему? Потому что я устала быть третьей лишней в собственном браке.

Она вышла, за ней хлопнула дверь. Григорий хотел броситься следом, но Денис удержал.

— Дай ей время, пап. Мама права.

В квартире повисло молчание. Анатолий Васильевич тихо прокашлялся.

— Зина, мне действительно пора. Театр...

— Идите, — махнул рукой Григорий. — Идите в свой театр.

Когда за Анатолием Васильевичем закрылась дверь, Зинаида Петровна попыталась взять сына за руку, но он отдернул ладонь.

— Не трогай меня. Просто... не надо.

— Гриша, сыночек...

— Я не могу на тебя смотреть, — он встал. — Пойдемте, Денис, Кристина.

— Вы меня бросаете? — голос Зинаиды Петровны стал жалобным. — Все бросаете?

— Мама, — Григорий обернулся у порога. — У тебя есть Анатолий, клуб «Ретро». Теплоходы. Ты прекрасно справляешься без меня, так что справляйся дальше.

***

Месяц Григорий не общался с матерью, не отвечал на звонки, не открывал дверь. Алиса в это время жила у подруги.

А потом Зинаида Петровна пришла с повинной. Стояла под дождем у подъезда, ждала сына с работы, промокшая, несчастная.

— Прости меня, — сказала она просто. — Я была неправа. Я боялась остаться одной и натворила глупостей.

Григорий смотрел на мать и видел просто испуганную старую женщину. Не монстра, не манипулятора, просто человека, который ошибся.

— Мама, я могу простить тебе ложь. Но я не могу простить себе, что поверил в нее. Что выбрал ее вместо жены.

— Поговори с Алисой. Объясни... — начала Зинаида Петровна.

— Что объяснить? Что я был слепым и доверчивым глупцом? Она это и так знает.

Но он все-таки поехал к Алисе. Жена согласилась выйти поговорить, и они сидели в машине, смотрели на вечерний город.

— Давай попробуем все сначала? — сказал Григорий. — Я понимаю, как сильно виноват. Но мы же столько лет вместе...

— Именно, — кивнула Алиса. — И последние из них я была для тебя пустым местом. Знаешь, что самое обидное? Не то, что ты ездил к матери. А то, что ты мне не верил. Я же чувствовала, что она врет, а ты смотрел на меня как на бессердечную эгоистку.

— Алис...

— Дай мне время, — попросила она. — Мне нужно подумать.

— Ты меня больше не любишь? — спросил Григорий.

— Люблю, — призналась Алиса. — Но любовь и доверие — разные вещи. А без доверия... Гриш, я все время жду подвоха. Что снова что-то случится, и ты снова выберешь не меня.

Алиса словно в воду глядела. Они пытались наладить отношения, даже съездили в отпуск, пусть и с опозданием. Но что-то ушло из отношений, и они чувствовали себя друг рядом с другом как чужие люди. А когда они вернулись, Зинаида Петровна позвонила сразу же и попросила сына приехать, уверяя, что ей действительно стало плохо.

Григорий взглянул на жену виновато, и она поняла, что в итоге ничего не изменилось и не изменится.

— Иди к матери, — сказала она.

А когда муж вышел, Алиса пошла собирать вещи, понимая, что их браку конец. Неважно, что будет дальше, лжет ли Зинаида Петровна, или ей правда стало плохо, но доверие было утрачено.

И его уже не вернешь, потому что некоторые вещи нельзя простить.

Copyright: Анна Медь 2025 Свидетельство о публикации. Копирование контента без разрешения автора запрещено