Предыдущая публикация
Она собралась замуж на старости лет, а сын и невестка против...
Что же ей теперь делать? Ведь она... Она так любит своего избранника.***
Раиса Николаевна купила красную помаду. Теперь она стояла перед зеркалом в прихожей и рассматривала тюбик, словно диковинную вещь. Ей уже столько лет, она бабушка, а тут вдруг решила краситься! С ума сойти можно.
Морщины у глаз стали глубже с тех пор, как мужа не стало. А для нее началась другая жизнь. Опустевшая квартира, фотография в рамке на комоде вместо близкого человека. И невестка, которая стала еще более требовательной.
Copyright: Анна Медь 2025 Свидетельство о публикации. Копирование контента без разрешения автора запрещено
Вчера Светлана при соседках громко сказала, специально, чтобы Раиса Николаевна услышала:
– Бабушки должны сидеть с внуками, а не по магазинам шастать. Правильно я говорю, Нина Петровна?
И соседка Нина закивала, поджав губы. Мол, правильно, конечно, что еще старухам делать.
Раиса Николаевна тогда промолчала, зашла в квартиру, прислонилась к двери. Не очень-то сама Светлана стремилась к сближению... Внуков, Машу и Ваню, Раиса Николаевна видела редко, когда Светлане нужна была няня. Михаил, сын родной, звонил по воскресеньям, причем коротко так:
– Мам, как здоровье? Хорошо? Вот и отлично. Целую.
И все.
В жизни Раисы Николаевны была единственная радость. Недавно она выбирала помидоры на рынке, долго, придирчиво, продавщица даже уже косо смотрела. И тут мужской голос раздался:
– Берите вот эти, с левого края. Видите, какие крепкие?
Раиса Николаевна обернулась и увидела мужчину ее возраста, седого, но с прямой спиной. В глазах – искорки смешливые.
– Борис Иванович, – представился он, когда она растерянно кивнула. – А вы часто здесь покупаете?
– По четвергам обычно.
– Вот и славно. Может, в следующий четверг снова встретимся? – и улыбнулся так, что у Раисы Николаевны сердце екнуло.
Всю неделю она думала об этой встрече. Глупость какая, в ее-то возрасте испытывать такие чувства! Но вчера вечером она достала из шкафа платье, которое уже давно не надевала, синее, с маленькими пуговками, и пошла в магазин косметики.
Молоденькая продавщица долго расспрашивала, какой оттенок помады нужен. Раиса Николаевна не знала, взяла наугад, не яркую, но и не бледную. Теперь вот стоит с этой помадой и боится накрасить губы.
Телефон вдруг зазвонил резко, неприятно.
– Бабушки должны сидеть с внуками, а не по магазинам шастать. Правильно я говорю, Нина Петровна?
И соседка Нина закивала, поджав губы. Мол, правильно, конечно, что еще старухам делать.
Раиса Николаевна тогда промолчала, зашла в квартиру, прислонилась к двери. Не очень-то сама Светлана стремилась к сближению... Внуков, Машу и Ваню, Раиса Николаевна видела редко, когда Светлане нужна была няня. Михаил, сын родной, звонил по воскресеньям, причем коротко так:
– Мам, как здоровье? Хорошо? Вот и отлично. Целую.
И все.
В жизни Раисы Николаевны была единственная радость. Недавно она выбирала помидоры на рынке, долго, придирчиво, продавщица даже уже косо смотрела. И тут мужской голос раздался:
– Берите вот эти, с левого края. Видите, какие крепкие?
Раиса Николаевна обернулась и увидела мужчину ее возраста, седого, но с прямой спиной. В глазах – искорки смешливые.
– Борис Иванович, – представился он, когда она растерянно кивнула. – А вы часто здесь покупаете?
– По четвергам обычно.
– Вот и славно. Может, в следующий четверг снова встретимся? – и улыбнулся так, что у Раисы Николаевны сердце екнуло.
Всю неделю она думала об этой встрече. Глупость какая, в ее-то возрасте испытывать такие чувства! Но вчера вечером она достала из шкафа платье, которое уже давно не надевала, синее, с маленькими пуговками, и пошла в магазин косметики.
Молоденькая продавщица долго расспрашивала, какой оттенок помады нужен. Раиса Николаевна не знала, взяла наугад, не яркую, но и не бледную. Теперь вот стоит с этой помадой и боится накрасить губы.
Телефон вдруг зазвонил резко, неприятно.
– Вот вечно вы так! – невестка раздраженно выдохнула. – Ничего для близких сделать не можете. Ладно, сама разберусь.
Трубку молча бросили. Раиса вздохнула, посмотрела на себя в зеркало. Старая глупая женщина... Какая помада, какие встречи с мужчинами... Может, и правда дома сидеть, внуков воспитывать?
Но помаду она все-таки открыла, провела по губам, осторожно, неумело. Получилось криво. Раиса Николаевна стерла все салфеткой, попробовала снова. Наконец вышло более-менее ровно.
Она посмотрела на себя в зеркало. Другое лицо стало, моложе, что ли, или просто живее. Теперь она готова к встрече...
***
Борис Иванович стоял у того же прилавка с помидорами, в сером пиджаке, при галстуке. Увидел Раису Николаевну, просиял:
– Раиса Николаевна! А я уж думал, не придете.
– Почему же не приду, – она старалась говорить спокойно, хотя сердце колотилось. – Помидоры нужны.
– Помидоры – дело хорошее, – он подмигнул продавщице. – Нам килограмм самых лучших. И огурчиков полкило.
Продавщица, та самая, что на прошлой неделе косилась на Раису Николаевну, теперь улыбалась и приговаривала:
– Для хороших людей не жалко! Вот, свеженькие, сегодня привезли.
Пока взвешивали овощи, Борис Иванович рассказывал:
– Я, знаете ли, на пенсии, вдовец. Дочка далеко живет, внуков нет.
Раиса Николаевна слушала, кивала. Потом, набравшись смелости, спросила:
– А не хотите чаю? Тут рядом кафе есть.
Лицо у Бориса Ивановича стало серьезным:
– Очень хочу. Только вы уверены? Вдруг кто увидит, что скажут?
– А мне все равно, что скажут, – удивилась сама себе Раиса Николаевна.
Правда ведь, все равно.
В кафе было тепло, пахло свежей выпечкой. Они сели у окна, Борис Иванович заказал чай и пирожные.
– Обожаю сладкое, – признался он. – Марина, дочка моя, смеется, говорит, папа, тебе нельзя. А я что, пожить уже не могу для себя?
Раиса Николаевна откусила кусочек пирожного. Крем был настоящий, заварной, как в детстве.
– У меня сын, – сказала она. – Михаил. Он женат, двое детей. Только видимся редко. Невестка меня не любит.
– Почему же?
Раиса Николаевна пожала плечами:
– Не знаю, с самого начала так. Может, думает, я вмешиваться в их семейную жизнь буду. А я и не вмешиваюсь никогда. Живу тихо, никого не трогаю.
– Тихо – это неправильно, – Борис Иванович вдруг накрыл ее руку своей.
У него была теплая рука, с выступающими венами.
– В нашем возрасте надо громко жить, времени-то осталось – кот наплакал. Так что не будем... Не будем терять его понапрасну!
Раиса Николаевна не отняла руку, сидела и чувствовала это тепло. Когда в последний раз мужчина держал ее за руку? Давно... Володя последние годы болел, не до нежностей было.
– Раиса Николаевна, – Борис Иванович говорил негромко, смотрел прямо в глаза. – Можно я вам буду звонить? И встречаться иногда. Если вы не против.
– Не против, – выдохнула она.
Домой Раиса Николаевна вернулась как на крыльях. Поставила цветы, которые Борис Иванович купил на рынке, в вазу. Потом села, смотрела на эти цветы и улыбалась.
Телефон зазвонил ближе к вечеру.
– Раиса Николаевна, вы где ходите? – Светлана была явно не в духе. – Соседка сказала, видела вас в кафе с каким-то мужиком!
– Я была в кафе с моим знакомым. Мы чай пили.
– Знакомый? – голос невестки стал визгливым. – Раиса Николаевна, вы что? В вашем возрасте по кафе с мужиками шастать! Что люди подумают?
– Светлана, мне же не сотня лет, чтобы так говорить!
– И что, вам много лет! Думать надо о внуках, а не... Не это все!
В трубке что-то зашуршало, потом послышался голос Михаила:
– Мам, ты там? Света волнуется просто. Может, правда не стоит на встречи бегать... Мало ли кто этот человек.
– Миша, – Раиса Николаевна старалась говорить спокойно, хотя руки дрожали. – Это порядочный человек, вдовец, у него дочь взрослая.
– Вдовец! – Светлана, видимо, вырвала трубку. – Ясно все! На квартиру положил глаз или пенсию!
– Какую пенсию? Она ж у меня маленькая.
– Неважно! Мам, я вам говорю, прекратите это немедленно! И в субботу чтоб никуда не уходили, детей привезем пораньше!
Раиса Николаевна положила трубку. Посмотрела на хризантемы. Белые, красивые, живые...
***
Несколько месяцев пролетели как день. Раиса Николаевна научилась врать легко, без запинки. «К подруге на дачу поеду». «В поликлинику записалась». «В собес документы отнести надо».
А сама встречалась с Борисом. Они ходили в парк, в театр, в филармонию. Он покупал билеты, не слушая ее протесты, дарил цветы, каждый раз разные. Научил ее пользоваться смартфоном, который подарил на день рождения.
– Будем селфи делать, – смеялся он, обнимая ее за плечи.
Первый поцелуй случился в парке, на лавочке у пруда. Октябрь был теплый, золотой. Листья падали медленно, кружились. Борис вдруг притянул ее к себе, поцеловал осторожно, будто спрашивая разрешения. Раиса Николаевна ответила. И почувствовала себя живой после многолетнего перерыва.
Но позволит ли невестка ей быть счастливой, это, конечно, вопрос...
Светлана звонила, проверяла, что там свекровь творит. У нее была шпионка, соседка Нина, которая докладывала: снова видела Раису Николаевну с тем мужчиной.
– Стыдно должно быть! – выговаривала невестка. – Михаил из-за вас на работе краснеет! Все уже знают, что его мать в старости с ума сошла!
Михаил приехал в начале ноября. Один, без жены. Он сел на кухне, мял в руках кепку.
– Мам, может, правда хватит? – сказал он. – Света места себе не находит. Говорит, дети расстроены, что бабушка их не любит и не навещает.
– Я их люблю, Миша. Но я не бесплатная няня на всю оставшуюся жизнь.
Сын посмотрел на нее с укоризной.
– Что ты такое говоришь? Никто тебя няней не считает. Просто... Подумай о нас тоже.
Он ушел, так и не выпив предложенный чай. А через неделю Борис сделал предложение.
***
– Рая, выходи за меня замуж, – Борис держал ее руки в своих, сидели они в ресторане за их любимым столиком у окна. – Нам с тобой не так много осталось, так давай проживем оставшееся время вместе?
Раиса Николаевна смотрела на простое золотое кольцо в бархатной коробочке. Пульс участился так, что, казалось, весь зал слышит.
– Борис, но твоя дочь... Мой сын...
– К черту их всех! – он вдруг рассердился, даже покраснел. – Марина вчера звонила, устроила скандал. Откуда узнала про тебя, не знаю. Говорит, папа, ты в маразм впал. А я ей говорю, что это моя жизнь! Хочу и женюсь!
Раиса Николаевна прижала ладонь к губам.
– Я оформлю завещание, – Борис говорил быстро, словно боялся, что она откажет. – Моя квартира будет твоя, если что. Марина против, конечно, но это мое решение. Я сам заработал на нее, сам и решаю.
В этот момент его телефон зазвонил. Борис посмотрел на экран, поморщился.
– Только вспомнишь... Алло, Марина. Да, я на ужине. С кем? С женщиной, на которой собираюсь жениться.
В трубке что-то заверещало, Борис держал телефон на расстоянии от уха.
– Приезжай, – сказал он наконец. – Завтра приезжай, познакомитесь. И успокойся, ради бога.
Положил трубку, виновато улыбнулся:
– Вот такие дела. Дочка едет спасать папашу от коварной охотницы за квартирами. Ты не против встретиться?
– Наверное, надо, да, – Раиса Николаевна кивнула. – Борис, а ты уверен? Может, правда подумать...
– Думать нам некогда, – он накрыл ее руку своей. – Все, теперь ты моя невеста. Официально.
***
На встречу пришла не только Марина. Узнав про предложение, на разговор напросились также Михаил и Светлана. Собрались они в квартире Бориса Ивановича. Напряженной встреча получилась... Молодое поколение глядело друг на друга неприязненно.
Марина оказалась копией отца, была такая же прямая, решительная. Только глаза злые. Она села в кресло, ногу на ногу закинула.
– Значит, вы Раиса Николаевна? – она разглядывала ее как диковинку. – Папа много о вас рассказывал. А теперь жениться собрались... И что, сын ваш одобряет... это все?
– Марина! – Борис прикрикнул. – Веди себя прилично!
– Я прилично, пап. Просто интересуюсь. Имею право знать, на ком отец жениться собрался.
– А я согласна! – вмешалась Светлана. – Раиса Николаевна, вы совсем совесть потеряли?
– А вы кто? – удивилась Марина.
– Я невестка Раисы Николаевны. А вы?
– Дочь Бориса Ивановича.
Женщины смотрели друг на друга секунд десять. Потом словно сговорились.
– Приятно, что кто-то еще видит, какой это бред, – начала Марина. – Это должно прекратиться.
– Немедленно, – поддержала Светлана. – Вы позорите родственников! О чем вы думаете в вашем возрасте?
– О том, что мы любим друг друга! – Борис встал, лицо побагровело. – И никто, слышите, никто нам не указ!
– Папа, не смеши. Какая любовь в твоем-то пенсионном возрасте?
– А вы-то, – Светлана повернулась к Раисе Николаевне, – совсем стыд потеряли. По кафе шастаете, как девка молодая. Внуки из-за вас в школе краснеют!
– Почему из-за меня? – спросила Раиса Николаевна.
Ноги дрожали, но голос звучал твердо.
– Я что, что-то плохое делаю?
– Плохое? – Светлана расхохоталась. – Вы старая женщина, которая жениха себе нашла! В вашем возрасте о душе думать пора, а не о свадьбах!
– Хватит! – Борис шагнул вперед. – Вон из моего дома! Обе!
– Папа, одумайся! Она же за квартирой охотится! – взмолилась Марина.
– Да какая квартира?! – Раиса Николаевна не выдержала. – У меня своя есть!
– Однушка в спальном районе! – фыркнула Светлана. – А тут трешка в центре. Не сравнить. Да конечно, вы на квартиру повелись, как не стыдно!
– Хватит, – внезапно вмешался Михаил.
Был он бледный, но говорил решительно.
– Мам, пойдем домой.
– Миша...
– Пойдем, мам. Пожалуйста.
Он взял ее за локоть, повел к двери. Раиса Николаевна обернулась на Бориса. Тот стоял, опустив руки.
– Я позвоню, – одними губами сказал он.
Но Светлана услышала:
– Не посмеете звонить! Если еще раз приблизитесь к свекрови, я в полицию обращусь! Скажу, что вы ее обманом женить на себе заставляете! Что пользуетесь беспомощным состоянием пожилого человека!
– Света, перестань, – Михаил говорил устало. – Поехали. Мы... Мы тут больше не останемся...
***
На следующий день Михаил приехал к матери один и огорошил:
– Света сказала, что подает на развод.
– Что? – изумилась Раиса Николаевна.
– Говорит, я маменькин сынок. Что тебя вместо нее выбираю. Дала ультиматум: или мать, или жена с детьми. Я... Я не знаю, что делать, мам.
– Миша, но я же...
– Знаю, мам. Знаю, что ты ни в чем не виновата. Просто... Просто я устал. От всего этого. От скандалов, от выяснений отношения. Может, оно и к лучшему.
Михаил выпил чаю и уехал. Сказал, снимает пока комнату у друга.
Раиса Николаевна осталась одна. Она сидела, смотрела на кольцо на пальце, про которое напрочь забыла. Потом сняла его, положила в коробочку от лекарств.
***
Борис звонил ей, Раиса Николаевна не брала трубку. Наконец он пришел, стоял под окнами, смотрел наверх. Раиса Николаевна видела его из-за занавески. Потом она не выдержала, спустилась.
– Рая, что же ты? – начал Борис Иванович. – Я с ума схожу.
– Борис, не надо. Марина и Светлана правы, мы слишком старые для всего этого.
– Какая разница, сколько нам лет! – он взял ее за руки.
Ладони у него были ледяные.
– Марина уехала. Сказала, делай что хочешь. Так что давай поженимся, тихо, никого не позовем.
– Но мой сын из-за меня разводится. Жена сказала, если он меня поддерживает, то может уходить.
– Не из-за тебя! Если жена такая, что из-за ерунды на развод подает, может, и правда к лучшему?
Раиса Николаевна покачала головой:
– Внуков я теперь не увижу. Светлана не даст.
– Увидишь, мы придумаем что-нибудь, в суд пойдем. Рая, ну, пожалуйста...
Она посмотрела ему в глаза, усталые, грустные, но все еще с искорками.
– Ладно, – выдохнула она. – Давай попробуем.
***
Расписались они через месяц, свидетелями были друг Бориса и подруга Раисы Николаевны. После этого она переехала к новоиспеченному мужу. В качестве медового месяца они съездили в санаторий в Кисловодск.
Внуков Раиса Николаевна не видела с той ссоры, Светлана не позволяла. А вот Михаил навестил мать и ее нового мужа.
– Мам, прости меня, – сказал он. – Я должен был тебя защитить тогда. А я струсил.
– Ты не виноват, Миша. У тебя жена была, дети... И не грусти, что все так закончилось. Ваше со Светланой расставание к лучшему, а дети... Они подрастут, во всем разберутся и начнут общаться с тобой и со мной. Все будет хорошо.
– Ты... Ты правда в этом уверена? – спросил Михаил.
Раиса Николаевна ободряюще улыбнулась и искренне ответила:
– Да, я верю.
Copyright: Анна Медь 2025 Свидетельство о публикации. Копирование контента без разрешения автора запрещено
Трубку молча бросили. Раиса вздохнула, посмотрела на себя в зеркало. Старая глупая женщина... Какая помада, какие встречи с мужчинами... Может, и правда дома сидеть, внуков воспитывать?
Но помаду она все-таки открыла, провела по губам, осторожно, неумело. Получилось криво. Раиса Николаевна стерла все салфеткой, попробовала снова. Наконец вышло более-менее ровно.
Она посмотрела на себя в зеркало. Другое лицо стало, моложе, что ли, или просто живее. Теперь она готова к встрече...
***
Борис Иванович стоял у того же прилавка с помидорами, в сером пиджаке, при галстуке. Увидел Раису Николаевну, просиял:
– Раиса Николаевна! А я уж думал, не придете.
– Почему же не приду, – она старалась говорить спокойно, хотя сердце колотилось. – Помидоры нужны.
– Помидоры – дело хорошее, – он подмигнул продавщице. – Нам килограмм самых лучших. И огурчиков полкило.
Продавщица, та самая, что на прошлой неделе косилась на Раису Николаевну, теперь улыбалась и приговаривала:
– Для хороших людей не жалко! Вот, свеженькие, сегодня привезли.
Пока взвешивали овощи, Борис Иванович рассказывал:
– Я, знаете ли, на пенсии, вдовец. Дочка далеко живет, внуков нет.
Раиса Николаевна слушала, кивала. Потом, набравшись смелости, спросила:
– А не хотите чаю? Тут рядом кафе есть.
Лицо у Бориса Ивановича стало серьезным:
– Очень хочу. Только вы уверены? Вдруг кто увидит, что скажут?
– А мне все равно, что скажут, – удивилась сама себе Раиса Николаевна.
Правда ведь, все равно.
В кафе было тепло, пахло свежей выпечкой. Они сели у окна, Борис Иванович заказал чай и пирожные.
– Обожаю сладкое, – признался он. – Марина, дочка моя, смеется, говорит, папа, тебе нельзя. А я что, пожить уже не могу для себя?
Раиса Николаевна откусила кусочек пирожного. Крем был настоящий, заварной, как в детстве.
– У меня сын, – сказала она. – Михаил. Он женат, двое детей. Только видимся редко. Невестка меня не любит.
– Почему же?
Раиса Николаевна пожала плечами:
– Не знаю, с самого начала так. Может, думает, я вмешиваться в их семейную жизнь буду. А я и не вмешиваюсь никогда. Живу тихо, никого не трогаю.
– Тихо – это неправильно, – Борис Иванович вдруг накрыл ее руку своей.
У него была теплая рука, с выступающими венами.
– В нашем возрасте надо громко жить, времени-то осталось – кот наплакал. Так что не будем... Не будем терять его понапрасну!
Раиса Николаевна не отняла руку, сидела и чувствовала это тепло. Когда в последний раз мужчина держал ее за руку? Давно... Володя последние годы болел, не до нежностей было.
– Раиса Николаевна, – Борис Иванович говорил негромко, смотрел прямо в глаза. – Можно я вам буду звонить? И встречаться иногда. Если вы не против.
– Не против, – выдохнула она.
Домой Раиса Николаевна вернулась как на крыльях. Поставила цветы, которые Борис Иванович купил на рынке, в вазу. Потом села, смотрела на эти цветы и улыбалась.
Телефон зазвонил ближе к вечеру.
– Раиса Николаевна, вы где ходите? – Светлана была явно не в духе. – Соседка сказала, видела вас в кафе с каким-то мужиком!
– Я была в кафе с моим знакомым. Мы чай пили.
– Знакомый? – голос невестки стал визгливым. – Раиса Николаевна, вы что? В вашем возрасте по кафе с мужиками шастать! Что люди подумают?
– Светлана, мне же не сотня лет, чтобы так говорить!
– И что, вам много лет! Думать надо о внуках, а не... Не это все!
В трубке что-то зашуршало, потом послышался голос Михаила:
– Мам, ты там? Света волнуется просто. Может, правда не стоит на встречи бегать... Мало ли кто этот человек.
– Миша, – Раиса Николаевна старалась говорить спокойно, хотя руки дрожали. – Это порядочный человек, вдовец, у него дочь взрослая.
– Вдовец! – Светлана, видимо, вырвала трубку. – Ясно все! На квартиру положил глаз или пенсию!
– Какую пенсию? Она ж у меня маленькая.
– Неважно! Мам, я вам говорю, прекратите это немедленно! И в субботу чтоб никуда не уходили, детей привезем пораньше!
Раиса Николаевна положила трубку. Посмотрела на хризантемы. Белые, красивые, живые...
***
Несколько месяцев пролетели как день. Раиса Николаевна научилась врать легко, без запинки. «К подруге на дачу поеду». «В поликлинику записалась». «В собес документы отнести надо».
А сама встречалась с Борисом. Они ходили в парк, в театр, в филармонию. Он покупал билеты, не слушая ее протесты, дарил цветы, каждый раз разные. Научил ее пользоваться смартфоном, который подарил на день рождения.
– Будем селфи делать, – смеялся он, обнимая ее за плечи.
Первый поцелуй случился в парке, на лавочке у пруда. Октябрь был теплый, золотой. Листья падали медленно, кружились. Борис вдруг притянул ее к себе, поцеловал осторожно, будто спрашивая разрешения. Раиса Николаевна ответила. И почувствовала себя живой после многолетнего перерыва.
Но позволит ли невестка ей быть счастливой, это, конечно, вопрос...
Светлана звонила, проверяла, что там свекровь творит. У нее была шпионка, соседка Нина, которая докладывала: снова видела Раису Николаевну с тем мужчиной.
– Стыдно должно быть! – выговаривала невестка. – Михаил из-за вас на работе краснеет! Все уже знают, что его мать в старости с ума сошла!
Михаил приехал в начале ноября. Один, без жены. Он сел на кухне, мял в руках кепку.
– Мам, может, правда хватит? – сказал он. – Света места себе не находит. Говорит, дети расстроены, что бабушка их не любит и не навещает.
– Я их люблю, Миша. Но я не бесплатная няня на всю оставшуюся жизнь.
Сын посмотрел на нее с укоризной.
– Что ты такое говоришь? Никто тебя няней не считает. Просто... Подумай о нас тоже.
Он ушел, так и не выпив предложенный чай. А через неделю Борис сделал предложение.
***
– Рая, выходи за меня замуж, – Борис держал ее руки в своих, сидели они в ресторане за их любимым столиком у окна. – Нам с тобой не так много осталось, так давай проживем оставшееся время вместе?
Раиса Николаевна смотрела на простое золотое кольцо в бархатной коробочке. Пульс участился так, что, казалось, весь зал слышит.
– Борис, но твоя дочь... Мой сын...
– К черту их всех! – он вдруг рассердился, даже покраснел. – Марина вчера звонила, устроила скандал. Откуда узнала про тебя, не знаю. Говорит, папа, ты в маразм впал. А я ей говорю, что это моя жизнь! Хочу и женюсь!
Раиса Николаевна прижала ладонь к губам.
– Я оформлю завещание, – Борис говорил быстро, словно боялся, что она откажет. – Моя квартира будет твоя, если что. Марина против, конечно, но это мое решение. Я сам заработал на нее, сам и решаю.
В этот момент его телефон зазвонил. Борис посмотрел на экран, поморщился.
– Только вспомнишь... Алло, Марина. Да, я на ужине. С кем? С женщиной, на которой собираюсь жениться.
В трубке что-то заверещало, Борис держал телефон на расстоянии от уха.
– Приезжай, – сказал он наконец. – Завтра приезжай, познакомитесь. И успокойся, ради бога.
Положил трубку, виновато улыбнулся:
– Вот такие дела. Дочка едет спасать папашу от коварной охотницы за квартирами. Ты не против встретиться?
– Наверное, надо, да, – Раиса Николаевна кивнула. – Борис, а ты уверен? Может, правда подумать...
– Думать нам некогда, – он накрыл ее руку своей. – Все, теперь ты моя невеста. Официально.
***
На встречу пришла не только Марина. Узнав про предложение, на разговор напросились также Михаил и Светлана. Собрались они в квартире Бориса Ивановича. Напряженной встреча получилась... Молодое поколение глядело друг на друга неприязненно.
Марина оказалась копией отца, была такая же прямая, решительная. Только глаза злые. Она села в кресло, ногу на ногу закинула.
– Значит, вы Раиса Николаевна? – она разглядывала ее как диковинку. – Папа много о вас рассказывал. А теперь жениться собрались... И что, сын ваш одобряет... это все?
– Марина! – Борис прикрикнул. – Веди себя прилично!
– Я прилично, пап. Просто интересуюсь. Имею право знать, на ком отец жениться собрался.
– А я согласна! – вмешалась Светлана. – Раиса Николаевна, вы совсем совесть потеряли?
– А вы кто? – удивилась Марина.
– Я невестка Раисы Николаевны. А вы?
– Дочь Бориса Ивановича.
Женщины смотрели друг на друга секунд десять. Потом словно сговорились.
– Приятно, что кто-то еще видит, какой это бред, – начала Марина. – Это должно прекратиться.
– Немедленно, – поддержала Светлана. – Вы позорите родственников! О чем вы думаете в вашем возрасте?
– О том, что мы любим друг друга! – Борис встал, лицо побагровело. – И никто, слышите, никто нам не указ!
– Папа, не смеши. Какая любовь в твоем-то пенсионном возрасте?
– А вы-то, – Светлана повернулась к Раисе Николаевне, – совсем стыд потеряли. По кафе шастаете, как девка молодая. Внуки из-за вас в школе краснеют!
– Почему из-за меня? – спросила Раиса Николаевна.
Ноги дрожали, но голос звучал твердо.
– Я что, что-то плохое делаю?
– Плохое? – Светлана расхохоталась. – Вы старая женщина, которая жениха себе нашла! В вашем возрасте о душе думать пора, а не о свадьбах!
– Хватит! – Борис шагнул вперед. – Вон из моего дома! Обе!
– Папа, одумайся! Она же за квартирой охотится! – взмолилась Марина.
– Да какая квартира?! – Раиса Николаевна не выдержала. – У меня своя есть!
– Однушка в спальном районе! – фыркнула Светлана. – А тут трешка в центре. Не сравнить. Да конечно, вы на квартиру повелись, как не стыдно!
– Хватит, – внезапно вмешался Михаил.
Был он бледный, но говорил решительно.
– Мам, пойдем домой.
– Миша...
– Пойдем, мам. Пожалуйста.
Он взял ее за локоть, повел к двери. Раиса Николаевна обернулась на Бориса. Тот стоял, опустив руки.
– Я позвоню, – одними губами сказал он.
Но Светлана услышала:
– Не посмеете звонить! Если еще раз приблизитесь к свекрови, я в полицию обращусь! Скажу, что вы ее обманом женить на себе заставляете! Что пользуетесь беспомощным состоянием пожилого человека!
– Света, перестань, – Михаил говорил устало. – Поехали. Мы... Мы тут больше не останемся...
***
На следующий день Михаил приехал к матери один и огорошил:
– Света сказала, что подает на развод.
– Что? – изумилась Раиса Николаевна.
– Говорит, я маменькин сынок. Что тебя вместо нее выбираю. Дала ультиматум: или мать, или жена с детьми. Я... Я не знаю, что делать, мам.
– Миша, но я же...
– Знаю, мам. Знаю, что ты ни в чем не виновата. Просто... Просто я устал. От всего этого. От скандалов, от выяснений отношения. Может, оно и к лучшему.
Михаил выпил чаю и уехал. Сказал, снимает пока комнату у друга.
Раиса Николаевна осталась одна. Она сидела, смотрела на кольцо на пальце, про которое напрочь забыла. Потом сняла его, положила в коробочку от лекарств.
***
Борис звонил ей, Раиса Николаевна не брала трубку. Наконец он пришел, стоял под окнами, смотрел наверх. Раиса Николаевна видела его из-за занавески. Потом она не выдержала, спустилась.
– Рая, что же ты? – начал Борис Иванович. – Я с ума схожу.
– Борис, не надо. Марина и Светлана правы, мы слишком старые для всего этого.
– Какая разница, сколько нам лет! – он взял ее за руки.
Ладони у него были ледяные.
– Марина уехала. Сказала, делай что хочешь. Так что давай поженимся, тихо, никого не позовем.
– Но мой сын из-за меня разводится. Жена сказала, если он меня поддерживает, то может уходить.
– Не из-за тебя! Если жена такая, что из-за ерунды на развод подает, может, и правда к лучшему?
Раиса Николаевна покачала головой:
– Внуков я теперь не увижу. Светлана не даст.
– Увидишь, мы придумаем что-нибудь, в суд пойдем. Рая, ну, пожалуйста...
Она посмотрела ему в глаза, усталые, грустные, но все еще с искорками.
– Ладно, – выдохнула она. – Давай попробуем.
***
Расписались они через месяц, свидетелями были друг Бориса и подруга Раисы Николаевны. После этого она переехала к новоиспеченному мужу. В качестве медового месяца они съездили в санаторий в Кисловодск.
Внуков Раиса Николаевна не видела с той ссоры, Светлана не позволяла. А вот Михаил навестил мать и ее нового мужа.
– Мам, прости меня, – сказал он. – Я должен был тебя защитить тогда. А я струсил.
– Ты не виноват, Миша. У тебя жена была, дети... И не грусти, что все так закончилось. Ваше со Светланой расставание к лучшему, а дети... Они подрастут, во всем разберутся и начнут общаться с тобой и со мной. Все будет хорошо.
– Ты... Ты правда в этом уверена? – спросил Михаил.
Раиса Николаевна ободряюще улыбнулась и искренне ответила:
– Да, я верю.
Copyright: Анна Медь 2025 Свидетельство о публикации. Копирование контента без разрешения автора запрещено
Следующая публикация
Комментарии 63
Сказала, что на квартиру их отца не претендует. Есть своя трёхкомнатная. Есть хорошая дача, на которой всегда будет рада видеть их по приглашению. С внуками - шашлыки сделают, ягодой и яблоками угостит.
Договорятся, когда им всем удобно будет.
Прожили они в согласии ещё 15 лет. Мудрая женщина.
Всем здоровья и благополучия, живите и радуйтесь!