Сын предложил мне жить в кладовке и вскоре я решилась на серьезный поступок

- Мама, ты слишком много ешь! - заявил Славка.

- Я? - искренне удивилась я. - Я много ем?

- Ну не я же! Вот зачем ты опять наш творог съела?!

В голосе Славки звучало такое брезгливое недоумение, будто я не творог съела, а напрудила ему в тапочки.

- Ваш творог?! - недоуменно переспросила я. - Это какой еще ваш творог?

- Алена специально для Настеньки покупала органический! - нетерпеливо сказал сын. - А ты съела! Зачем?

- Я свой ела, - ответила я, продолжая неспешно намазывать масло на хлеб, - он в синей мисочке был, на нижней полке.

- Это не твой! - воскликнул сын. - А наш! Потому что… Ты… Живешь тут как... Как...

Он не договорил, но я знала, что он хотел сказать, как старая ненужная вещь, которую некуда деть.

Я медленно доела свой бутерброд и подумала о том, как странно все повернулось.

Пять лет назад Славка развелся с первой женой и прибежал ко мне. Он рыдал на этой кухне, а я гладила его по голове и успокаивала как могла.

Мы стали жить вместе. Квартира эта досталась мне от матери, но у Славки была тут доля, жили мы, к слову, довольно мирно.

А потом появилась Алена. Сначала милая такая, вся из себя хрупкая, глазки опускала стыдливо, помочь все подхватывалась… А стоило им со Славкой расписаться, как она уже командовала вовсю.

- Светлана Владимировна, вы бы лучше в своей комнате телевизор смотрели, у Настеньки от вашего храпа голова болит!

Настенька - это ее дочь от первого брака, девица восемнадцати лет. Студентка.

***

Пенсия у меня была небольшая, и я нашла подработку консьержкой. В наш подъезд как раз искали, а я подумала, чего дома-то сидеть, нервы себе и людям портить. Двенадцать часов смена, зато через день. Сижу в своей каморке при подъезде, вяжу носки, здороваюсь с жильцами. Покой, тишина. И главное - дома бывать меньше приходится.

- Светлана Владимировна, - как-то вечером сказала мне Алена своим новым, начальственным голосом, - мы тут с Вячеславом решили. Настеньке нужна отдельная комната, она уже взрослая девушка. Давайте мы вам кладовку обустроим? Там вполне поместятся кровать и тумбочка.

Я тогда вязала очередной носок, и спицы мои так и замерли в воздухе.

- Кладовку… - пронеслось у меня в голове. - Меня, в моей собственной квартире, собираются сослать в кладовку… Дожили.

- Это временно, мама, - быстро добавил Славка, не глядя мне в глаза. - Пока Настя… ну… Пока она универ не окончит или парня себе не найдет и не съедает.

Я посмотрела на сына и вдруг поняла: все, конец. Нет у меня сына, есть только чужой мужик, которому я мешаю жить.

***

В кладовке действительно поместилась кровать. И тумбочка. И даже вешалка. Окна не было, зато была лампочка под потолком. Как в камере-одиночке. Я лежала на этой кровати, слушала, как за тонкой перегородкой Настенька хохочет, разговаривая по телефону, и думала, надо что-то делать. Причем срочно.

Мысль о продаже квартиры пришла мне не сразу. Сначала я просто фантазировала, вот бы уехать куда-нибудь, снять комнатку, да и жить себе там спокойно.

Потом начала считать, пенсия плюс зарплата консьержки… Да, вполне можно прожить! А потом встретила Михаила Борисовича.

***

Он жил на четвертом этаже. Юрист, собирался на пенсию, но еще практиковал потихоньку. Интеллигентный такой, в очках, всегда здоровался первым. Как-то он спустился ко мне в каморку и попросил чаю. Потихоньку мы разговорились.

- Простите за нескромный вопрос, Светлана Владимировна, - сказал он, - но почему вы здесь работаете? Вы ведь, кажется, на пятом этаже живете?

И я рассказала. Не знаю почему, может, накипело, может, просто захотелось выговориться. Рассказала про кладовку, про Алену, вообще про все.

Михаил Борисович слушал молча, потом сказал:

- А квартира-то чья?

- Моя, - ответила я. - То есть... наполовину. После развода я Славке половину переписала, думала, сын же, родной человек…

- Половина, значит, ваша, - задумчиво повторил он. - Вот что, Светлана Владимировна, вы имеете полное право свою долю продать. И никто вам помешать не может.

Я тогда только рассмеялась, горько так. Продать? Но это серьезный поступок! Да они же...

- Оне не дадут мне это сделать, и даже покупателей не пустят, - сказала я.

- Пустят, - уверенно ответил Михаил Борисович. - Закон на вашей стороне. Если хотите, я помогу. Бесплатно.

***

Когда я сказала Славке с Аленой, что продаю свою половину, они сначала не поверили. Потом начали смеяться.

- Мама, ты что, с ума сошла? - Славка даже покраснел от смеха. - Кому ты продашь? Кто купит половину квартиры?

- Найдутся покупатели, - спокойно ответила я.

- Да мы их на порог не пустим! - взвизгнула Алена.

- Пустите, никуда не денетесь. Закон на моей стороне, - повторила я слова моего нового друга.

И я действительно, заручившись поддержкой Михаила Борисовича, дала объявление. И тут началось интересное. Славка прибежал ко мне на работу в мою каморку.

- Мама, ну что ты делаешь? - чуть не плакал он. - Мы же семья! Давай помиримся, а? Алена… Она так больше не будет, я обещаю!

А вечером и Аленка подкатила с тортиком, с медовиком моим любимым.

- Светлана Владимировна, милая, ну что вы так радикально? - щебетала она. - Давайте мириться, а? Мы же все-таки не чужие люди! Ну… хотите, мы вернем вам комнату? Настя не против. Вы норм бабуся… Это она так говорит, не я… Так вот, она готова делить ее с вами!

- Надо же… Готова она… - усмехнулась я про себя. - Делить со мной мою же комнату. Как говорится, все чудесатее и чудесатее.

Чтобы не конфликтовать особо, я обещала подумать.

Что тут началось! Домочадцы мои чуть ли не выплясывали передо мной. Продукты лучшие - мне. Телевизор громко не включали, друзья к Насте не приходили и не гоготали. И ходили все на цыпочках.

***

Но я уже все решила. Покупатели нашлись быстро, им как раз половина квартиры подходила. Тем более что Михаил Борисович помог все оформить так грамотно, что их права были защищены. Славка понял, что выкупить мою долю не может, денег нет, все Алена на свои шмотки тратит. Метался, уговаривал, угрожал даже.

- Ты пожалеешь! - кричал он в день, когда я вещи собирала. - Ты мать-кукушка! Предательница!

- Я предательница? - усмехнулась я. - А не ты ли?

- С чего бы это? - насупился он.

Я внимательно посмотрела на него и вдруг поняла: нет, бесполезно ему что-либо объяснять и взывать к совести. Он не поймет.

- Не поминайте лихом, - сказала я перед уходом.

- Скатертью дорога, - скрипнул зубами сын. - Но если что, если помощь вдруг понадобится тебе… Мне можешь не звонить! Меня для тебя больше нет!

Я собрала вещи и благополучно переехала на новое место жительства. Устроилась гардеробщицей в местный дом культуры, и жизнь моя потихоньку пошла своим чередом.

Как-то мне позвонил Славка и пожаловался, что новые соседи совершенно невозможные, что Алена истерики закатывает, что это все из-за меня. Я послушала его немного, а потом сбросила звонок и заблокировала его номер. Права же я? (Все события вымышленные, все совпадения случайны)