Умерла участница шоу «МАЛАХОВ» и вдова нигерийского принца Наталья Веденина

«С самого начала нашего знакомства называл меня мой ангел. Как будто я еле жива. Раз он ушел, то я буду рядом с ним».
Эти слова Натальи Ведениной — как эхо из романтической драмы с примесью африканского колорита, где любовь граничит с трагедией. А ведь ей за пятьдесят стукнуло, когда она решилась на союз с Полем, нигерийским красавцем на восемнадцать лет моложе. Брак этот, словно тропический вихрь, ворвался в её череповецкую жизнь и подарил близнецов — Даниэля и Дэвида. Два мальчика, напоминание о былой страсти. Но резкий финал: внезапная смерть мужа. Шок. Испытание. И тут — нигерийские традиции врываются в российскую реальность.
Брат покойного, Майкл, явился в дом вдовы. По тамошним обычаям, родственник усопшего берёт на себя заботу о ней — почти как в библейских сюжетах о леверате. Звучит поэтично? На деле — вынесенная техника из квартиры и исчезновение парня без следа. Кулуарные разговоры в Череповце наверняка вились месяцами: что это было — ритуал или банальная афера? Наталья не сломалась. Переписка с Орландо, полицейским из Ганы, стала её спасательным кругом.
«Я не знала ни английского, ни африканского языка», — признаётся она, подчёркивая абсурд ситуации. Общаются через переводчик — эпоха цифровых мостов через океаны. Прошли годы. Он зовёт в Нигерию. «Везде было хорошо — и в жизни, и в сексе», — добавляет Веденина с той прямотой, что редкость в светской хронике. А ведь Орландо даже сбежал в Череповец после её выкидыша — жест поддержки или романтический порыв? Пандемия 2021-го разлучила их окончательно: обещания растаяли, как мираж в пустыне.
И вот кульминация этой саги — Фёдор Поморов, ещё на двадцать лет младше. Последняя любовь, свежий акцент на биографии женщины, которая не сдаётся. Складывается впечатление: Наталья Веденина — воплощение той романтической упорности, что игнорирует паспортные данные и географию. История помнит подобные пикировки судьбы с конвенциями — вспомнить хотя бы европейских дам XIX века, влюблявшихся в колониальных офицеров. Но здесь, в нашем медийном потоке, это не просто байка. Это резонанс о том, как личная драма обретает публичный вес. Стоит ли завидовать такой смелости или сочувствовать рискам? Решайте сами — её близнецы наверняка уже задают те же вопросы.