Кинорежиссер Вадим Абдрашитов: «Переводить искусство и культуру на рыночные отношения означает убить их»

Вот уже почти десять лет, как на наших экранах не появляются кинопремьеры Вадима Абдрашитова – режиссера, который в каждом из своих фильмов, созданных в содружестве со сценаристом Александром Миндадзе: «Слово для защиты», «Остановился поезд», «Парад планет», «Слуга», «Плюмбум», «Пьеса для пассажира», «Время танцора», «Магнитные бури», – умел сказать веское слово о социально-нравственном климате современного общества. Проблемы финансирования напрямую коснулись и его.
Фильмы Абдрашитова отмечены на фестивалях в Венеции, Берлине, Локарно, Сан-Ремо и на многих отечественных, награждены премиями «Золотой Орел» и «Ника», призом «Золотой Овен» и не устаревают с годами. Ученик Михаила Ромма и Льва Кулиджанова, получивший до ВГИКа опыт заводской жизни, Вадим Абдрашитов умеет попасть в десятку и оставить зрителю пространство для дум на перспективу.
Сегодня лауреат Госпремий СССР и РСФСР, премий Ленинского комсомола и Президента РФ, вице-президент Российской академии кино НИКА, профессор ВГИКа, руководитель киностудии «Арк-фильм» киноконцерна «Мосфильм» Вадим Абдрашитов – гость «Файла-РФ».
– Вадим Юсупович, Вас можно назвать ветераном фестиваля «Сталкер», чем он выделяется особенно?
– На фестивале «Сталкер» в некоторых фильмах поднимаются такие темы, которых раньше не было. Они сделаны настоящими патриотами – не побоюсь громких слов, я вижу в них тревогу авторов за будущее страны, их желание разобраться в проблеме и сделать что-то на пользу Отечества. Например, призер этого года – фильм «Затерявшиеся в полях» о мигрантах из Таджикистана, живущих на севере России, – снят объективно, художественно и с большим вниманием к человеку. Удивительный человеческий документ. Зрители предыдущего фестиваля наверняка помнят картину «Главная тайна республики ШКИД» Михаила Михеева – о подлинной судьбе героев любимой детской книги и фильма «Республика ШКИД».
Документальное кино на фестивале занимает особое место, и победителей в этом году оказалось немало. «Великие реки Сибири. Амур», «Солдат», «Быль-небыль», «Лешка» – герои всех этих картин неординарны. Одни спасают жизни других, другие – беженцы, инвалиды, сироты – учатся выживать сами. Как председатель жюри документального кино с огромным интересом смотрю фильмы, с горечью понимая, что зритель их не увидит. Но благодаря фестивалю, который устраивает «Эхо Сталкера» в разных регионах страны, зрители имеют возможность посмотреть эти картины. И они не верят своим глазам, что такое кино есть в России, для них это настоящее открытие. Но что делать дальше с этими фильмами – никто не знает. Видимо, нужно каким-то образом воздействовать на телевидение, требуя, чтобы настоящее документальное кино доходило до зрителя.
– Какие из Ваших фильмов считаете актуальными по сей день?
– Как-то смотрел по ТВ фильм 1982 года «Остановился поезд». Мне было интересно, как этот устаревший фильм выглядит в контексте новостей и современных передач. Смотрю и к концу картины думаю: «А почему устаревший, это кино абсолютно про сегодняшнюю жизнь». Или совсем недавно видел «Слугу» по каналу «Культура» и подумал: «Мать честная, это вообще современная картина, про очень многих, про очень многое, про власть и нашего брата художника, властителя дум, который находится в поразительном симбиозе с властью».
– На месте настоящего искусства сегодня нередко цветет попса и прочий масскульт. И называет себя искусством. По-Вашему, это навсегда?
– Искусство, в отличие от масскульта, в рыночных условиях выжить не может. Но во всех развитых странах, где занимаются сохранением физического, нравственного и духовного здоровья нации, эти процессы отработаны и деньги с попсы идут на поддержку симфонической музыки. А переводить искусство и культуру на рыночные отношения означает убить их. Массовая культура везде существует и должна существовать, но за счет нее должно поддерживаться серьезное искусство, которому принадлежит будущее.
– Беды кинематографа – отсутствие достаточного госфинансирования, прокат, оккупированный американским кино, плохо подготовленные абитуриенты ВГИКа – хорошо известны. У Вас есть рецепты лечения Вашей отрасли?
– Какой толк в том, чтобы дать деньги на производство фильмов и не решать проблему с прокатом? Без федерального проката и планомерной государственной политики в этой области российский кинематограф не выживет. Иногда слышишь: «Вы снимайте хорошие картины, конкурентоспособные американским, и все будет замечательно». Это демагогия, нежелание внедряться в эту тему. Если мы хотим сохранить рынок для отечественного кино, должны принять ряд мер, как это сделано во всех странах, где власть озабочена сохранением национальной культуры. Во Франции, Италии, Венгрии, Польше, Чехии существует целая система. Не надо изобретать велосипед, все уже давно придумано.
– Хорошее кино способно улучшить человека?
– У искусства другие заботы. Уж столько картин замечательных снято, спектаклей поставлено великих, книг божественных написано, а человек все тот же. Вот идеологию искусство поддерживать способно.
– Успехи российских фильмов «Фауст» и «Елена» на мировых фестивалях прошлого года – это закономерность или просто звезды сошлись?
– Такие успехи будут всегда, потому что, к счастью, есть режиссеры, которые снимают кино. Но мы сейчас говорим об уровне средней продукции, в советское время он был намного выше, чем сейчас.
– На фоне всеобщих реформ меняются ли вгиковские программы?
– Нет, ВГИК по-прежнему остается академическим вузом с глубокой и широкой гуманитарной подготовкой студентов. Абсолютно полноценные курсы истории русской и зарубежной литературы, музыки, кино. Традиции ВГИКа, как показывает жизнь, – верные и точные, четко сформулированы, над программами работали лучшие умы. Студентам преподавали всегда практики, и наша задача как раз сохранить этот академизм в обучении. Абитуриенты, действительно, очень изменились, ребята поступают замечательные, подчас очень способные, но общекультурную подготовку не сравнишь с той, что была лет 40 назад. Это привет современной школе. Нам же приходится много времени уделять перекрытию этих лакун…
– Нужна ли культуре цензура? В советское время все мечтали от нее избавиться, а сейчас призывают чуть ли не вернуться назад.
– Если под цензурой понимать недопущение идеологии деструктивности до молодых умов – это касается в первую очередь нашего ТВ, конечно, – то я за такую цензуру. Другое дело, что под это дело можно подверстать все что угодно. Поэтому надо следить, чтобы защита юных душ от растления не превратилась в политическую цензуру. Ну а как можно не подвергать цензуре то, что творится на ТВ? Если по государственным каналам транслируется то, что транслируется, возникает вопрос – следовательно, кому-то наверху выгодно бесконечное насилие и полупорнография? Если невыгодно, то почему это все показывается? Эти вопросы у всех на устах, но перемен никаких. И все потому, что у нас слабо развито гражданское общество. А становление его – процесс долгий и сложный. Он связан с процессом обретения самосознания у людей. Остается и в этом плане ждать перемен.
– В каком состоянии находятся два Ваших новых кинопроекта – большой и малый, которые Вы будете осуществлять с другими сценаристами? Ваш партнер Александр Миндадзе отправился в самостоятельное режиссерское плавание?
– Стучу по дереву, в одном из них кое-что сдвинулось с мертвой точки, не оставляю мыслей и о втором.
Нина Катаева