Студент философского факультета Сухозад не сдал экзамен по онтологии . Зря: родители лишили его денежного довольствия. Студент Сухозад хотел есть. Но в Самаре есть невозможно без того, чтобы сначала купить. А купить невозможно без денег. Чувство голода мешало студенту Сухозаду подготовиться к пересдаче. Это был замкнутый круг. Философия продвигала нарратив о том, что если есть настоящее, то будет и будущее. Но студент Сухозад не хотел есть настоящее. Он хотел есть говядину. Или, на худой конец, что-нибудь злаковое. Но даже худой конец ему был недоступен, так сильно у него не было денег.

Сухозад второй год учился в Самаре. И еще ни один самаритянин не подошел к нему и не сказал – пойдем у меня есть. Все говорили – пойдем, у меня есть. Но на одном этаноле долго не протянешь. Оставалось два пути: ограбить или украсть.

Ограбление студент Сухозад исключил в виду слабого зрения. С минус пять можно так ограбить, что будет минус одиннадцать. Оставалась кража. Хотя и она не гарантировала успешной пересдачи. Преподаватель Забодаев так и сказал:

- Ты мне сдашь, Сухозад, когда окончится тысяча лет и сатана будет освобожден из темницы своей, чтобы обольщать народы.

Не осознанно, а скорее интуитивно Сухозад догадался, что это была не гипербола.

Между общежитием и жилым сектором простирался пустырь. Из пустыря в изголовьях люков торчали трубы. Погреба располагались рядно и напоминали кладбище паровозов. Сжимая под курткой пилу по металлу, Сухозад вышел в ночь. Учеба на филфаке дает многое. Она помогает делать выводы. Из них следовало: чем дороже замок наверху, тем вкуснее под землей. Аппетит довел Сухозада до того состояния, когда тот перестал понимать археологов. Зачем тащить Тутанхамона в музей, если его можно съесть? - плавало в его слабеющей голове. Тутанхамон, хамон, хамон... - плыло следом.

Голубая луна подсвечивала место события. Не привлекая к себе внимания, студент Сухозад пилил замок. Воображение Сухозада проникало сквозь толщу земли. Гастрономическая сокровищница кружила голову.

Обливаясь маринадными слезами, блестящие маслята любовались Сухозадом сквозь стекло банок. В дальнем углу томилась тушеная говядина. Куски большие, без прожилок, и сверху – неизбежная, но до удивления тонкая прослойка жира. Визуализировав это, Сухозад стал пилить быстрее. Мысли повели дальше. Он распознал в полумраке погреба вяленую ногу изюбря. Подвешенная за антрацитовое копытце, она распускала в пока еще недоступном погребе дымный аромат солонины. А ледяная черная икра в кадушке шевелилась от нетерпения проникнуть в Сухозада.

Оковы пали. Голодный до открытий Сухозад откинул крышку. Закрывая её за собой как танковый люк, спустился в кромешную мглу и осмотрелся. Чиркнул спичкой. Фаллическим символом на длинном пустом стеллаже торчала оплывшая стеарином свеча. Это был короткий подземный ответ на буйные наземные фантазии Сухозада. Оторвав свечу от доски, Сухозад поднес к ней спичку. Холодный погреб предлагал картофель. Много картофеля. Три банки с патиссонами и две тыквы весом с Сухозада каждая.

И – о, чудо – на одной из полок он обнаружил полупустую бутылку коньяка. Рядом, подчеркивая неразрывную между ними связь, стояла вскрытая банка с солеными огурцами. Только женатый человек мог сообразить, что это значит. Но Сухозад был молод, голоден и холост. Не теряя ни минуты, Сухозад вынул огурец и затолкал его в рот. И тут над его головой послышалось то, что услышать он хотел меньше всего:

- Странно, очень странно…

С трудом задув сквозь набитый рот огонь, Сухозад заметался по сокровищнице. Память услужливо подсказала – здесь, на пустой полке, стояла свеча. Голубой квадрат люка над головой уже заполнялся чьим-то телом.

Сухозад выпрямился на полке и замер. Неизвестный спустился. Чиркнул спичкой и привычно поднес её к источнику постоянного света.

Погреб медленно заполнился дрожащим светом. Перед мужчиной со свечой на груди лежал человек с закрытыми глазами. В нестабильном пламени свечи то появился, то пропадал до отказа набитый рот. Сухозад открыл глаза.

Раздавшийся крик остановил кровоток студента Сухозада. Над ним
висело в дракуловой подсветке лицо преподавателя Забодаева. Преподаватель метафизики и онтологии Забодаев кричал, не меняя тональности. Останавливался, сжимал плечи, набирал воздух и снова кричал.

Планируя свое поведение на ближайшие две минуты, Сухозад снова закрыл глаза. Это перевело тональность звука на высокий регистр.

Преподаватель Забодаев бросил свое тело на лестницу и полез по ней с ловкостью шимпанзе. Пытаясь объяснить происходящее и быстро чавкая, чтобы освободить рот, Сухозад вцепился в ногу Забодаева.

Забодаев перешел с тенорового регистра на дискантовый. Работая ногой как отбойным молотком, он прорывался наверх. Держась за его вторую ногу, Сухозад поднимался вместе с ним. Забодаев освободился от балласта уже на свежем воздухе. Когда студент Сухозад выбрался наружу, преподавателя онтологии уже не было.

Через неделю, стараясь не смотреть на преподавателя Забодаева, студент Сухозад лаконично и по существу раскрыл тему субстанции и акциденции. Не задавая дополнительных вопросов, Забодаев нашел ответ удовлетворительным. Чувствовалось между ними какое-то, невидимое взгляду, взаимопонимание. Родители снова взяли Сухозада на денежное довольствие.

https://dzen.ru/id/687f0ec1cdbeba466e3fb526?share_to=link