От сердца к сердцу

– Ну ты посмотри на нее! Сидит, глазки в тарелку опустила, скромница наша. А как в торговый центр зайдет, так держите меня семеро! – голос Олега гремел на всю гостиную, перекрывая звон бокалов и гул дружеской беседы. – Ей же ценники вообще без разницы. Увидела сумочку – хочу! Увидела сапожки – хочу! А папочка, то бишь я, доставай карточку и оплачивай капризы. Женщины, что с них взять, никакой финансовой грамотности, одни эмоции. За большим, празднично накрытым столом сидело восемь человек. Это были наши давние друзья, семейные пары, с которыми мы общались еще со студенческих времен. Повод был весомый – новоселье. Мы наконец-то закончили ремонт в новой трехкомнатной квартире, обставили ее мебелью и пригласили всех оценить «семейное гнездышко». Я сжала вилку так, что пальцы побелели. Внутри все кипело, но на лице я держала вежливую, чуть виноватую улыбку. Эту маску я носила уже несколько лет, оберегая хрупкое мужское самолюбие своего супруга. – Ой, Олег, да ладно тебе прибедняться! – ра

– Аня, ну что ты начинаешь? Это же всего лишь полка. Маринке просто было неудобно тянуться, вот она и переставила твои крема пониже. Ну будь ты гибче, она же гостья, у человека сложный период. Сергей стоял в дверях ванной комнаты, виновато переминаясь с ноги на ногу. Его лицо выражало привычную смесь желания угодить всем сразу и страха перед назревающим скандалом. Анна глубоко вдохнула, глядя на хаос, который еще утром был её идеально организованным пространством. Её дорогие баночки, подобранные по сериям ухода, теперь были свалены в кучу в нижнем ящике под раковиной, рядом с бытовой химией, а на их законном месте, на уровне глаз, красовался арсенал золовки: лаки для волос, дезодоранты с резким запахом, какие-то бесконечные тюбики и расчески с застрявшими в них темными волосами. – Сережа, – Анна старалась говорить ровно, хотя внутри у неё все дрожало от негодования. – Мы договаривались. Марина живет у нас две недели, пока ищет квартиру после развода. Прошло три. Квартиру она не ищет,

– Валера, ты опять забыл положить лекарство от давления? Ну сколько можно тебе напоминать, ты же едешь на две недели, а там аптеку искать некогда будет, – Ирина суетливо перекладывала вещи в дорожной сумке мужа, стараясь уместить все необходимое. Валерий, высокий, еще крепкий мужчина пятидесяти лет, нервно постукивал пальцами по крышке стола. Он то и дело поглядывал на настенные часы, словно боялся опоздать на поезд, до которого было еще целых три часа. – Ира, перестань кудахтать. Куплю я все на месте, если прижмет. Не в тайгу еду, а в Воронеж. Там цивилизация, магазины на каждом углу. Закрывай сумку, мне еще документы проверить надо. Ирина тяжело вздохнула, но спорить не стала. В последнее время муж стал удивительно раздражительным перед своими командировками. Раньше, лет десять назад, когда он только начинал ездить по регионам с проверками филиалов, он уезжал с неохотой, долго прощался в прихожей, обещал звонить каждый вечер. А сейчас... Сейчас он словно рвался из дома, как птица из

– Виталик, ты не мог бы хотя бы тарелку за собой в раковину поставить? Я только что протерла стол, а ты снова крошек насыпал и пятно от кофе оставил. Марина устало опустилась на стул напротив мужа. Был вечер вторника, позади – тяжелый отчетный период на работе, пробки и забег по магазинам с двумя тяжелыми пакетами. Ноги гудели, а голова раскалывалась. Ей хотелось просто лечь и закрыть глаза, но перед глазами маячила гора немытой посуды, неглаженое белье и необходимость готовить обед на завтра. Виталий, не отрываясь от экрана телефона, где он увлеченно пролистывал ленту новостей, лениво махнул рукой. – Марин, ну что ты начинаешь? «Поставь, убери, протри». Я с работы пришел, я устал. Имею я право пять минут спокойно посидеть без твоих команд? – Я тоже с работы пришла, – тихо заметила Марина. – И я не сидела ни минуты. Я приготовила ужин, запустила стирку, проверила уроки у сына по ватсапу, пока он у бабушки. А ты даже хлеб не порезал. Виталий наконец оторвал взгляд от телефона и посмотр

– Ну, наконец-то! Открывайте, курортники, гости дорогие на пороге! – Громовой голос тети Люды, казалось, сотряс даже массивные ворота нашего нового дома. Я вздрогнула и едва не выронила чашку с кофе. Утро обещало быть тихим: Сергей уехал по делам в город, я планировала разобрать рабочую почту и насладиться прохладой кондиционера, пока на улице пекло. Но судьба в лице многочисленной родни мужа распорядилась иначе. На пороге стояла пестрая толпа. Во главе, как ледокол, возвышалась тетя Люда – родная сестра свекрови, женщина необъятных размеров и такой же необъятной наглости. За ней, увешанная сумками и надувными кругами, маячила двоюродная сестра Сергея, Оксана, с двумя детьми-погодками, которые уже успели начать драку за пластиковое ведерко. Замыкал шествие дядя Толя, муж тети Люды, с неизменной бутылкой пива в руке и видом мученика, которого приговорили к отдыху. – Тетя Люда? – я растерянно моргала, глядя на этот табор. – А вы... вы же говорили, что в августе собирались? Сейчас только

– Сережа, а чей это чемодан стоит в прихожей? И почему он такого ядовито-розового цвета? У нас вроде бы никто в цирк не собирался уезжать. Ирина стояла посреди коридора, сжимая в руках пакеты с продуктами, и недоуменно разглядывала внушительных размеров пластиковый кофр на колесиках. Рядом с чемоданом сиротливо притулилась дамская сумочка, из которой торчал край какого-то цветастого шарфа. В квартире пахло чужими духами – резкими, сладкими, напоминающими запах перезревшей дыни. Сергей, муж Ирины, вынырнул из кухни с виноватым видом. Он вытирал руки о полотенце и старательно отводил взгляд. Ирина знала этот взгляд: так он смотрел, когда пять лет назад разбил ее любимую вазу или когда купил машину, не посоветовавшись. – Ириш, ты только не волнуйся, – начал он, и у Ирины внутри сразу сжалась пружина. – Это Жанна. – Какая еще Жанна? – Ирина поставила пакеты на пол, чувствуя, как начинает пульсировать висок. – Ну, Жанна Аркадьевна, из планового отдела. Я тебе рассказывал. У нее сегодня тру

– Ну, Танюша, выручай. Ты же у нас одна такая серьезная, с белой зарплатой, с должностью. Мне в банке так и сказали: нужен надежный поручитель, тогда ставку одобрят человеческую и сумму дадут полную. А кто у нас надежный? Только ты. Светлана сидела за кухонным столом, кокетливо накручивая на палец крашеный локон. Перед ней стояла чашка с недопитым кофе, а рядом лежал яркий, глянцевый буклет с фотографиями модной одежды. Татьяна, стоя у плиты, помешивала борщ и чувствовала, как внутри нарастает знакомое, тягучее напряжение. Она знала этот тон золовки – вкрадчивый, немного детский, обещающий золотые горы и вечную благодарность, которая обычно испарялась ровно в тот момент, когда нужно было отвечать за свои слова. – Света, полтора миллиона – это не шутки, – Татьяна медленно положила половник на подставку и повернулась к гостье. – Ты же знаешь, мы сейчас сами ужались. Ипотеку хотим закрыть досрочно, Олегу зубы надо делать, там ценник космический. – Ой, да брось ты! – Света махнула рукой,

– Витя, ты сейчас шутишь? Скажи мне, что это такая дурацкая новогодняя шутка, и ты сейчас достанешь деньги из кармана. Наталья стояла посреди кухни, сжимая в руке пустой конверт, который еще утром лежал в шкатулке на комоде. В этом конверте лежали их общие премиальные – сто тысяч рублей. Пятьдесят заработала она, пятьдесят – он. Они копили эти деньги три месяца, откладывая с зарплат и добавляя бонусы, чтобы в январские праздники наконец-то купить путевку в санаторий, подлечить спину и просто выдохнуть после тяжелого года. А еще – накрыть шикарный стол, позвать друзей и купить друг другу нормальные подарки, а не дежурные гели для душа. Виктор, высокий, плотный мужчина, сидел за кухонным столом и виновато ковырял вилкой яичницу. Он старательно избегал встречаться с женой взглядом. – Наташ, ну не кричи ты так, соседи услышат, – пробормотал он. – Я не шучу. Маме деньги нужнее. У неё там ситуация критическая. – Критическая?! – Наталья почувствовала, как у неё начинает дергаться глаз. – Вит

– Оленька, ну ты чего молчишь? Ты радость-то изобрази! Мы же сюрприз хотели сделать, но потом подумали – надо предупредить, чтобы ты холодильник забила. В общем, встречай! Тридцатого утром поезд прибывает, нас пятеро: я, дядя Боря, Ленка с мужем и их малые. На все каникулы, дней на десять! Ох, и погуляем! – голос тетки Тамары в трубке гремел так, что Ольге пришлось отодвинуть телефон от уха. Ольга стояла посреди своей уютной кухни, сжимая в руке чашку с недопитым кофе. За окном, в свете фонаря, кружились крупные хлопья снега, предвещая скорый Новый год, но праздничное настроение, которое она так бережно культивировала последнюю неделю, улетучилось в одну секунду. – Теть Тома, подождите, – Ольга попыталась вклиниться в поток сознания родственницы. – Какие десять дней? Какой сюрприз? У меня другие планы. Я не могу вас принять. Квартира у меня, вы же помните, двухкомнатная, а вас пятеро. Куда я вас положу? – Ой, не выдумывай! – отмахнулась тетка, и Ольга почти увидела, как та пренебрежит

– Вадим, ты мне в глаза смотри! В глаза, я сказала! Куда делись деньги с накопительного счета? Там было сто пятьдесят тысяч! Мы на них планировали в «Белые Ключи» ехать, спину лечить! Марина стояла посреди гостиной, сжимая в руке планшет с открытым банковским приложением. Ее руки мелко дрожали, и это было не от холода, хотя батареи в их панельной двушке в этот ветреный декабрьский день грели едва-едва. Это была дрожь от внезапного, липкого осознания, что ее снова обманули. Вадим, ее муж, с которым они прожили двадцать лет, сидел на диване и с нарочитым интересом разглядывал пульт от телевизора, словно видел этот кусок пластика впервые в жизни. Он даже не пытался изобразить удивление. Скорее, на его лице читалась досада школьника, которого застукали с сигаретой за гаражами. – Марин, ну чего ты кричишь на весь дом? Соседи услышат, – поморщился он, наконец подняв на нее взгляд. – Никуда они не делись. Потратились. Жизнь сейчас дорогая, ты же видишь цены в магазинах. – Потратились? – Мари