Отношения без сценария

Океан пустоты Артем смотрел на чемоданы, которые уже два дня стояли в прихожей, и в сотый раз проверял паспорта. Не верилось, что они наконец едут. Не на юг, как мечтал он — на море в Крыму или в Сочи, где море пахнет детством и водорослями. А в Таиланд. На другом конце света, куда Катя внезапно захотела полностью сменить обстановку. Они копили три года. Сначала на машину, потом на ремонт в квартире, а когда наконец скопили на путёвки, Катя объявила: Хочу не в Турцию, а в Таи. Там настоящее волшебство, Артем. И… это может быть наш последний шанс. Последний шанс на что? Он тогда не спросил. Просто увидел в её глазах тот самый странный, лихорадочный блеск, который появлялся у неё в последние месяцы, когда она засиживалась в телефоне, прикрыв экран ладонью. Он согласился. Занял в банке ещё, сверх их накоплений. Ради её счастья. Ради того, чтобы вернуть ту Катю, которая смеялась его шуткам и засыпала на его плече. В самолете она почти не спала. Сидела у иллюминатора, глядела в черноту, пер

Отчет после праздника Он увидел сообщение на её телефоне случайно. Экран загорелся, когда она вышла из-за стола, чтобы открыть очередную бутылку шампанского для гостей. Яркая новогодняя гирлянда, обвивавшая дверной проём, отражалась в чёрном стекле, но слова читались чётко: «С Новым годом, моя звезда. Жду нашего февраля в Милане». Максим отвёл взгляд, как будто обжёгся. Залпом допил шампанское из своего бокала. Горько. Всё было горько в эту ночь: напитки, улыбки жены, поздравления друзей. Горькая правда, которая только что упала ему в руки в виде нескольких слов на экране. Карина, его жена и партнёр в их небольшой, но успешной студии дизайна интерьеров, парила по гостиной. Её новое красное платье, купленное для корпоратива, которое якобы отменили, резало глаз своей праздничной беззаботностью. Она смеялась, шутила, разливала гостям «Асти», а в глазах у неё горел тот самый огонёк, который Максим принимал за радость от общего успеха. Теперь он понимал: это был огонь от другого костра, у к

День, когда закончилось «мы» Он услышал её смех впервые за три месяца. Настоящий, искренний, задорный — тот самый, который раньше звучал только для него. Теперь он доносился из ванной комнаты, приглушённый шипением воды и звуком её голоса, говорившего что-то в трубку. Иван стоял на кухне, пытаясь придать форму бесформенному кому песочного теста для новогоднего печенья, и ловил обрывки фраз. «Нет, я не могу сейчас… Да, гости… Позже, обязательно». Пауза. Потом снова смех — лёгкий, игривый, полный какой-то тайной интимности. Таким смехом она когда-то встречала его возвращения из командировок. Он с силой вдавил формочку в тесто, и олень рассыпался на части. Всё в последнее время рассыпалось. Их разговоры за завтраком свелись к обсуждению счетов. Их постель стала местом, где они спали спиной к спине, разделённые непроходимым пространством из невысказанных вопросов. А её смех… её смех теперь жил где-то там, в экране её телефона, запертый под паролем. Ванна захлопнулась. Марина вышла, ещё сия

Отноршения без сценария 31 декабря в 22:15 её телефон завибрировал в третий раз. Третий звонок за вечер от неизвестного номера, с кодом соседнего города. Светлана взглянула на экран, где под трепещущим снежком заставки пульсировала зелёная иконка, и перевела глаза на дверь ванной. Оттуда доносился шум воды и сдавленный, невнятный говор. Артём был там уже полчаса. Она не стала брать трубку. Вместо этого подошла к кухонному окну, за которым кружилась настоящая, густая метель, и посмотрела на пустую детскую площадку внизу. Она всегда представляла, как будет встречать этот Новый год: они с Артёмом в новых пижамах, дешёвое, но игристое шампанское, салат «Селедка под шубой», который он обожает, и её попытка испечь торт «Наполеон» по маминому рецепту. Реальность оказалась зеркальным отражением этой картинки: старая растянутая футболка Артёма, купленная на распродаже замороженная пицца в духовке и гробовая тишина, нарушаемая только вибрацией её телефона. И его голосом из-за двери, который она

Отношения без сценария Новый год встретили в тишине. Под бой курантов они просто чокнулись бокалами, и Алиса произнесла тост: За перемены. Всегда, вот уже одиннадцать лет подряд, в эту ночь она готовила Оливье по бабушкиному рецепту, а он взрывал хлопушки на балконе, пугая соседских котов. В этом году салат купили в кулинарии, а хлопушки так и пролежали в целлофане на антресоли. На елке, которую он сам принес и нарядил неделю назад, висела лишь одна гирлянда — синяя, холодная. Она сказала, что разноцветные мигалки раздражают ее глаза. Максим сидел в кресле и наблюдал, как Алиса медленно вращает бокал в руках. Ее взгляд был прикован к огонькам за окном, но он знал — она не видит праздника. Она считает этажи в темных окнах напротив, уходит в себя, как это стало часто случаться последние месяцы. На ней был старый, поношенный домашний халат, хотя перед праздником он положил на кровать новый комплект пижамы — шелковый, цвета темной сливы, о котором она когда-то обмолвилась. Коробка так и ос

Отношения без сценария Она не пришла на семейный ужин в новогоднюю ночь. Не позвонила. Даже сообщения не прислала. Илья стоял у окна, смотрел, как снег, словно тихий призрак, заворачивает город в белую пелену, и понимал — что-то сломалось. Не сегодня. Не вчера. Гораздо раньше. В гостиной пахло ванилью и корицей от недоеденного пирога, который София испекла утром с такой тщательностью, будто пыталась замесить в тесто всю невысказанную нежность последних месяцев. На полу у елки, уже отгоревшей и поникшей, лежала одинокая серебристая мишура. Она выпала из гирлянды, когда он в десять вечера, уже с нарастающей тревогой, выключил свет, оставив только мерцающие огоньки. Ждать в полной темноте было невыносимо. Он переводил взгляд на стол. Две тарелки, два бокала для шампанского, два стула. На её стуле лежал тщательно свернутый в трубочку серпантин, который она обычно обожала бросать в потолок. Сегодня она его оставила. Как оставляет ключи на тумбочке, небрежно брошенную на спинку кресла шаль,

Отношения без сценария Хриплый смех в телефонной трубке прозвучал громче, чем обратный отсчёт по телевизору. Кирилл замер у окна, сжимая в руке банку пива, и почувствовал, как праздничный вечер накрыло ледяной волной. Тихий треск дров в камине, мягкий свет гирлянд и запах воска от свечей — всё было приготовлено для идеального кануна Нового года. Кирилл допивал уже второе пиво, наблюдая, как жена Марина накрывает стол. Она двигалась по кухне с привычной, почти балетной грацией, расставляя тарелки, поправляя салфетки. Пятнадцать лет объединяло их не только днями, но и этими тихими ритуалами. Он знал каждое её движение, каждый вздох, каждую едва заметную морщинку у глаз, когда она улыбалась. За окном падал густой, пушистый снег, превращая их скромный двор в открытку из прошлого. Именно таким снегом была засыпана улица в день их свадьбы. Кирилл тогда, простой автомеханик, снимал для неё целую квартиру, работая по двенадцать часов. Она, студентка-филолог, верила, что их любовь согреет любо

Отношения без сценария Монитор над койкой матери мерно пищал, отсчитывая ритм уходящего года. Максим потянулся к рюкзаку за зарядкой для телефона и вытащил вместо неё знакомый серый чехол — планшет жены, который она в панике положила, собирая сумку для его матери в больницу. Он не хотел в это верить. Стоя в полутьме палаты, под тихий писк капельницы, он смотрел на светящийся экран, и реальность расползалась, как клякса на промокашке. Планшет Леры. Она схватила его утром, чтобы загрузить матери новые сериалы, и в суматохе оставила в его рюкзаке. А теперь он, Максим, зарядку искал, а нашёл ад. Одно непрочитанное сообщение в мессенджере от «Игорь_тренер»: «Жду. Ты говорила, он до утра в больнице. Значит, полночь вдвоём?» Воздух в палате, пропитанный запахом антисептика и лекарств, вдруг стал едким и густым. Максим машинально ввел код — день ее рождения. И попал в чужую жизнь. Свою жизнь, которая оказалась чужой. Переписка. Последний месяц. «Он улетает в командировку после праздников»... «

Отношения без сценария Шелест конверта с московским штемпелем прозвучал громче новогодних хлопушек. Лена замерла у комода, чувствуя, как ледяная струя пробежала по спине, — Сергей никогда не рылся в её старых вещах. Запах мандаринов и хвои, обычно такой волнующий, теперь казался Лене удушающим, сладковато-приторным, как в гостях у незнакомых людей. Она стояла посреди гостиной, сжимая в руках тот самый конверт, который восемь лет хранила на дне шкатулки под старыми фотографиями. Его края истлели, чернила выцвели, но слова внутри жгли память, как вчерашние. Письмо от Данилы. Последнее. «Прости, Лен. Москва меня поглотила. Не жди». Сергей стоял в дверном проёме, опираясь плечом о косяк. В его руках был не конверт, а авиабилет. Москва — их родной город. На 30 декабря. Билет в один конец. — Объясни, — его голос был тихим, плоским, как лезвие. — Только честно. Он не кричал. Он нашёл билет час назад, готовя сюрприз — прятал в её сумочку путёвку на зимний курорт, о котором она говорила. Вместо

Отношения без сценария Павел поправил одеяло на спящем сыне и уже хотел выйти, когда его нога задела край коробки с новогодними украшениями, которую не успели убрать после того как нарядили ёлку. Из-под груды мишуры выскользнул и упал на пол тонкий конверт. Он не был похож на праздничную открытку. Павел поднял его. На лицевой стороне было выведено аккуратным, незнакомым почерком: «Вике. Чтобы ты помнила о нашей ночи под звёздами. С наступающим. Твой Д.» Мир сузился до размера этого конверта. Его пальцы, только что такие тёплые от прикосновения к сыну, стали ледяными. Он медленно вытащил карточку. Это была репродукция «Звёздной ночи» Ван Гога. На обороте, тем же почерком: «Твои глаза в тот вечер светились ярче этих звёзд. Жду нашей следующей встречи. Твой Д.» Твой Д. Денис? Дмитрий? Даниил? Павел стоял в полумраке детской, слушая ровное дыхание сына, и чувствовал, как что-то огромное и чёрное поднимается из глубин, грозя поглотить всё — этот дом, этот запах хвои из гостиной, эти пятнадц