Разговоры по душам

– Тридцать тысяч? Вадим, ты в своем уме? Или ты клад нашел на балконе, пока курил? Наталья стояла посреди кухни, вытирая мокрые руки о вафельное полотенце. В воздухе пахло жареным луком и нарастающим скандалом. Вадим, ее муж, сидел за столом, виновато ссутулившись над тарелкой с остывающим супом, и нервно крутил в руках смартфон. – Наташ, ну не начинай, а? – он поморщился, словно у него заболел зуб. – Это же Ирка. Юбилей, тридцать лет. Мама сказала, они хотят подарить ей путевку в Турцию, в хороший отель. Семья должна объединиться. Мы, родители, тетя Люба… Если раскидать на всех, выходит по тридцать с семьи. – По тридцать с семьи, – медленно повторила Наталья, чеканя каждое слово. – Вадик, у нас ипотека. У нас Антошке брекеты ставить через месяц, ортодонт счет выставил такой, что мне дурно стало. У машины страховка заканчивается. Какие тридцать тысяч на Ирку? – Ну что ты заладила: Ирка, Ирка… Она моя сестра! Родная! – Родная, – кивнула Наталья, отбрасывая полотенце на столешницу. – А

– Денис, ты опять съел все котлеты? Я же просила оставить отцу на ужин, он со смены придет голодный как волк! – Марина стояла перед распахнутым холодильником, чувствуя, как внутри закипает раздражение. Пустая кастрюля сиротливо стояла на полке, даже крышкой не прикрытая. Из комнаты донесся ленивый голос, перекрываемый звуками стрельбы и взрывов компьютерной игры: – Марин, ну я проголодался. Что мне, голодом сидеть? Ты еще нажаришь, тебе трудно, что ли? Фарш вроде в морозилке был. Марина захлопнула дверцу холодильника чуть сильнее, чем следовало. Ей пятьдесят два года, она только что вернулась с двенадцатичасовой смены в супермаркете, где весь день на ногах выслушивала претензии покупателей, таскала ящики с товаром и улыбалась через силу. Ноги гудели, спину ломило, а дома, вместо отдыха, ее ждал второй раунд «обслуживания». Она прошла в комнату пасынка. Денис, двадцатипятилетний детина с немытой головой, сидел в глубоком кресле, задрав ноги на стол. На мониторе мелькали яркие вспышки,

– Ты опять надела на него эту жуткую синтетику? Лена, у ребенка кожа не дышит! Посмотри, он же весь красный, как помидор, ему жарко, а ты, видимо, решила сэкономить на родном сыне и купить какую-то дешевку на распродаже! Голос Риты, звонкий и безапелляционный, разрезал тишину прихожей, едва за ней закрылась входная дверь. Золовка стояла на пороге, стряхивая капли осеннего дождя с дорогого кашемирового пальто, и, даже не поздоровавшись толком, уже сканировала пространство в поисках недочетов. Ее взгляд, цепкий, как репейник, мгновенно остановился на пятилетнем Мише, который выбежал встречать тетю. Мальчик был одет в обычную флисовую кофту, так как дома было прохладно из-за еще не включенного отопления, но для Маргариты Сергеевны – или просто Риты, как она милостиво разрешала себя называть, – это стало поводом для первой атаки. Лена глубоко вздохнула, считая про себя до трех. Этот визит планировался две недели, и все две недели она морально готовилась, словно к сдаче сложнейшего экзамен

– Оплата не проходит, – кассир, молодая девушка с усталыми глазами, посмотрела на Ольгу, а затем на длинную очередь, которая уже начинала недовольно вздыхать. – На терминале пишет «недостаточно средств». Попробуете другую карту? Ольга почувствула, как краска заливает щеки. Этого просто не могло быть. Они с Виктором вчера обсуждали бюджет, и на общем счете, который был привязан к этой карте, должно было лежать не меньше ста тысяч рублей. Это были деньги, отложенные на первый взнос за путевки в санаторий – подарок родителям Ольги на юбилей свадьбы. – Попробуйте еще раз, пожалуйста, – попросила она, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Там должна быть сумма. Может быть, ошибка связи? Кассир молча вставила карту снова. Писк терминала прозвучал как приговор. «Отказ». – Девушка, ну сколько можно? – раздался сварливый голос женщины позади. – У нас тоже дела, задерживаете всех! Ольга судорожно достала кредитку, которой старалась не пользоваться, оплатила покупки и, схватив пакеты, буквально выб

– Саша, ты серьезно сейчас говоришь или это такая неудачная шутка? – Марина замерла с половником в руке, забыв, что на плите кипит борщ. Александр, ее муж, виновато переминался с ноги на ногу в дверном проеме кухни. Он старался не смотреть жене в глаза, изучая узор на линолеуме, словно видел его впервые за пять лет их жизни в этой квартире. – Марин, ну ситуация безвыходная. Олег позвонил, его хозяйка со съемной квартиры выставила. Сказала, что внук женится, жить негде, дала два дня на сборы. Куда ему деваться? Зарплата только через две недели, на новую квартиру залога нет. Он же брат мой, родная кровь. Марина медленно опустила половник в кастрюлю и выключила газ. Аппетит пропал начисто. Она прекрасно знала Олега, младшего брата мужа. "Младшенькому" было уже тридцать два года, но вел он себя так, словно ему все еще пятнадцать и мир ему должен по факту рождения. – На месяц, Саша? – тихо переспросила она. – Ты сказал, он поживет у нас месяц? – Ну, может, меньше. Как найдет вариант, так с

– Сережа, а почему на карте, отложенной на ремонт ванной, осталось всего пять тысяч рублей? – Елена сидела за кухонным столом, держа в руках смартфон. Ее голос звучал обманчиво спокойно, но внутри уже начинала закипать та самая холодная ярость, которая обычно предшествует грандиозным переменам. – Мы же договаривались. Там было сто пятьдесят. Плитка уже заказана, завтра доставка, нужно оплачивать остаток. Где деньги? Сергей, мужчина пятидесяти двух лет, с еще густой, но уже тронутой сединой шевелюрой, поперхнулся чаем. Он виновато опустил глаза в кружку, словно надеялся найти там ответ или хотя бы портал в другое измерение. – Лен, ну ты понимаешь... Тут такое дело, – начал он, тщательно подбирая слова. – У Виталика форс-мажор случился. Машина сломалась, коробка передач полетела. А ему без машины никак, работа же, встречи. Он попросил в долг, буквально на пару недель. Елена медленно положила телефон на стол экраном вниз. Звук глухого удара пластика о дерево показался оглушительным в тиш

– Наташка, ставь чайник, мы уже поворот проехали! Через пять минут будем! – голос двоюродной сестры Ларисы в трубке звучал так звонко и требовательно, что Наталье пришлось отвести телефон от уха. Наталья замерла посреди гостиной, которая сейчас больше напоминала мастерскую столяра, чем жилую комнату. В одной руке у нее была шлифовальная машинка, в другой – кусок наждачной бумаги. На полу расстелена плотная пленка, повсюду лежала мелкая древесная пыль, а в центре композиции возвышался старинный дубовый комод, который она реставрировала уже вторую неделю для заказчика. – Лара, какой чайник? – Наталья попыталась перекричать шум собственных мыслей. – Я же просила: перед визитом звонить минимум за день. Я занята, у меня работа, тут пыль столбом, дышать нечем. Я не могу вас принять. – Ой, да ладно тебе прибедняться! – рассмеялась сестра. – Работа у нее. Подумаешь, деревяшки свои шкуришь. Отложишь на часок, не развалятся. Мы с Толиком сто лет у вас не были, мимо ехали с рынка, дай, думаем, к

– Ленка, ну посмотри на меня, я же как оборванка хожу! Скоро осень, дожди зарядят, а у меня на сапогах подошва отходит, и плащ еще со студенческих времен, рукава короткие, стыдобища одна, – Марина крутилась перед большим зеркалом в прихожей Елены, картинно заламывая руки и строя несчастные гримасы. Елена стояла рядом, прислонившись плечом к дверному косяку, и чувствовала привычный укол вины, смешанный с легким раздражением. Золовка, младшая сестра ее мужа Сергея, обладала удивительным талантом вызывать жалость. Приходя в гости, она первым делом начинала инспекцию внешнего вида хозяйки, неизменно заканчивая тирадой о собственной тяжелой судьбе, маленькой зарплате библиотекаря и отсутствии мужа-олигарха. – Марин, ну зачем ты так? Нормальный у тебя плащ, классический крой, – мягко возразила Елена. – А сапоги можно в ремонт отдать, там набойки поменять – и как новые будут. – В ремонт! – фыркнула Марина, сбрасывая с плеч свой бежевый тренч, который действительно выглядел немного уставшим.

– Валера, ты опять забыл положить таблетки от давления? Я же тебе на тумбочке приготовила, в специальный контейнер сложила. Ну как маленький, ей-богу! – Елена всплеснула руками и поспешила в спальню, где на широкой супружеской кровати лежал раскрытый чемодан. Валерий, статный мужчина пятидесяти пяти лет, с благородной сединой на висках, стоял перед зеркалом и с мученическим видом завязывал галстук. Вид у него был такой, словно он собирался не в командировку, а на каторгу. – Леночка, ну какие таблетки? Я же еду работать, а не болеть, – он тяжело вздохнул, но контейнер все-таки взял и сунул в боковой карман пиджака. – Ты же знаешь, какая сейчас ситуация в филиале. Проверки одна за другой, Петров совсем мышей не ловит, приходится все самому разруливать. Я уже забыл, когда нормально спал. Елена подошла к мужу, поправила воротник его рубашки и с любовью посмотрела в усталые глаза. Ей было искренне жаль его. Последние два года Валерий практически жил в поездах и самолетах. «Расширение бизне

– Ты должна написать заявление завтра же. Я все решил. Поговорил с мамой, она согласна переехать к нам, но ей нужен постоянный уход. Чужих людей она в доме не потерпит, сама знаешь, какой у нее характер. Так что вариант один – ты увольняешься и занимаешься мамой. Сергей отодвинул от себя пустую тарелку из-под борща, вытер губы салфеткой и посмотрел на жену так, словно сообщил ей прогноз погоды на завтра, а не перевернул всю ее жизнь с ног на голову одной фразой. Елена замерла с чайником в руке. Кипяток едва не пролился мимо чашки. Она медленно поставила чайник на подставку и повернулась к мужу. В кухне повисла тишина, нарушаемая только гудением холодильника и тиканьем настенных часов – подарка той самой свекрови на их десятилетие свадьбы. – Сережа, повтори, пожалуйста, что ты сейчас сказал? – голос Елены был тихим, но в нем звенела сталь, которую подчиненные на заводе знали очень хорошо. Сергей слегка поморщился, уловив этот тон. Ему не нравилось, когда "домашняя Леночка" включала "Ел