Пространство доказательной психологии «ВЫДОХ»

Слово «выгорание» теперь почти слово 2025 года — в списке Грамоты.ру оно занимает почетное второе место после «зумеров». А результаты социальных опросов все чаще говорят о том, что для работающих россиян это давно уже главный страх, даже больше, чем задержка зарплаты. Но вот что интересно: люди часто думают, что выгорание – это временное состояние. Как простуда. Подождёте отпуска, смените работу, посидите дома – и всё пройдёт. Спойлер: нет. Что показали исследования Шведские учёные наблюдали за людьми с диагностированным выгоранием в течение 15 лет. Вывод: спустя семь лет после острого периода последствия всё ещё ощутимы. Люди зарабатывают меньше, дома больше конфликтов, супруги вынуждены больше работать. Часто это состояние накладывается на депрессию, но имеет свою специфику: это следы, которые оставляет в психике и теле долгое перенапряжение, меняя саму структуру реакции на стресс. Как это выглядит в мозге  (и почему это важно знать) Когда вы длительное время в состоянии стресса, о

Вы когда-нибудь замечали, что в критический момент вы начинаете действовать как ваш родитель: тот же тон голоса, та же паника, те же слова? Или, наоборот, вы настолько себя контролируете, что забыли, как расслабляться? Не можете сказать ни слова, в тот момент, когда стоило бы? Да, травмы из детства реальны и измеримы. Начнём с того, что это не метафора и не психологический миф. Детские травмы - это измеримый, доказанный фактор, который влияет на физиологию мозга взрослого человека. Масштабное исследование (более 17 000 участников) показало неутешительную статистику: почти две трети взрослых пережили хотя бы одну детскую травму. Каждый шестой взрослый человек пережил четыре и более травм в детстве. В России цифры примерно те же: около половины детей в раннем возрасте переживают ту или иную психологическую травму. Когда ребёнок растёт в хроническом стрессе: в семье, где холодность вместо тепла, крики вместо разговора, игнорирование вместо внимания, — в его мозге происходят структурные из

Апатия — это состояние, которое вызывает множество вопросов и сомнений. Если вы читаете это, вероятно, опыт апатии вам знаком лично. Может быть, вы задаётесь вопросами: Откуда берётся апатия? Апатия не просто «эмоциональная пустота». Это сложное состояние, связанное с истощением внутреннего ресурса мотивации и снижением интереса ко всему вокруг. Она может возникать как следствие долгого стресса, хронических перегрузок и эмоционального истощения. На биологическом уровне апатия возникает из-за снижения активности нейротрансмиттеров, таких как дофамин — химического вещества мозга, отвечающего за ощущение удовольствия и мотивацию к действию. Когда эти механизмы нарушаются, привычные стимулы перестают работать. Как итог - желания что-либо делать попросту нет. Понимание этого помогает перестать винить себя и взглянуть иначе: что если апатия — не ваша слабость, а серьезный сигнал, требующий внимания и системного подхода? Что часто происходит в апатии? Важно понять — это состояние вре

Вы прочитали наш предыдущий пост про то как телефон ворует ваше внимание, и убирали его с глаз долой. Настроили фокус-режим. Закрыли лишние вкладки. Сегодня вы наконец-то возьмёте себя в руки и поработаете! Проходит полчаса. Вы листаете новости, обновляете курс валют и выбираете плед на маркетплейсе. Знакомо? Тогда вам понравится вывод британских учёных: дело не только в телефоне. Всё начинается с простой мысли: если смартфоны отвлекают, уберём их подальше. Это логично. Видимость и доступность предметов действительно увеличивают их использование — доказано исследованиями про еду, алкоголь, табак. Почему бы не применить это к гаджетам? Макси Хайтмайер из Лондонской школы экономики решил проверить эту гипотезу. Он собрал 28 добровольцев — студентов и сотрудников вуза — и попросил их два дня подряд работать по пять часов в лаборатории за своими ноутбуками. Один день — телефон рядом на столе. Другой — телефон на соседнем столе в полутора метрах. Результаты сначала обнадёжили: когда телефо

Сначала вы читаете статью про типы привязанности. Находите себя — тревожный. Или избегающий. Или, как водится, тревожно-избегающий. Становится понятно, где у вас провал. Появляется чувство, что вы «разобрались в себе». А потом — почему-то становится только хуже. Начнём с фактов. 1. Типы привязанности — это не диагнозы и не ярлыки. Модель привязанности (безопасный, тревожный, избегающий, дезорганизованный) — это рабочая классификация, а не стабильные, неизменные категории. Она возникла в исследованиях Дж. Боулби и М. Эйнсворт в контексте детской привязанности, а позже была адаптирована к взрослым (например, в работах Бартоломью и Шавера). У взрослых чаще встречаются смешанные формы У большинства людей есть гибридные, неустойчивые или контекстно-зависимые паттерны привязанности. Один и тот же человек может вести себя тревожно в романтических отношениях, но надёжно — в дружбе или работе. Когда человек узнаёт о типах привязанности, есть риск, что он превращает эту модель в диагноз. «У м

У вас всё нормально. Вы приходите вовремя. Вы улыбаетесь. Вы сдали проект. Вы уложили ребёнка. Вы даже говорите «всё хорошо».Вы — надёжный человек. С вами всё в порядке. Кроме одного: вы всё чаще не хотите просыпаться. Не потому что хотите умереть — просто потому что не хотите начинать ещё один день, в котором опять не будет вас. Это один из самых распространённых сценариев для тех, кто слишком долго держался, когда уже пора было остановиться. Если вы предприниматель: - Теряется интерес к продукту. - Решения принимаются не из стратегии, а из усталости. - Команда начинает «бежать от вас» — молча. - Всё, что вы строили, вдруг становится тягостным. Даже успех. Если вы менеджер: - Занимаетесь микроменеджментом, потому что боитесь потерять контроль. - У вас нет ресурса ни вести, ни учить, ни вдохновлять. - Остались только задачи - И ощущение, что вас используют — хотя вы сами подписались. Если вы наёмный сотрудник: - Работаете из страха: «если не сделаю — выкинут». - Боитесь попросить помощ

Вы уверены, что знаете, что происходит вокруг? Что видите вещи такими, какие они есть? Что помните события так, как они были? Спойлер: нет. Ваш мозг лжёт. И делает это крайне самоотверженно. Ваше зрение — не видеокамера. Это видеомонтаж. Представьте, что вы идёте по улице. Всё кажется непрерывным и логичным: дома стоят на своих местах, машины едут, люди идут. Вы как будто видите это «в реальном времени». Но правда в том, что вы не видите всё. Вы достраиваете. Ваш мозг не фиксирует картинку — он её собирает. Из того, что получилось разглядеть. А всё остальное — просто додумывает, чтобы сцена была цельной. Как монтажёр, который не успел снять пару кадров и накидал заглушки в After Effects. Но вы — зритель — этого не замечаете. Вам показали финальный монтаж, и вы поверили. В 1998 году психологи Дэниел Симонс и Дэниел Левин провели один из самых известных экспериментов по восприятию. Помощник исследователей на улице спрашивал прохожих, как пройти куда-то. Пока человек объяснял, между ними

Он не смотрит в глаза, отвечает коротко, не смеётся над шутками и не участвует в офисных днях рождения. В коллективе его называют «со странностями». Но именно он находит ошибку в отчёте, которую остальные пропустили. Или первым замечает закономерность в данных. Или остаётся в фокусе, когда все уже поплыли. Знакомо? Быть может, перед вами человек с расстройством аутистического спектра (РАС). И вопреки популярным мифам, это не только про «трудности». Это про другой, точный, глубинный способ видеть мир.  Часто, когда слышат «аутизм», люди представляют что-то очень ограниченное: мол, это обязательно ребёнок, который молчит и не смотрит в глаза. Или взрослый, который знает наизусть расписание поездов. Это стереотип, и он давно не работает. РАС — это спектр. И спектр — значит разнообразие, а не «от лёгкой до тяжёлой степени». Кто-то не говорит, а кто-то — прекрасно выступает на TED. Кто-то не может выдерживать громкие звуки, а кто-то — пишет музыку, потому что слышит мир тоньше. Кто-то

Вы идёте по улице, думаете о своём, и тут вдруг вам кто-то говорит: — А ты замечал, как странно ты двигаешь ногами, когда идёшь? И всё. Поздравляем, вы больше не умеете ходить. Кажется, вы не знали, что у вас вообще столько суставов в ногах, и что ими надо как-то управлять. Левый носок выехал вперёд, колено подвисло, руки болтаются как у зомби, и вот вы стоите как идиот, внезапно разучившись делать то, что до этого шло автоматически. Это и есть дилемма сороконожки. Термин «дилемма сороконожки» (англ. Centipede’s Dilemma) родился не в лаборатории, а в детской поэзии. В начале XX века его ввела Кэтрин Крэйн — английская поэтесса, писавшая короткие юмористические стихи для детей. Самый известный из них: Сороконожку как-то раз Лягушка спросила всерьёз: «Когда ты идёшь, какая нога Шагает за какой и когда?» И сороконожка задумалась... И больше идти не смогла. Стих стал популярной метафорой, и примерно с 1940-х его начали использовать сначала в биологии поведения животных, чтобы описывать си