ШИТЬ ПРОСТО

Многие из вас просили более углубленный курс по шитью для новичков. И мы сделали это! Наконец-то курс переведен на русский язык. Вот лишь некоторые из множества вещей, которые вы узнаете: Этот курс уже прошли несколько тысяч человек по всему миру. И теперь он доступен на русском языке! Узнать подробности и зарегистрироваться вы можете на сайте https://tugbaisler.com/ru/nauchis-shit-za-7-dney/

Я всегда думала, что 30 лет брака это про доверие. Про то, что мы с ним вместе прошли и нищие девяностые, и ипотеку, и бессонные ночи с маленькими детьми. У нас уже двое взрослых сыновей, свой дом и привычка ужинать вдвоём, даже если кто-то из нас устал или зол. В тот день я накрыла стол не пышно, но с душой. Белая скатерть, бокалы, шампанское, он — в костюме, я — в платье. На выходных должны были приехать дети, чтобы вместе отметить юбилей нашей совместной жизни. Мы сели, я подняла бокал… А он сказал фразу, которая перечеркнула всё: — У меня есть ещё один сын. Ему двадцать. Я хочу, чтобы ты его приняла. Я даже не сразу поняла, что он говорит. Думала — шутит. У него иногда совершенно дурацкое чувство юмора. Но я привыкла. Посмеялась даже. Но в его глазах не было ни тени улыбки. Я положила вилку. Смотрела на него, как на чужого. Двадцать лет… Это значит, что этот ребёнок родился, когда мы уже были женаты. — Ты хочешь сказать… что ты мне изменял? — голос у меня дрожал, но не от слёз, а о

Когда речь заходит о самых богатых людях планеты, наши воображения, как по команде, рисуют знакомые лица: Илон Маск с его ракетами, Джефф Безос в кресле с видом на космос, Бернар Арно в идеально выглаженном пиджаке от Dior. Мы будто знаем их. Они в новостях, в мемах, в соцсетях. Кажутся почти досягаемыми — пусть даже только взглядом. Но есть и другие — те, чьи фамилии не выговариваются с первого раза, и состояния которых не отображаются в обычных рейтингах Forbes. Их нет в популярных соц.сетях, они не участвуют в публичных дуэлях миллиардеров, не фотографируются на фоне Tesla и не рассказывают про свои утренние ритуалы. Они — династии. Семьи, чей капитал накапливался десятилетиями, а то и веками. Их миллиарды — не новенькие и не пахнут "стартапом". Это старые, зрелые, тяжелые деньги, которые пахнут нефтью, бумагами с печатями, а иногда и кровью. И если кто-то думает, что в XXI веке монархии — это только красивые шляпки и свадьбы на телевидении, то пусть познакомится с теми, кто в пря

Когда я встретила Виктора, мне казалось, что жизнь наконец-то наладилась. Мне было сорок два. Развод, нервы, одна с ребёнком. И постоянное ощущение, что уже поздно начинать заново, надеяться, верить. Всё, что у меня было — это дочка, двушка в панельке и работа, которую я не любила, но не могла бросить. Первый муж был типичным манипулятором и абьюзером. Поняла я это не сразу, а когда осознала, то долго не могла уйти. Страшно было остаться одной, страшно стать “той кто разрушил семью, лишил ребенка отца”. Но я смогла разорвать этот порочный круг. Мне казалось, что в следующий раз я точно с таким не столкнусь. Что у меня “прививка” от подобных личностей. Когда мы познакомились с Виктором, я была острожной. Не хотела угодить в ловушку во второй раз. Но он показался глотком воздуха. Тихий. Умный. Учитель истории. Такие обычно в кино бывают: в свитере с заплатками на локтях, с мягким голосом и книгами на полках. Он и был такой. Только живой. Он никогда не кричал. Не давил. Не осуждал. Он ч

Ане было тридцать. С Сергеем женаты третий год, детей планировали, но не сразу, пока — работа, ипотека, ремонт… Зато в квартире было чисто, уютно, а главное удобно и комфортно. Многие бытовые вопросы удалось автоматизировать и освободить себе время для более интересных занятий. Робот-пылесос ползал в углу, посудомойка гудела на кухне, а еду они нередко заказывали через приложение. — Не вижу смысла стоять у плиты два часа, если можно всё выбрать за пять минут, — говорила Аня. Муж не возражал. Ему было вкусно. А главное — спокойно. Иногда Аня просила его достать посуду или повесить вещи, но в основном бытом занималась она сама. Но раз в месяц в доме появлялась буря по имени Тамара Михайловна. Свекровь. Она приезжала с чемоданом, банками солений, и ощущением, будто начинается ревизия. — Анечка, ты опять ничего не готовила? — взгляд на коробку с доставкой. — Совсем обленилась... Я всё сама делала! И трёх детей, и пироги, и шторы шила! — Мам, мы работаем, — пытался вставить слово муж. —

Холодный свет лампы падал на подоконник. Лиза стояла у раковины и мыла фрукты, напевая что-то себе под нос. Юлия Михайловна прошла мимо, но задержала взгляд. Эта девочка — ну что в ней такого? Простая, симпатичная, но чтобы он… Муж Юлии Михайловны, Николай, сидел в кресле и что-то живо обсуждал с Лизой, активно жестикулируя и смеясь. С ним такое было лет двадцать назад, когда они только познакомились. «Слушай, твоя няня-то волшебная!», — сказала однажды соседка. — «Твой муж то прям ожил!» Юлия Михайловна тогда только улыбнулась. Но внутри уже царапала тревога. Юлия Михайловна никогда не думала, что доживёт до того дня, когда будет чувствовать себя лишней у себя дома. Она хозяйка, жена, мать, бабушка. Она здесь прожила всю свою жизнь готовила, растила сына, переживала болезни Николая, встречала гостей, заботилась, берегла. И вот теперь он смеётся с Лизой, а на её не замечает. Когда Лиза только появилась, всё было правильно. Милая девочка из колледжа, стройная, с большими глазами и пух

Шестой день тишины. Он не звонит. Я уже привыкла — у него семья, заботы, вечная спешка. Но сердце всё равно ёкает каждый раз, когда телефон молчит дольше обычного. Сегодня с утра я снова достала свёклу. Замороженную, тёртую — ещё летом, на даче готовила заготовки. Всё по привычке. Не жду никого. Просто варю борщ. Как раньше. Как для него. Когда он был маленьким, у нас в кухне висел коврик с цаплями. Такой, знаете, с бахромой по краям. Тогда так было модно — ковры даже на стенах. Он сидел на высоком стуле, болтал ногами и смешно морщился: — Мам, можно без морковки? — Морковка полезная. Ешь. — Но я всё равно не люблю… После еды мы смотрели «Поле чудес». Он всегда угадывал слово раньше, чем игроки. Потом я наливала чай в стаканы с подстаканниками — алюминиевые такие, с узором. Он макал бублики и говорил, что когда вырастет, купит мне новую плиту. Купил. Но я всё равно пользуюсь старой — той самой, с двумя работающими конфорками. Он вырос. Женился. Переехал. Теперь у него всё по-д

Она мечтала услышать детский смех в доме, мечтала вязать варежки маленьким ручкам и печь пироги для внуков. Но жизнь распорядилась иначе. Лидия Петровна всегда мечтала о большой семье. Она рано вышла замуж. Вскоре у них с мужем родился сын. Маленький Стас крепко сжимал в кулачках её пальцы, и Лидия часами могла смотреть на его крошечное личико, придумывая в голове будущие праздники, школьные линейки, выпускные балы... А где-то там, за горизонтом, ей уже даже виделись внуки — румяные, смешливые, требующие её заботы и сказок на ночь. Жизнь шла своим чередом. Стас рос весёлым, шустрым мальчишкой. Он приносил из школы смешные истории, забивал мячи в школьных турнирах и хвастался найденными в парке каштанами, как самыми дорогими сокровищами. Лидия гордилась им. Она всегда верила: её мальчик обязательно вырастет хорошим человеком, найдёт свою любовь, построит крепкую семью. А она будет самой счастливой бабушкой — будет печь пироги, вязать шерстяные варежки, водить внуков в зоопарк… Время бы

«Он никогда не кричал. Ему это было не нужно» — вспоминали актёры. Табаков мог уволить после одного взгляда. Театр был для него религией, а «Табакерка» — алтарём. Он боготворил талант, но не прощал слабости. Великие судьбы редко начинаются с роскоши. Олег Табаков появился на свет 17 августа 1935 года в Саратове, в семье врачей — уважаемых, образованных людей. Но за фасадом интеллигентного благополучия скрывалась обычная для того времени правда: коммунальная квартира, скромный быт, и, к сожалению, очень скорый развод родителей. Олег остался с мамой и бабушкой, отец уехал, оставив в сердце мальчика первый и, пожалуй, самый сильный шрам разочарования. Табаков очень рано понял: рассчитывать можно только на себя. Внешне это был обычный советский школьник — не особенно примерный, часто витающий в облаках. Но в этих «облаках» уже тогда рождались будущие сцены, герои, роли. Пока другие дети играли во дворе, он жадно читал Чехова и Шекспира, слушал старые радиопостановки и мечтал однажды выйти