Книготека

Цвет предчувствия (рассказ)

Странный сон (рассказ) Лиля резко открыла глаза, услышав скрип открывшейся двери. Она приподнялась и поморщилась: в дверном проеме стояла ее мать и, виновато улыбаясь, смотрела на Лилю. — Уже семь утра. Ты снова забыла поставить будильник? Лиля сердито схватила в руки телефон и нахмурилась. 6:58. Она могла спать еще целых две минуты, но нет, нужно было ее разбудить именно тогда, когда ей снился тот странный сон, который она никак не могла досмотреть до конца. — Еще нет семи! — грубо сказала она и швырнула телефон на прикроватную тумбочку. — На часах есть, — произнесла Раиса Ивановна и включила в комнате свет. Это еще больше разозлило Лилю, и она натянула на лицо одеяло. Мать что-то еще говорила ей, но под толстым слоем пухового одеяла было не разобрать ее слова. Ее рука коснулась обнаженной ступни Лили, и девушка резко одернула ногу. — Можешь не трогать меня? — раздраженно проговорила Лиля, подскакивая с постели. — И вообще выйди из моей комнаты, выключи свет! Я сама соберусь. Мне почти шестнадцать лет, я уже взрослый человек, а не маленький ребенок! Не нужно постоянно меня контролировать и все за меня делать! Лиля кричала на мать, а Раиса Ивановна стояла напротив дочери, молча поджав губы. Лиля понимала, что своими словами обижает мать, но ничего поделать с собой не могла, гнев и обида переполняли ее, выплескиваясь наружу и не давая возможности перевести дух. Раиса Ивановна вышла из комнаты дочери, погасив свет и сказав короткую фразу: — Завтрак на столе. Лиля молча села на постель и прикрыла глаза, вспоминая обрывки сна. Этот сон снился ей с завидной регулярностью, примерно один-два раза в месяц. Два человека, мужчина и женщина, стояли на краю скалы и махали ей рукой. Лиля их не знала, никогда раньше не видела, но почему-то чувствовала бесконечную нежность и трепет при виде этих людей. Красивая женщина, стройная и подтянутая, со светлыми вьющимися волосами, развевающимися от порывов ветра. Рядом с ней молодой мужчина с темной бородой, высокий и широкоплечий, он почему-то казался Лиле таким добрым и отзывчивым, невероятно заботливым и влюбленным в ту светловолосую красавицу, стоявшую рядом с ним. Лиля видела их издалека, но почему-то была уверена, что знает об этих людях все. Но, стоило ей махнуть им рукой в ответ и спросить «Кто вы?», сон обязательно прерывался, и она просыпалась, с сожалением понимая, что может видеть их красивых и влюбленных людей только во сне. Сегодня они снова приснились ей, и Лиле показалось, что она вот-вот услышит ответ женщины на давно мучавший ее вопрос, но нет. Мать вошла в комнату, разбудила ее, включила свет, а потом все случилось так, как обычно случалось в реальной жизни Лили: препирания, попытки показать себя взрослой и нежелание слушать оправдания матери. Конечно, Раиса Ивановна обиделась. Когда Лиля уже умылась, переоделась в школьную форму и пришла на кухню, чтобы позавтракать перед школой, матери там не было. Зато на столе стояла тарелка с двумя бутербродами, отварное яйцо в подставке и чашка с дымящимся черным чаем. Лиля тяжело вздохнула, сев за стол. Она не ощущала себя виноватой перед матерью, более того, Лиля чувствовала по отношению к ней неприязнь. Ей всегда было неловко за мать, такую уже немолодую и вечно сующую нос в дела дочери. Лиле хотелось, чтобы ее матери было максимум лет сорок, как, например, маме Ленки Орловой или Ксени Лопатиной. Молодые, спортивные, активные, они казались Лиле продвинутыми и понимающими. — Ты поела? — в кухню вошла Раиса Ивановна. Лиля молча кивнула, поднимаясь из-за стола. Разговаривать с матерью не хотелось, да и о чем говорить с ней? В гаджетах Раиса Ивановна в свои почти шестьдесят ничего не понимала, про дружбу знала разве что из своего далекого и уже давно забытого детства, а про любовь с матерью Лиля и вовсе никогда не разговаривала. Отца у Лили не было, Раиса Ивановна про него ничего Лиле не рассказывала, как будто и вовсе этого человека никогда не существовало в природе. — Я ухожу, — Лиля накинула пальто и взяла в руки кроссовки. — Там уже снег лег, — строго сказала Раиса Ивановна, — пора ботинки обувать. — Мне идти пять минут, я не замерзну, — Лиля старалась отвечать сдержанно, чтобы снова не сорваться. — Ты заболеешь, а мне потом тебя лечить, — с укором произнесла мать, а Лиля поморщилась. — Не надо меня лечить, я уже взрослая. — Для меня ты всегда будешь ребенком, — Раиса Ивановна посмотрела на Лилю каким-то затравленным взглядом, и девушка постаралась побыстрей выскользнуть за дверь. *** По дороге в школу в голове у Лили бродили самые неприятные мысли. И почему у нее такая старая мать? Родила Лилю в сорок три, когда большинство женщин в этом возрасте уже внуков нянчат. Дочь считала свою мать эгоисткой, которая под старость лет опомнилась и решила реализовать себя в качестве матери. До этого всю свою жизнь Раиса Ивановна посвятила преподаванию, начинала с должности обычной учительницы начальных классов, а в сорок два года стала проректором по кадровой работе в одном из вузов их города. Сколько Лиля себя помнила, мать всегда и во всем указывала дочери, как поступить. Девочка хотела заниматься гимнастикой, но Раиса Ивановна сочла этот вид спорта слишком травмоопасным, и поэтому Лиле пришлось пойти на нелюбимые бальные танцы. В двенадцать лет Лиля упрашивала мать купить ей трюковой самокат, но и тут Раиса Ивановна категорически была против: — Здоровье и жизнь у тебя одни. Лиля никогда не была нигде, кроме Москвы и близлежащих городов, и везде девочка путешествовала с матерью. Ее подруги много раз бывали за границей, рассказывали интересные и захватывающие истории, а Лиля сидела рядом с матерью и не могла позволить себе почти ничего из того, что позволяли себе другие девчонки. Например, сходить с ночевкой к подруге или вместе с одноклассниками выехать в другой город на экскурсию. Раиса Ивановна обязательно хотела быть в курсе, она хотела контролировать каждый шаг своей дочери, и Лиля в силу возраста не могла ничего в своей жизни изменить. А потом она влюбилась. Не в одноклассника или старшеклассника, а в нового учителя по черчению. Молодой специалист, только закончивший институт и пришедший в их школу, показался Лиле таким красивым, умным, таким необыкновенным. Ну и что с того, что был Борис Олегович старше Лили на целых семь лет, зато он не был похож на глупых и нелепых ровесников, которые только и умели, что обзываться и толкаться, чтобы привлечь к себе внимание. — Михайленко, внимательно смотри в учебник, а не на меня! — строго сказал Борис Олегович на одном из последних уроков, и Лиля, густо покраснев, опустила голову. Все вокруг зашушукались, послышались смешки, и девушке стало стыдно за то, что все теперь были в курсе ее чувств к учителю. Тогда она решилась: написала Борису Олеговичу письмо. Страдать и плакать в подушку на протяжении последнего года сил уже не было, Лиля решила, что пришла пора активно действовать. Написала письмо, подкинула в записную книжку учителя. — Что это значит, Лиля? — этим вопросом ее встретил Борис Олегович в то утро, стоило ей переступить порог школы. Дыхание у девушки перехватило, ладони намокли, кровь прилила к лицу. Молодой учитель смотрел на нее пристально, требуя немедленного объяснения. — Я вам все написала, — промямлила Лиля, опуская голову. Ах, если бы мать была моложе, если бы она разбиралась в мужчинах, она бы подсказала Лиле, как было бы правильней поступить. Судя по лицу Бориса Олеговича, решение Лили идти напролом и писать любовное письмо было неправильным. — Я вызываю твоих родителей в школу, — строго сказал учитель, — а это письмо передаю директору. Лиля вздрогнула, понимая, что загнала себя саму в западню. Несмотря на молодость и гибкость, Борис Олегович оказался совсем не таким, каким его представляла себе Лиля. *** — Тебя вызывают в школу, — понурив голову, сказала Лиля Раисе Ивановне вечером. — Что случилось? — мать тут же нахмурилась. — Я… — Лиля собиралась с духом, чтобы признаться во всем, но никак не могла. Ей казалось, что все выглядит по-детски, словно она — ребенок, который вместо того, чтобы обойти лужу, прыгнул в нее, измазавшись в грязи, — я написала любовное письмо… Раиса Ивановна улыбнулась: — Из-за этого теперь в школу вызывают? Странно… — Я написала письмо учителю. — Лиля! — в голосе Раисы Ивановны слышался священный ужас. — Ты серьезно? Учителю? Ты решила опозорить меня? Почему ты мне не сказала? Лиля покраснела до кончиков ушей, чувствуя, как пылают щеки. — А как тебе сказать? Ты вообще знаешь, что такое любовь? Тебе почти шестьдесят, в твоей жизни не было ни одного мужчины! Ты не поймешь меня, ты старая для этого! — У меня был муж, — перебила Лилю мать, — и я любила. Если я не говорила об этом с тобой, это не значит, что этого не было в моей жизни. — Ты никогда и ничего не говорила мне об отце. Его как будто не существовало никогда. Ты родила меня для себя, поступив как эгоистка. А теперь и мне не даешь спокойно жить! Ты все контролируешь, ты держишь меня под колпаком! — Ты не понимаешь… — Раиса Ивановна вдруг всхлипнула, — неужели ты думаешь, что мне нравится то, как ты разговариваешь со мной? Неужели ты считаешь, что я не вижу того, как ты ко мне относишься? А я… я просто боюсь потерять тебя, как когда-то потеряла свою дочь. — Что? — Лиля уставилась на мать, как будто та сошла с ума. — Что ты говоришь? Какую дочь? У меня была сестра? — У тебя была мать, — Раиса Ивановна, больше не в силах сдерживать себя, вышла из комнаты и скрылась в ванной. Оттуда она не выходила несколько минут, и Лиля, ошарашенная словами Раисы Ивановны, стояла посреди гостиной и непонимающе прислушивалась к звукам из ванной. Наконец мать вернулась, вытирая лицо полотенцем. — Я не рожала тебя, — сказала она, глядя на Лилю покрасневшими от слез глазами, — ты — дочь моей дочери, моя внучка. Олеся, так звали мою дочь, когда тебе было полгода, ушла со своим мужем в поход в горы, оттуда она не вернулась. Их так и не нашли, а я… Я осталась с тобой одна. Удочерила тебя и стала твоей мамой. Прости меня за то, что столько лет молчала, но я не могла собраться с духом и признаться во всем, а теперь словно вулкан начал извергаться. Больше нет ни сил, ни желания врать, играть роль твоей матери, бояться за тебя. Лиля молчала. — У тебя есть ее фотографии? Раиса Ивановна кивнула. Пошла к себе в комнату, долго рылась в шкафу, достала оттуда старый фотоальбом, открыла его и протянула Лиле. Девушка ахнула: на нее смотрело лицо женщины, которую Лиля видела во сне. А рядом с этой женщиной был тот самый бородатый и широкоплечий мужчина — ее отец. Лиля заплакала, Раиса Ивановна обняла ее за плечи и покачивала, словно ребенка. — Будет непросто, я знаю, — тихо проговорила Раиса Ивановна, — и ты можешь больше не называть меня мамой. Лиля замотала головой: — Нет, я не смогу. Ты — моя мама. А если будет непросто, мы справимся. Просто нам никогда не было, я привыкла. Будет непросто, зато теперь никто не будет врать. Раиса Ивановна улыбнулась сквозь слезы и снова обняла Лилю. Лиля не стала отстраняться, а только осторожно пальцами коснулась красивого лица родной матери на фотографии. В один миг все вдруг стало совсем другим. Не плохим и не хорошим, а просто другим. Как будто новая жизнь началась. --- Автор рассказа: Юлия Белкина Подпишитесь на Книготеку, чтобы не пропустить новые рассказы! https://ok.ru/knigoteka

Семь дур (рассказ) Обидно? Не то слово! Милана не могла успокоиться который день. Вроде бы забудется, увлекшись каким-нибудь делом, заулыбается, но коварная память, словно злая и подлая старуха, НАПОМНИТ вдруг о случившемся, и Милана мрачнеет, застывает и, теряя над собой контроль, плачет. И вот – опухшие глаза, набрякшие от слез веки, испорченное настроение и подавленный дух. А случилось вот что: Милану бросил муж. Банально. Статично. Неинтересно. Каждый день в мире разводятся миллионы пар. Кто такая Милана? Одна из миллионов, чему тут удивляться? Но нет! Милану бросил не просто обыкновенный мужчина. Оказалось, что Павел, любимый, искренний и нежный, оказался обыкновенным расчетливым брачным аферистом. И у этого афериста помимо Миланы, было еще шесть жен! И все его жертвы ни секунды не чувствовали подвоха, пока… Пока «Павлик, Павлуша, Пашенька» не пропадал под благовидным предлогом вместе с накоплениями, драгоценностями, всем, что «нажито непосильным трудом». И каждая из пострадавших до последнего момента не верила в подозрительные совпадения. Каждая из брошенок искренне думала, что с милым, дорогим, любимым, единственным случилось что-то ужасное, страшное… Что его надо спасать! Что надежда найти его живым еще не исчезла! Они писали заявления, активно учавствовали в поисках, распостраняли фото любимого в сетях… И потом оказалось, что помимо Миланы Павлика разыскивали года три-четыре шесть других женщин разных возрастов и профессий. И что Павлик – совсем не Павлик. Он – Егор (Егорушка), а еще он – Петр (Петенька), и Сереженька, и Гришенька, и Шурик, и Витюшка. Так что набралась целая компания из семи тетенек, семи дур, облапошенных шустрым аферистом. И вот они, все семеро симпатичных (кроме некрасивой Миланы) девушек и женщин (мерзавец оказался эстетом) собрались в узеньком коридоре московского суда. Вокруг – журналисты, свидетели и прочая публика, слетающаяся на столь лакомый кусок, как мухи. Милана испытывала жуткий стыд и растерянность, будто она голая была. Будто она виновата в чем-то. Она чувствовала, как ее ощупывают любопытные взгляды. Милана слышала многозначительные смешки в зале. Она боялась поднять глаза и посмотреть на сестер по несчастью. Так же, как и Милана, боялись поднимать глаза и другие обманутые жены. И у всех – один вопрос: неужели это правда? «Да. Правда. Прошу меня простить, уважаемые женщины». Вот и все, что он сказал. Ему дали восемь лет. Его жены молчали. Но кто-то даже зарыдал и обещал ждать. Милана поймала его взгляд: любящий, взволнованный, растерянный… И отвела глаза. Ее вера в хорошее была убита молотком судьи, ведь эта вера была такой хрупкой, хрустальной, ее и ладошкой запросто прихлопнуть можно, не то что молотком! И вот теперь она пыталась научиться жить по-новому. Будто ничего такого в ее жизни не было. И вроде забудется, начнет улыбаться, но память опять подкидывает обломки воспоминаний, и… Лучший мужчина в ее жизни, лучший из лучших, таких просто не бывает – брачный аферист! А ведь мама предупреждала: - Слишком хороший, слишком внимательный, слишком… У него все – с лишком, Милана! Так не бывает! Почему такой хороший до сих пор не прибран к рукам? - Искал любовь, мамочка, - возражала тогда ослепленная счастьем Милана. - И нашел ТЕБЯ? Это же надо так себя не уважать, - хмыкала мама, сомневаясь. Она была права. Она всегда права. У Миланы, кроме имени, ничего не было, чтобы понравиться нормальному мужчине. Высокий рост, широченный размах плеч, нос, похожий на сапог, ступни сорок шестого размера… Даже если Милана накрасится, все принимали ее за накрашенного мужика. И платья – это особенный повод для веселья. И туфли! И она не верила Павлу, когда тот пригласил ее на танец в кафе, куда притащили Милану коллеги. На коллег Милана уже не обижалась – все-таки они дружили с ней, постепенно привыкнув к ее внешности за годы работы и разглядев за мужиковатыми чертами нежное Миланкино сердце. А вот на Павлика поначалу – обижалась. С какой стати он прилип? Чисто поржать? Но он ухаживал с такой трогательной заботой, такие слова говорил, так нежен был, словно увидел настоящую Милану, спрятанную в уродливое тело, как в саркофаг. И она летала, летала, летала… И даже верить начала, глядя в зеркало, что красивая, что умная, что – самая, самая… И даже коллеги начали замечать перемены, заинтересованно поглядывая на Милану. - Ты влюбилась, да? – спрашивали и улыбались искренними, добрыми улыбками. Да. Она влюбилась… Расписались тихо, свадьбу «зажали». Павлик собирался отвезти Милану в Египет в свадебное путешествие. - Ты прекрасна, как Клеопатра. Мечтаю сфотографировать тебя на фоне пирамид, - говорил он. Он, Павлик, внушил Милане, что она прекрасна. - Ты просто неправильно подобрала свой образ. Не носи эти мешковатые джинсы. А от платьев держись подальше. И прическу смени. Павлик однажды притащил ее в дорогой магазин. И сам выбрал ей брючный костюм. А в салоне красоты Милану постригли. Теперь она носила каре строгой, графичной формы с прямой челкой. И красная помада на губах. - Ну? На кого ты похожа? Ну, Мила, догадайся? – он тогда подвел Милану к зеркалу. И Милана обалдела. Из зазеркалья на нее смотрела удивленная Ума Турман – высокая, стройная, с хищными ноздрями прямого (и совсем не сапогом) носа и большим красивым ртом. Будто бы она шагнула из легендарного фильма на российскую землю, решив потанцевать твист здесь… - Это волшебство, - медленно проговорила Милана. И это было, действительно, волшебством. Правда, поездки в Египет не случилось. И деньги со счета пропали. И драгоценности. Все пропало. И мама выла, совсем как Шпак из комедии: - Три миллиона, три миллиона, три! И колечко с бриллиантом, одна штука. И часы золотые, подарок покойной бабушки – все украдено, все пропало, у-у-у-у-у…. *** Одна из семи, бойкая на вид пышная пампушка Галя, еще во время судебных разбирательств заговорщицки объявила обманутым женам: - Девки, я чат открыла. Заходите. Так проще общаться, может, удастся вспомнить какие-нибудь подробности для показаний. Деньги-то надо возвращать как-то. Да и вообще… Вместе нам будет полегче. Сначала Милана стеснялась заходить в эту группу. А потом заглянула… И зависла. Все быстро перезнакомились, рассказали друг о друге. Все дружно ругали и кляли изменника и обманщика. В общем, создали коалицию, клуб, что ли… Все женщины из разных городов, у некоторых росли дети, и объединяло их одно: у каждой имелся за спиной небольшой, крошечный, но все-таки капиталец – жены мошенника умели зарабатывать деньги. Не такими уж и дурами они были. Просто ни одной не везло с мужчинами. А он этим невезением и воспользовался. Неделю чат молчал. Никому не хотелось общаться. Видимо, все испытывали одинаково неприятные чувства, как и Милана. Но в четверг телефон вдруг пискнул: пришло сообщение от Гали. - Девочки! Предлагаю вам собраться у меня на даче под Питером на выходные. Кому не хватает средств на автобус (поезд, самолет и пароход) – сообщите, оплачу. Устроим праздник! Мы имеем право на праздник! И что же? Все согласились! Правда, одна, Ирка из Екатеринбурга, сомневалась – далековато. Но девочки набросились на нее с уговорами, уломали взять отгул на работе, а Галя таким категорическим тоном сообщила о возмещении финансовых убытков, что Ирка обещала прибыть. Встреча была назначена на субботу, но Галина ждала гостей уже в вечер пятницы, поэтому Милана, покидав в сумку вещи, уселась в автомобиль и отправилась в Питер, не мешкая. Это было счастье, что огромный современный, похожий на стеклянный куб, дом Гали находился в сосновом лесу прямо на берегу Финского залива, огороженный со всех сторон каменным забором. Охрана, вежливо осведомляясь о «цели визита», тут же пропускала очередную гостью на территорию. Никаких рокариев, вивариев, альпийских горок и бассейнов. Просто – лес. А в лесу – белые грибы и рыжие белки. В стеклах дома отражались прямые стволы мачтовых сосен, и он терялся, исчезал среди деревьев. Если бы не проводник, Милана дома не нашла бы никогда. Чудесная маскировка. Интересно, сколько стоит все это Галино богатство? Явно, женщина не бедствует. Галя встретила ее с радушием питерской помещицы, выехавшей за город. Чмокнула в щеку, отодвинулась, оглядела Милану со всех сторон: - Ты просто звезда, Милочка! У этого сукиного сына явно шикарный вкус. Это со мной он споткнулся – деньги мои свет застили! Проходи, дорогая. Нам надо отдохнуть. Завтра у нас обширная программа развлечений, - Галя повела Милану за собой. Интерьер дома оказался уютным, домашним. Скандинавский стиль – никакой роскоши. Но обилие подушек на удобных диванах, мягкие глубокие тона отделки стен, скромный, не кричащий стиль мебели, с вкраплением ярких разноцветных пятен декора и густой зелени зимнего сада – вдохновлял, приглашал расслабиться и забыть про неприятности. И лес вокруг… Лес, лес, лес… В каждом огромном, во всю стену окне, везде – призывал к отдыху, к свободе, к созерцанию. - Наверное, здесь восхитительно зимой, - сказала Милана. - Ты права, особенно в трескучие морозы. Вокруг белым-бело, а внутри горит камин. Обожаю этот дом. Кстати, сукин сын надоумил так сделать. За что я ему благодарна, подлецу, - улыбнулась Галина, - пройдем в гостиную. Нас уже ждут девочки. *** «Девочки», а их было пятеро вместе с Галей и Миланой, оживленно о чем-то беседовали. Увидев Милану, повскакивали с диванов и кресел, завалили ее комплиментами, а хозяйка дома предложила угоститься мартини. - Очень хороший аперетив. Через час повар ждет нас на ужин. И ужин будет… Пальчики оближешь, девчонки, я вам гарантирую! Ужин был великолепен, как прекрасна и еще одна гостья, прибывшая прямо к столу, белокурая Светлана. - Иру ждать не будем. Наверное, к утру прилетит, - объявила Галя. Спать долго не расходились – сидели у камина. Уютно потрескивающий огонь располагал к разговору. Женщины укутались пледами и задумчиво любовались языками пламени. Галина сидела в кресле, Милана и Светлана – на одном диване, две Натальи, рыженькая и беленькая – на другом, брюнетка Юля – на козетке. - Я его возненавидела, девочки. Возненавидела сразу, как только он исчез из моей жизни с огромным куском капитала, - начала Галина, ведь он украл мое счастье, мою душу. Мою веру в себя. Все молчали. Галя продолжила: - Согласитесь, он к каждой из нас нашел какой-то ключ. Ну не могу я поверить, что Милана или Юля, например, настолько наивны и глупы, чтобы повестись на комплименты мужчины. Не могу я поверить, чтобы Света или Наташи, все три, самодостаточные и сильные дамы, поверили какому-то хлыщу. Ведь он ни к одной не подъехал на майбахе, не щеголял бизнес-планами, заводами, пароходами, и не пытался быть равным… А у Ирины с Урала, у той вообще ничего такого не было – обычная офисная секретарша, копила на машину… Но все мы растаяли. Растаяли от дешевых комплиментов афериста, альфонса, мошенника… Не понимаю, девочки, что это было, гипноз? - Скорее всего, да, - задумчиво ответила одна из Наташ, рыженькая, - правда, до того времени, пока я не встретилась с… Егором, или как там его зовут, у меня вообще не было никаких надежд выйти замуж. Она была некрасивая, рыжая Наташа. Некрасивая, мелкая, костлявая, вся в конопушках, ярко проступавших на белой коже. Волосы, зализанные в пучок, блузка, застегнутая на все пуговицы, плоская грудь и выпирающие коленки. Что ей в этой жизни светило? Ничего. Только работа. И она работала, работала, работала, как проклятая, уверенно шагая по служебной лестнице. Коллеги Наталью ненавидели, тихо, за глаза. Шеф ценил, правда, взгляд его был брезглив и жалостен. Нет ничего хуже брезгливой жалости в мужском взгляде. И только во взгляде Егора она увидела любовь. Его глаза светились этой любовью. Он лепил Наталью, как Галатею. Он распустил зализанные волосы мягкой волной, он первый сказал, что ее очи – зеленые как изумруды. Он целовал ее пальчики, он восхищался молочной белизной кожи и россыпью веснушек. «Ты – маленький мой солнечный зайчик!» - восхищался Егор. Он называл Наталью золотистым солнечным лучиком и описывал, какие красивые родятся у Натальи дети… - Я поверила. Я поверила в себя, в любовь, в детей… А потом он исчез, - вздохнула Наталья рыженькая. Наталья черненькая, такая же карьеристка в прошлом, призналась, что благодаря Витюше научилась смотреть на мир с лучшей стороны и верить в добро. До этого она запиралась в четырех стенах и отказывалась выходить на улицу. Компьютер, зашторенное окно и цифры. Легкая форма аутизма – говорили врачи. И Наталья умерла бы наверное, так и не поняв, какие замечательные звери – кошки, собаки и лошади. Как здорово скакать по полю на коне. Как хорошо в лесу, какие удивительные создания – муравьи. И какие бывают замечательные люди… Света, благодаря Петру, смогла сбежать от садиста мужа. Она не только сбежала, да еще и с голой задницей оставила алкоголика-супруга, и даже не испугалась его угроз! Рядом ведь был любимый Петя. И даже сейчас, после садиста и Пети-афериста, не боится жить! - У меня ведь появился новый мужчина. Равный. На клятом "майбахе", между прочим. И у нас такой роман закрутился… В общем, я счастлива, - рассказала красавица Светлана, - а видели бы вы меня лет пять назад. Мышь серая, забитая, из синяков не вылезавшая. И в таком виде Петр меня и встретил. - И у меня новый мужчина, - сказала Юля. - И у меня, - похвасталась Наташа черненькая. - Да что там говорить, и я не без греха, - подтвердила Галина, - и у меня появился мужик, да еще какой мужик! Всем мужикам – мужик. По сравнению с этим… сукиным сыном Шуриком, не орел, конечно, на комплименты не силен, да и дома его частенько не бывает… Владелец яхтового клуба, как-никак, постоянно в командировках, но… Любит меня до потери пульса. И ни одной посторонней бабы на горизонте! Я проверяла – нет. И говорит, что лучше меня жены не найти. - Я нисколько не удивлюсь, что до сукиного сына, Галенька, вы не были счастливы? – осторожно спросила Милана. - Не то слово, - Галя воздела к потолку глаза, - деньги были. Счастья не было. Все мечтала похудеть, даже липосакцию делала, чуть не сдохла. А этот появился, увидел меня и ахнул: - Кустодиев! Русская Венера! Господи, какая чудесная коса! Я и поплыла. Он запретил мне сидеть на диете. Запретил голодать! И я поняла, что такое – жить в кайф. И я жила с удовольствием, не заботясь о том, сколько вешу. Я всегда была такой, и всю жизнь меня дразнили, а от родителей покоя не было. Если бы вы только знали, как осточертела мне вареная капуста и морковь! - Но тебе очень идут пышные формы, - пискнула Юля. - Только после этого афериста я поняла, что мне идут пышные формы. И полюбила себя, - закончила речь Галя. Женщины молчали. И вдруг Юля сказала: - А ведь он не зло нам делал… Нет, он – преступник, конечно. И больно было. Но ведь мы все только счастливее стали. Он же нам веру в себя подарил! А мне. Мне… - Юля покраснела. - Я не могла иметь детей. То есть, мне сказали, что я не могу их иметь. Так и было. Вы не представляете, сколько было в моей жизни этих клиник, обследований, анализов, докторов… Сколько я по бабкам ходила. Сколько святых мест посетила… И ничего. И вот появился ОН. Гриша. И он сказал просто: плюнь и расслабься. Я плюнула, расслабилась… И вот, когда Гриша сбежал, я узнала, что беременна. И родила чудесного мальчика. И вот теперь у меня есть новый муж, ставший настоящим папой моему Мишке. - Есть такой психологический трюк: плюнуть и расслабиться. В твоем случае он сработал, Юля, - сказала Галя, - а если посчитать, сколько я бабок на этих психологов потратила… - И стилистов, - вставила свое слово Милана. - Точно, - засмеялись Наташки, Светлана и Юлька. - Так мы еще дешево отделались, - захихикала Галина. *** Все разошлись спать по гостевым комнатам. Пели птицы, Свежее постельное белье благоухало. Милана мгновенно провалилась в сон, как только положила голову на подушку. А утром их ждал сюрприз: - Девчата, для вас у меня экстренное сообщение, – воскликнула Галина во время завтрака. Все оторвались от тарелок с пышным, взбитом на сливках, творогом. - Наша Ира не приедет. Она написала мне уже под утро. Оказывается, Ирка – первая и настоящая супруга Сергея Владимировича Николаева. И она вылетела в Израиль. Сидевшие за столом загундели, заахали, завозмущались. - Тихушница! - Стерва! - Я так и знала, что она с ним заодно! Галя обвела присутствующих дам глазами. - А знаете ли вы, зачем она полетела в Израиль? А полетела она в известную клинику, специализирующуюся по онкозаболеваниям. Она проведет там больше года – требуется серия операций. Ведь Ирка больна, у нее рак желудка. В прошлом году она прошла химию, но совсем недавно случился рецидив. Пришлось… Так что, она передает нам всем огромную благодарность за спасение своей жизни. И просит простить и ее, и Сережу… Было так тихо, так тихо, что звякнувшая кофейная ложечка Светы, прогремела, как будто Света кусок металлической трубы крохнула. - Бог простит, - вдруг сказала Наташа черненькая, - пусть выздоравливает. - Я тоже не держу на них зла, - вздохнула Света, отложив ложечку. - А я ему даже благодарна, - улыбнулась Юля. - Это выглядит смешным, и мы все ужасные дуры, но я не буду подавать на розыск, - сказала Наташа рыженькая. Галина вопросительно взглянула на Милану. Милана кивнула ей. - Да бог с ним, с этим аферистом, и миллионами – тоже. Зато я познакомилась с тобой, Галинка, с девочками… И вообще, ты обещала какую-то обалденную культурную программу на сегодня? Просвети нас. Галя задорно улыбнулась. - Ну конечно! Завтракайте, подружки. А потом… Нас ожидает морской волк, капитан судна «Галина» и мой супруг по совместительству, на берегу. Намечается прогулка по заливу! Потом – обед на необитаемом острове. Баня, сауна, грибы, дискотека и салют! Так что – готовьтесь! Галина вдруг подмигнула Милане: - Предупреждаю, к капитану не приближаться. Я ревнивая жена. А вот к его штурману Геннадию – обязываю приблизиться. И чем ближе, тем лучше! Поняла меня, красотка? Милана засмеялась. Она поняла. --- Автор рассказа: Анна Лебедева Подпишитесь на Книготеку, чтобы не пропустить новые рассказы! https://ok.ru/knigoteka

Мечты сбываются? (рассказ) Оля всегда знала, что ее ждет успешное будущее. Еще школьницей девочка грезила о столичной жизни и засыпала с глянцевыми журналами под подушкой. С пятого класса Оля начала вести дневник, где подробно описывала всю свою будущую жизнь. Если бы кто-то хотя бы одним глазком увидел, о чем написано в этой тетрадке, то наверное решил бы, что девочка пересказывает телевизионный сериал. Тут был и огромный дом с мезонином, и бассейн, и богатый муж… Все как в бразильских кинолентах с красивой жизнью. Но, как говорится, человек предполагает, а бог располагает. Среди ухажеров, которых у Оли было всегда достаточно, она дальновидно выбрала Олега. И дело было даже не в обеспеченности его семьи или рвении парня сделать карьеру. Истинной причиной благосклонности Оли к Олегу была… его фамилия. Девушка сразу смекнула, что с фамилией Фаер жить, во-первых, приятнее, чем с фамилией Кривоногова, а во вторых – Олег поговаривал что они с родителями сразу после школы поедут в Германию, на историческую родину дедушки по отцу. — Выходи, Оля, за меня замуж, — предложил однажды Олег, с надеждой глядя на Олю. – Через месяц выпускной, и родители уже купили билеты. Мы уезжаем в Дрезден. Там у папы родственники, помогут первое время. Если ты будешь моей женой, тогда никаких проблем не возникнет, и ты сможешь поехать вместе с нами. Девушка только этого и ждала и с радостью ответила Олегу согласием. С ее стороны каких-то особенных чувств не было, но ради достижения своей мечты она была готова на многое. Первый шаг – вырваться из родного поселка и постоянной нищеты. Родители Оли удивительно легко отпустили ее в счастливое будущее и даже не стали препятствовать раннему замужеству. Олег принял с радостью представил молодую жену родителям. И хотя мама Олег подозрительно отнеслась к выбору сына, он твердо стоял на своем. — Сын, не пара она тебе. Видно же, просто ты для нее — способ уехать из поселка. А дальше что? Найдет бюргера себе какого-нибудь. — Нет, мама. Оля любит меня, и я с ней буду счастлив. И вообще, она готова бросить свою семью, друзей, и всё – ради нашего общего будущего. Родителям ничего не оставалось, кроме как смириться и начать готовить документы на переезд. *** Первое время после переезда Оля была тише воды ниже травы — ведь она полностью зависела от новых родственников, которые выделили им с Олегом комнату в доме, а также помогали с документами. Оля старательно учила немецкий язык и вдобавок начала изучать основы ландшафтного дизайна — служба занятости бесплатно предоставляла переселенцам курсы переобучения. Олег выбрал курсы вождения, а Оля решила заняться дизайном. Учеба занимала все свободное время. Оля даже и не думала, что ее настолько захватит наука о газонах, бассейнах и других нюансах загородных участков. Она настолько увлеклась, что даже не заметила, как оказалась на третьем месяце беременности. Олег был вне себя от счастья и просто носил Олю на руках. Она же особой радости не испытывала, скорее наоборот, размышляла о том, что с ребенком ей будет не так-то просто уйти от Олега. Родители Олега, хотя и считали, что дети поторопились порадовать их внуками, тем не менее были рады будущему пополнению. Папа Олега быстро устроился на работу и уже через месяц новоиспечённые немцы переехали в отдельный дом. Светлана Игоревна помогала обустраивать детскую для будущей внучки, Олег бегал по городу в поисках кроватки и коляски, а вот Оля ходила темнее тучи. Дочку решили назвать Анной. К моменту выписки Олег устроился на работу к отцу, а свекровь нашла работу в доме престарелых. Оля оказалась предоставлена сама себе. Справляться с маленькой Анечкой было непросто: малышка росла неспокойной и спала только на руках. К тому времени, когда дочке исполнилось шесть месяцев, Оля была похожа на собственную тень. Она с тоской вспоминала родной поселок и отчий дом, но возвращаться домой она не хотела — сдаваться девушка не привыкла. *** Измена Олега стала ударом в спину. — Ты стала слишком скучная и еще… еще толстая, — оправдывался Олег. – Я сейчас честно говорю. Думал, у нас с тобой любовь навсегда, но, пойми меня правильно, так получилось. — Ты просто подлец, — едва сдерживая слезы, прошептала Оля. Она была уверена, что это она бросит Олега, когда получше устроится в жизни. — Пусть так. Только тебе все равно некуда идти в чужой стране, — усмехнулся молодой муж. – Тем более, что у нас ребенок. Так что смирись. Оля поджала губы. Как ни обидно, муж был прав. Пойти ей действительно некуда, ведь у нее не было здесь даже знакомых. Олег точно упивался своей властью над молодой женой и спустя некоторое время начал гулять почти в открытую. На работе у них образовалась компания русскоязычных, куда входили переселенцы из стран СНГ, считавшие русский язык своим родным. Семейных в кругу новых друзей не было, и потому Олег решил, что и ему обуза в виде жены и ребенка ни к чему. Родители повлиять на Олега не могли. Он даже слушать не хотел, когда речь заходила о семейных ценностях. — Ты его прости, Олечка, — успокаивала невестку Светлана Игоревна. – Он просто не нагулялся. Ну что ты хочешь, ему двадцать только будет! Ты, главное, потерпи, у вас же ребенок. *** Но Оля терпеть не хотела. Потому, едва Анечке исполнился год, начала искать работу. Свекровь, работавшая от силы пару дней в неделю, с радостью помогала с внучкой. Но оказалось, что мигранту найти нормальную работу в незнакомом городе очень сложно. О ландшафтном дизайне оставалось только мечтать, а устроиться пока пришлось посудомойкой в ближайшее кафе. Тем не менее тяга к земле, впитанная еще в далеком детстве, не давала Оле покоя. Домой спешить не хотелось – там ждал неверный муж и жизнь, далекая от той, о которой она мечтала. Поговорив с хозяином кафе, Оля принялась за обустройство заднего дворика. После рабочей смены Оля с удовольствием высаживала цветы и аккуратно выкладывала булыжники, чтобы разграничить зоны, как их учили на курсах ландшафтного дизайна. Рука с детства у Оли была легкой, и потому клумбы быстро зацвели буйным цветом. — У тебя талант, — с улыбкой оценил результат Олиной работы Макс, хозяин кафе. — Мне даже и в голову не могло прийти, что на пяти квадратах можно разбить почти японский парк. — Спасибо, — смущенно пролепетала Оля. — Я старалась. — Послушай, у меня есть друг. Его зовут Бен. Можешь ему такую же красоту сделать около входа в хлебный, чтобы всем понравилось? Оля молчала. С чего бы ей быть уверенной в будущем результате, если опыта у нее почти не было? — Не переживай, вижу, что волнуешься, — потрепал Олю по плечу Макс. — Я за тебя слово замолвлю. У тебя и правда очень хорошо получилось, лучше, чем работать на мойке посуды. Будет жалко, если ты не будешь заниматься делом, которое тебе нравится. Через три дня Оля принялась за облагораживание территории у хлебного магазинчика на соседней улице. Территория была немного больше, чем около кафе, и Оля умудрилась воткнуть сюда небольшой фонтан и нескольких керамических гномов. Вышло так органично и свежо, что Бен, хозяин булочной, даже всплеснул руками. — Оля, вы определенно занимаетесь своим делом! По субботам мы с женой – она тоже русская – ходим на встречи в русский дом… Так вот, вам нужно обязательно там побывать. Местные немцы просто неспособны придумать что-то такое красивое. А у вас получается очень хорошо. Не прошло и недели, как Оля очутилась в русском доме: муж даже не интересовался Олиными делами и потому, договорившись со свекровью, девушка отправилась навстречу будущему. Русский дом представлял из себя совсем не то, что себе напридумывала Оля. Организация была на расположена на первом этаже многоэтажки и внешне напоминала банк или страховую компанию. Зато внутри возникало ощущение, что посетители телепортировались в самую глубинку России. Здесь было и чучело медведя, и выставка балалаек, и девушки в кокошниках, предлагающие продегустировать мед… — Проходи в зал конференций, — подтолкнул ее Бен. — Там обычно бизнесмены собираются, а в фойе культурные мероприятия для тех, кто симпатизирует русским. У меня жена из Тюмени, поэтому я тут частенько бываю. Оля набрала в легкие побольше воздуха, точно приготовившись нырнуть, и вошла в помещение на которое указал ей Бен. Внутри уже было много народа, а с трибуны выступал толстый мужчина в галстуке-бабочке. Оля осторожно присела на стул в самом углу, она чувствовала себя не в своей тарелке. А утренняя ссора с мужем только добавляла неуверенности. По очереди на трибуну выходили разные мужчины и обсуждали различные вопросы бизнеса. Наконец, подошло время выступления последнего докладчика. Невзрачный мужчина с редкими усиками рассуждал про облагораживание территории около заведений общественного питания, в которых подаются русские блюда. — Была не была, — прошептала Оля и, сжав кулаки, подошла к мужчине с усиками после окончания мероприятия. Она уже знала, что того зовут Андреас, и он местный меценат. Несмотря на то что Алекс был коренной немец, он в свое время был женат на русской женщине, которая и привила ему любовь ко всему русскому. — Да, я видел ваши работы около булочной Бена Шефера и закусочной Браунов. С Максимилианом мы соседи, и потому я наслышан о вас, — кивнул Андреас. – Готов предоставить вам свой внутренний дворик для тестовой работы. Если меня устроит ваша работа, то можем масштабировать ваше творчество. От услышанного Оля едва не упала в обморок. Ей предлагают поработать во дворе у одного из самых уважаемых жителей Дрездена! Ради этого она была готова на все. *** Спустя три дня девушка приступила к работе. Несмотря на сложные отношения с мужем и его родственниками, они не стали вставлять Оле палки в колеса. Тем более, что Олег уже привел домой Берту, свою новую девушку. Она была из семьи таких же переселенцев, как они сами, но родилась уже в Германии и потому гораздо больше понравилась родителям, чем Оля в свое время. Почти без еды и сна Оля сначала несколько дней создавала эскиз и чертила план территории. А когда Андреас одобрил проект, приступила к активному физическому труду. С утра до вечера она выкапывала сорняки, рыхлила землю, раскладывала кирпичики по дорожкам. Андреас велел не экономить, и потому во дворе, как по мановению волшебной палочки, появились беседка, несколько античных статуй и фонтан. Девушка очень переживала за результат и потому выкладывалась по полной. Андреас остался очень доволен тем, что получилось. — У вас свежий взгляд и чувствуется вкус, — цокая языком, осматривал свой задний двор меценат. – Хочу предложить вам сотрудничество. Нужно облагородить территорию около двух замков… Конечно, вам одной не справиться, будет команда рабочих. Первое дело — подготовить проект, думаю с этим до конца месяца вы справитесь. А с мэрией я все улажу, у меня там хороший друг работает. Оля была вне себя от счастья. А когда ей еще и заплатили за проделанную работу, то девушка вообще едва не упала в обморок: за неделю она смогла заработать в три раза больше, чем за месяц работы мойщицей посуды в кафетерии у дома. *** Видимо, судьба решила сразу выложить перед девушкой все козыри, и потому спустя еще немного времени Оля уже отвечала за ответственный проект по благоустройству ландшафта в городе. Одновременно, помня о том, что всегда нужно развиваться и ставить самой себе амбициозные цели, девушка поступила в университет Ганновера на специальность ландшафтного дизайна. Прошло еще полгода, прежде чем Оля смогла переехать от свекрови и начать жить отдельно. Первое время было очень тяжело, и девушка даже была вынуждена нанять няню. Помощь пришла откуда не ждали… Андреас начал оказывать недвусмысленные знаки внимания. Сначала Оля не принимала это всерьез, решив, что мужчина просто очень воспитанный. Но когда Андреас предложил Оле с Аней переехать к нему, последние сомнения как рукой сняло. Через пару лет пара решила узаконить отношения. Она продолжала заниматься любимым делом и теперь была вполне уважаемым ландшафтным дизайнером в Дрездене. Теперь она вела видеоблог и выступала на круглых столах, посвящённых дизайну. Олег, конечно, кусал локти, ведь отношения с Бертой не сложились, а бывшая жена теперь была так далеко, что ее было не достать даже при большом желании. Но Оле было все равно, главное — все мечты сбылись: и дом с мезонином, и бассейн, и даже фонтан на заднем дворе. --- Автор: Татьяна Ш. Подпишитесь на Книготеку, чтобы не пропустить новые рассказы! https://ok.ru/knigoteka

Сестра милосердия (рассказ)

Чужая тётка (рассказ)

Любовь по расписанию (рассказ)

Гостеприимные родители (рассказ)

Чужая моя дочь (рассказ)

Любовный капкан (рассказ)