КАРАКУМСКИЕ ИСТОРИИ: чарджоуский хлеб

Самое большое впечатление, которое я вынес из периода "осознанного детства", был пышный серый хлеб, который неразрывно связан с моим родным городом, расположившемся на берегу бурной и своенравной Среднеазиатской реки.
Я очень любил, ранним солнечным утром идти, занимать очередь, в магазин. Путь лежал мимо цветущих палисадников нашего кишлака, притаившегося неподалёку от железнодорожного вокзала. Да и сама местность именовалась жителями "Мостопоезд.".
Очередь, представляла довольно пёструю компанию: бабушки в светлых ситцевых халатах, платочках и домашних тапочках, уже терпеливо сидели в тенёчке, с эмалированными бидончиками, ожидая утренней машины с молоком и хлебом. Апашки уже раскладывали свой товар в больших эмалированных мисках - малосольные огурцы, постоянно поливая их рассолом, с помощью деревянных ложек. Рядом нетерпеливо крутились, маленькие ребятишки, поднимая пыль, на велосипедах по площади кружили, уже успевшие искупаться в нашем быстром канале ДарьяБаше, загорелые туркменята.
Сторож, пожилой узбек в старом пиджаке и мягких ичигах, сидел на деревянном ящике из-под тары, сжимая в руках видавшее виды, потёртое ружьё, дожидался прихода Тёти Любы, грузной и, всегда весёлой, продавщицы, безотлучно работавшей с незапамятных времён. Определившись со своим местом, я возвращался назад и с этого момента, всё внимание занимала, проходящая прямо за нашим забором, грунтовая дорога.
Определить нужную машину было очень легко. Это был тёмно - синий металлический фургон, который медленно переваливаясь с боку на бок и поднимая пыль, слегка позванивал проволочными ящиками с молоком, кефиром и ряженкой. За считанные мгновения, я уже на велосипеде и, сжимая в вытянутой руке бидон для молока, устремляюсь вслед. Очередь у магазина уже приобрела организованный характер.
Двое крепких мужчин, водитель и экспедитор, дядя Юра, заносят в магазин деревянные лотки со свежим серым хлебом и упаковки молочных продуктов. На хлебе стоит остановится подробнее. Он был ещё тёплым, пышной формы, со светло - жёлтой, с тёмными подпалинами, хрустящей корочкой, напоминающей крупноячеистую... Пемзу, которая идеально подходила для натирания долькой ... Чеснока. Требовалось всего несколько движений. Хлеб выполнял множество функций.
Он одинаково хорошо "зарекомендовал" себя и за обеденным столом, в сочетании с Бабушкиной куриной самодельной лапшой, с бесподобными салатами из сочных огурцов и помидоров со сладким, белым туркменским луком и хлопковым маслом и, конечно же с огромным спелыми арбузами. А ещё, с посоленной крупной солью, "чесночной" краюшкой, я выходил на улицу, когда заходило солнце и приходила пора "страшных" рассказов на нашей завалинке.
Оставшиеся, бесформенные кусочки, бабушка сушила на солнце и складывала в большой ситцевый мешок, висевший под навесом. В летний период, мы всегда спали во дворе, на высоком деревянном топчане, под большим, похожим на палатку - пологом из белой марли. Спустя много лет, я продолжаю находиться под теми детскими впечатлениями, когда, лёжа, среди ковров и тёплых стёганых одеял, я смотрел на высокое и ясное звёздное небо, с многочисленными движущимися спутниками. Прямо над нами отчётливо висел ковш "Большой медведицы."
Нередко, среди ночи, мы вставали пить чай. Вокруг большой лампы, под навесом, начинали кружится мотыльки, изредка, прилетали Медведки, похожие на маленькие бульдозеры, а однажды, на свет, прилетел ... Белый голубь - монах. Бабушка кипятила большой старый кофейник и доставала из мешочка те самые сухарики.
Иван Киреев