Почитал комментарии, связанные с именем Ларисы Попугаевой.

Делаю вывод, что и сейчас, давно уже после её кончины, имя это по-прежнему не даёт покоя, по-прежнему его продолжают «полоскать». Я семь лет занимался проблемой первоисточников Уральских алмазов, находился в гуще поисковых событий, пять лет руководил Поисковой партией в Пермском Государственном Геолого-Съёмочном Предприятии «Геокарта», досконально изучил алмазную историю нашей страны. Не хочу участвовать в «сплетнях», но предлагаю вашему вниманию главу из моей книги «Были съёмка и поиски» - своё исследование относительно открытия алмазов в СССР.
Скажу только одно, вернее повторюсь, подробно об этом вы прочитаете ниже, что Н. Н. Сарсадских сформулировала свой пироповый метод именно после находки Попугаевой алмаза и нескольких пиропов в шлихах на реке Далдын в 1953 году. Помощница или не помощница – я бы так вопрос не ставил, их заслуга равная в грандиозном открытии прошлого века. Поэтому, не удивительно, что сама Наталья Николаевна вместе с дочерью Попугаевой, Наташей открывала памятник Ларисе Анатольевне в Удачном в 2004 году и отдала ей по заслугам в своей речи.
ИМЕНА И ВЕЛИКИЕ ОТКРЫТИЯ.
ВРЕМЯ РАССТАВЛЯЕТ ПРИОРИТЕТЫ
В СРАЖЕНИЯХ ЗА УРАЛЬСКИЕ РОССЫПИ
В 1998 году, к столетию со дня рождения Александра Петровича Бурова, в журнале «Геология и геофизика» было сказано: «Его имя навсегда вписано в славную историю ярчайших открытий России».
Богатая на события семидесятилетняя история алмазных поисков на Урале началась в 1937 году. Великая плеяда геологов, обогатителей, горняков совершила по тем временам немыслимый, фантастический подвиг. Наша страна задыхалась от отсутствия алмазов. Западные державы в поставках отказывали, своих месторождений не было. В канун Второй мировой войны советское правительство было вынуждено взяться за организацию поисковых работ на своей территории.
Подготовка и осуществление поисковых работ были поручены ВСЕГЕИ и Всесоюзному институту минерального сырья (ВИМС, Москва). Большой удачей для государства стало то, что главным геологом и научным руководителем поисковых работ был назначен Александр Петрович Буров – молодой, энергичный, ещё никому не известный геолог. Выбор этот стал для России судьбоносным.
На подготовку отводилась только одна зима. Просчёты и ошибки исключались. В условиях страшного репрессивного времени Буров грамотно поставил главные задачи и приступил к их решению. Люди работали круглосуточно, ночевали в институтах, спали по четыре часа. О том, что они могут не справиться с заданием партии, не было и речи. Надо – значит надо.
Разработка новой технологической схемы обогащения алмазоносных песков была поручена ВИМСу, возглавил её молодой талантливый инженер-обогатитель Михаил Иванович Маланьин. Изучение и разработку вопросов, связанных с геологическим прогнозом и выбором перспективных участков, Буров сосредоточил во ВСЕГЕИ: была создана группа геологов, которая выполняла работу в двух направлениях.
Прежде всего была составлена картотека и картография всех находок алмазов на территории Советского Союза. Также было проведено сравнительное изучение геологических структур зарубежных месторождений алмазов и сопоставление их с геологическими структурами районов нашей страны. К разработке последних исследований Буров привлёк тоже молодого талантливого петрографа Владимира Степановича Соболева. Будущий академик, изучая закономерности щёлочно-базитового и щёлочно-ультраосновного магматизма Сибирской платформы и сопоставляя эти данные с Африканской платформой, пришёл к выводу об алмазоносности северной и северо-восточной частей Сибирской платформы.
Кадры будущих алмазников – геологов, поисковиков, обогатителей, геоморфологов, минералогов – Буров набирал из выпускников вузов. Лишь небольшая часть геологов и обогатителей перешли на поиски алмазов из ВИМСа и ВСЕГЕИ.
Вывод об аналогичном строении и истории геологического развития двух платформ – Южно-Африканской алмазоносной и Сибирской – позволил уже в 1938 году отнести Сибирь к наиболее перспективным районам для поиска алмазов. Открытия алмазоносных трубок в Якутии, сделанные под руководством самого Бурова в 1954–1955 годах, блестяще подтвердили этот прогноз.
Однако первые поиски с целью проверки надёжности новой методики Буров начал на Урале, где уже находили алмазы. На Урале не открыли богатых месторождений, подобных кимберлитам Якутии, но уральским алмазам не было равных по качеству. Урал стал испытательным полигоном, на котором горно-добывающая промышленность России делала свои первые шаги.
Сложная структура организации поисковых работ в 1938– 1939 годах, в условиях двойного и даже тройного соподчинения разным институтам, а также отсутствие единого административного и научного центра чрезвычайно затрудняли их проведение. В 1940 году на Урале была создана Уральская алмазная экспедиция (УАЭ), в которую вошли все поисковые партии, ранее подчинявшиеся ВСЕГЕИ и ВИМСу. Экспедиция базировалась в посёлке Кусье-Александровский Пермской области. Командовал ею Михаил Фёдорович Шестопалов, главным геологом экспедиции был утверждён Буров, главным обогатителем – Маланьин.
АЛМАЗНИКИ СОРОКОВЫХ
Какими были они? Вопрос этот далеко не праздный. Чем жили геологи-алмазники в то непростое время, какими категориями мыслили? Первыми идти всегда нелегко, но они с честью прошли свою дорогу.
Алмазники сороковых годов XX века были разными людьми. Разными были и гипотезы относительно россыпей Урала. Но они были едины в главном: все были беззаветно преданы своему делу – поискам алмазов. Жили надеждами, прогнозами и открытиями.
Они работали в тяжелейших условиях военного времени, голодали, страдали за находившуюся в опасности отчизну, беспокоились за родных и близких. Многие уходили добровольцами на фронт, имея бронь от призыва.
Они трудились самоотверженно и получили блестящие результаты.
Сплочению коллектива алмазников способствовали добрые отношения, сложившиеся в экспедиции между её начальником Михаилом Фёдоровичем Шестопаловым и подчинёнными. Шестопалов командовал экспедицией до 1943 года, а алмазами занимался до конца своей жизни. В 1949 году Шестопалов был назначен начальником Центральной экспедиции, которая под его руководством достигла грандиозных успехов в поисках кимберлитового магматизма в нашей стране. Только страна узнала об этом спустя многие годы.
Александр Буров верил в своих геологов. А геологи Уральской алмазной экспедиции верили Бурову во всём. Его непоколебимая вера в успех, в существование алмазов в недрах нашей земли, его упорство и энергия в деле многим кажутся невероятными, особенно если помнить об условиях, в которых работали тогда геологи. С одной стороны, полная апатия и неверие ведущих геологов страны в существование алмазных месторождений в России, с другой – молодой, никому не известный геолог Буров, с невероятным упорством утверждающий обратное, к тому же имеющий клеймо «сын кулака» в условиях сталинского режима.
Михаил Иванович Маланьин разработал уникальную схему обогащения песков и в 1943 году, несмотря на бронь, ушёл на фронт в составе Уральского добровольческого танкового корпуса. Вернувшись с фронта, он до конца жизни успешно продолжал своё дело.
Главный инженер Третьего главного геологического управления Адриан Дмитриевич Ишков шестнадцатилетним подростком сбежал из дома в деревне, чтобы воевать за советскую власть на фронтах Гражданской войны. Когда началась Великая Отечественная, он, имея бронь, в первые же дни ушёл добровольцем на фронт. Ишков имел репутацию умного, волевого и властного руководителя. Главным инженером алмазного главка проработал всего три года. В 1948 году, в возрасте сорока восьми лет, он добился разрешения уйти с этого поста, чтобы возглавить Владимирскую алмазную экспедицию – правопреемницу УАЭ. Оставил Ленинград, семью, квартиру и уехал в Пашию. Потом он проделал то же самое во второй раз – ушёл с поста начальника Пермского геологоразведочного треста, чтобы возглавить Тематическую партию в Александровской алмазной экспедиции на Вишере. Всю свою жизнь Адриан Дмитриевич стремился не только влиять на ситуацию в поисковых работах на алмазы, но и быть непосредственным участником этих работ. Это в конечном итоге принесло огромные плоды.
Уроженец города Старый Оскол, бывший председатель колхоза Иван Никифорович Герасимов окончил Горный институт и стал одним из самых удачливых начальников поисковых партий УАЭ: за неполные шесть лет до своей гибели он открыл три крупные алмазоносные россыпи. Иван Никифорович отличался точностью отчётов и тщательностью проведения поисковых работ. Именно ему Буров поручил спасение богатой россыпи Вороновского лога, загубленной ранее неопытным молодым геологом.
Бывший диссидент, исключённый с четвертого курса геолфака Ленинградского университета, Михаил Андреевич Гневушев был принят в УАЭ на должность начальника Верхне-Чусовской партии. В 1956 году Гневушеву за прогноз алмазоносности Якутии была присуждена учёная степень доктора геолого-минералогических наук без представления им диплома об окончании вуза и без защиты кандидатской диссертации. Редчайший случай в геологии.
Николай Николаевич Гераков, молодой, энергичный и задиристый, по отзывам коллег, всегда был полон разных идей – предлагал проекты, гипотезы, разработки. Его проекты всегда имели прямой практический смысл и основывались на фактическом материале. На основе поисковых и разведочных работ Усть-Койвинской партии он оперативно разработал методику подсчёта алмазов в уральских россыпях, которая была принята Буровым как руководство для подсчёта запасов во всех партиях экспедиции.
Бывший беспризорник и будущий профессор Ленинградского университета Александр Александрович Кухаренко разрабатывал в экспедиции гипотезы о размещении коренных месторождений алмазов в стране, первым открыл пиропы в сибирских шлихах и по ним протянул пироповую нить выхода на кимберлиты Якутии.
Наталья Николаевна Сарсадских, жена Кухаренко, эвакуировалась на Урал вместе с ним и работала в УАЭ. В 1949 году в Ленинграде была организована Центральная экспедиция, которая вела поиск алмазов на всей территории страны. Наталья Николаевна оказалась в этой экспедиции благодаря своему громадному опыту, приобретённому на Урале. К тому времени Центральной экспедицией руководил Михаил Фёдорович Шестопалов – один из первых не только серьёзных отечественных исследователей алмазоносности, но и организаторов алмазной отрасли в СССР. Именно, благодаря Шестопалову, в Центральной экспедиции была поставлена соответствующая тема: «Шлиховая карта Сибирской платформы».
ОНА БЫЛА ПЕРВАЯ
...Средь хаоса таёжного распадка
Нашла алмаз девчонка ленинградка
Евгений Долматовский
Три года – с 1950-го по 1953-й – Наталья Николаевна Сарсадских возглавляла небольшую поисковую партию, которая проводила рекогносцировочные маршруты в Якутии. Было пройдено пешком и по воде на резиновых лодках более полутора тысяч километров.
В 1953 году, после находки Ларисой Попугаевой алмаза и пиропов в шлихах на реке Далдын в Якутии, Сарсадских сформулировала метод пироповой съёмки, но выехать на поиски в Сибирь на следующий год Наталья Николаевна не смогла. Поехала туда геолог Третьего геологического управления Лариса Анатольевна Попугаева, которая помогала Сарсадских в 1953-м. В том году женщины вынуждены были разделиться, чтобы ускорить выполнение маршрута: Попугаева вела исследования по Далдыну, Сарсадских – по его притоку. В пробах Ларисы и оказались алмаз и пиропы.
В 1954 году Ларису Попугаеву и питерского рабочего Фёдора Беликова и шуструю собачку по имени Пушок, днём ранее подобранную ими в Нюрбе, снова высадили на Далдыне. Они шли вверх по реке, следуя методике Сарсадских, определяли количество зёрен пиропа в шлихах, потом шли по маленькой речушке, потом по ручейку, а потом по распадку. Двадцать первого августа 1954 года практически ползком, на четвереньках, чтобы не утерять пироповую нить, Лариса Попугаева и Фёдор Беликов вышли на кимберлитовую трубку «Зарница». Это было первое в Советском Союзе коренное месторождение алмазов. Так произошло крупнейшее геологическое открытие XX века.
В статье «Голгофа Ларисы Попугаевой», напечатанной в 2003 году в журналах «Санкт-Петербургский университет» и «Нева», а потом и в книге «Надломленная судьба», изданной в 2004 году мизерным тиражом, геолог Евгений Трейвус так описывает это великое событие:
«Наконец пиропы ушли в сторону от Далдына по ручью Дьяха, однако эти красные зёрна продолжали попадаться и выше по течению Далдына. Попугаева и Беликов миновали Дьяху, обследовали несколько километров следующего ручья. Пиропы упустили, коренную их породу не нашли и вернулись на Далдын.
Потребовалось около двух месяцев, чтобы пройти по нему двадцать километров. Теперь они углубились в долину Дьяхи: Попугаева – по одному берегу, Беликов – по-другому. Если в начале работы для отыскания пиропов требовалось до трёх ведер песка, то теперь было достаточно двух-трёх горстей. Километров через пять ручей потерялся в болоте. Обошли его. Пиропов за ним не было. Оглядываясь вокруг, Лариса сказала: «Загадочное место!» Кимберлиты были у неё под ногами. Впоследствии в самом русле Дьяхи нашли кимберлитовую трубку. Пиропы, которые они находили по этому ручью, были не только принесёнными с «Зарницы», но и местными. Такая случайность – повышенное количество пиропов в долине Дьяхи – счастливо содействовала успеху работы Попугаевой.
Они вернулись и стали перемещаться вверх по склону у ручья. Пробы подпочвенной рыхлой породы носили вниз для промывки. Двадцать первого августа выбрались на слабохолмистое плоскогорье с редколесьем из невысокой лиственницы и ольхи. Продвинулись не более чем на два километра от ручья. К обеду пошёл дождь. Беликов разжёг костёр. Лариса села, отвернула пласт дёрна и неожиданно вскочила и схватила лупу: «Федюня, смотри! Голубая земля, и вся в пиропах!»
Это были разрушенные с поверхности кимберлиты.
Первооткрыватели сидели, ошеломлённые своей находкой. Тут же находились следы стоянки иркутских геологов: шалаш, кострище, консервные банки…»
Впоследствии Михаил Гневушев, автор меткого названия «Зарница», опубликовал воспоминания о том, как работала Лариса Попугаева. Не каждый смог бы положить себя на алтарь поисков. Она смогла. В буквальном смысле: ложилась на землю и, отворачивая дёрн, высматривала пиропы. Это породило потом массу пошлых скабрезностей – пошучивали по этому поводу бойкие на язык сотрудники Амакинской экспедиции, что, конечно же, не делает им чести.
В качестве заявочного столба Фёдор Беликов затесал стоявшую на трубке лиственницу. Уж её-то не сдует. Под кучкой камней Лариса оставила в консервной банке записку, где обозначила только своё предположение, что найдено месторождение алмазов:
«Впервые 21–22/8 1954 г.
Эти остатки, видимо, очень богатого ильменитно-пиропового и, возможно, алмазного месторождения обнаружили работавшие в этом районе сотрудники партии № 26 ЦЭ Союзного треста № 2.
Геолог Гринцевич-Попугаева Л. А.
Лаборант Беликов Ф. А.
Всё содержимое этого разрушенного коренного месторождения, судя по наблюдениям, просело вглубь. Остатки от него ищите по обе стороны от места костра и шалаша в камнях. Виднее всего они на курумах».
На обратной стороне записки она добавила:
«Желаем успехов в дальнейшей работе по поискам интересных материалов к решению наших задач».
Эта записка каким-то чудом сохранилась и находится в историко-производственном музее АК «АЛРОСА» города Мирного.
В книге Трейвуса имеется очень важная подробность, которая сполна отражает чувства и поведение Ларисы Попугаевой после обнаружения «голубой земли» с пиропами. Речь идёт о предпринятой ею и Фёдором Беликовым шурфовке и заверке объекта линиями закопуш, в результате чего открывателям удалось определиться и с формой, и с размерами «Зарницы». Ими была оконтурено изометрическое тело триста на триста пятьдесят метров в поперечнике.
А потом началась некрасивая история. Про Центральную экспедицию постарались забыть. Ларису Попугаеву из Нюрбы просто не выпустили. Под благовидным предлогом секретности у неё отобрали все образцы и материалы. Два месяца «обрабатывали» Попугаеву, прежде чем она сломалась, и задним числом оформили её «перевод» на работу в Амакинскую экспедицию, которая до этого бездумно «закапывала» миллионы рублей в поисковые работы на алмазы. Появилась прекрасная возможность оправдать огромные затраты и поделить лавры открытия. Да что там поделить! По сути – присвоить.
В Амакинской экспедиции широким фронтом бились шурфы и добывались тысячи кубометров речных песков круглогодично, в том числе и зимой, при сорокаградусных морозах. Пески обогащали и исследовали для извлечения алмаза. Искали «алмаз по алмазу». Стояла задача – открыть россыпи, а по ним прийти к коренным источникам. Эта методика была похожа на поиски иголки в стогу сена… Якутские геологи полагали, что источниками алмазов могут служить сибирские траппы. Гипотеза эта, отнюдь, была не единственная, но она была основной. Г. Х. Файнштейн в отчёте за 1954 год писал: «Мы считаем в первом приближении формацию сибирских траппов наиболее вероятными первоисточниками сибирских алмазов вообще и вилюйских в частности…»
Существовало и устойчивое мнение, что сибирские алмазы имеют внеплатформенное происхождение, являясь результатом дальнего привноса и многократного переотложения с образованием «древних галечников» (по уральскому образцу). Файнштейн и Скульский, даже после открытия «Зарницы», написали в отчёте: «В бассейнах реки Ирелях и других рек южной части Вилюйского бассейна, вероятнее всего, происходит современный перемыв промежуточных источников алмазов. Современный размыв коренных источников маловероятен или же играет подчинённую роль…». И это сообщалось о том районе, где в следующем году будет открыта особенно богатая алмазами кимберлитовая трубка «Мир».
По Амакинской экспедиции тут же разнёсся призыв: «Ищите по пиропам!» Началось массовое применение метода пироповой съёмки, и кимберлитовые трубки в Якутии посыпались как горох. Самую богатую трубку – «Удачную» – геолог Владимир Щукин в 1955 году нашёл практически за один день. Это было бы невозможно без применения методики Сарсадских.
Мало того, навела Щукина на это открытие именно Лариса Попугаева. Полевой сезон 1955 года она провела в Якутии, на Далдыне, как рядовой геолог – на описании пород «Зарницы». Когда Лариса приехала в партию, работавшую в районе «Зарницы», она увидела, что заявочный столб уничтожен. Ей не без злорадства объявили, что настоящая трубка находится якобы не на том месте, которое она нанесла на карту. (Будто бы это могло что-нибудь в корне изменить). Геологам было дано указание – сделать всё, чтобы ничто не напоминало о людях, первыми обнаруживших кимберлитовую трубку. Моральное состояние Ларисы в то лето оставляло желать лучшего, однако, несмотря на такое отношение, она осталась верна себе и своим жизненным принципам. Именно тогда она посоветовала Щукину пройти по ручью, где в шлихах, взятых ею в предыдущем году, имелись пиропы. И тут же, моментально, была открыта «Удачная». До самого конца не веря в успех, Щукин на «открытие» пошёл не сам, а послал маршрутную группу – двух коллекторов, которые и принесли ему «Удачную» на блюдечке. Однако это не помешало Щукину стать лауреатом Ленинской премии.
До самой кончины в 1977 году дорога геолога Ларисы Попугаевой, первой открывшей кимберлитовую трубку в СССР, была усыпана не розами, а шипами – неоправданно жестокими превратностями судьбы. Это открытие стало для неё личной трагедией. Страшно, что и после смерти она не обрела покоя, её имя буквально затаскали…
Из воспоминаний Маргариты Разумовской, подруги Ларисы Попугаевой: «…С открытия «Зарницы», можно сказать, и началась её гибель. В те времена многим нельзя было высовываться, особенно дочери «врага народа». Лариса была очень сложным человеком, и каждый её видел по-своему. Она часто лезла на рожон, была резкой, близко к сердцу принимала любую несправедливость. Внутренне она никогда не смирилась с той ролью, которую ей отвели как первооткрывателю якутских алмазов. Её долго обижали, преследовали, травили. В начале 1970-х годов у неё на рабочем месте даже устроили обыск – искали образцы полудрагоценных камней, которые она якобы продавала. Всё это Лариса воспринимала очень болезненно, поэтому, наверное, и была она неспокойным человеком. Всегда на подъёме, всегда на нервах. Нет, она не требовала, не кричала. Она прекрасно понимала, что всё с нею случившееся – не случайность, а закономерность».
Из воспоминаний Владимира Николаевича Скворцова, друга Ларисы Попугаевой: «…Лариса Анатольевна никогда не проходила мимо чужого несчастья и горя. Она была очень отзывчивым человеком и всегда старалась всем помочь. Могла даже отдать последнее, что у неё было. Она никогда не выставляла себя, не гордилась собой, была настоящей патриоткой. Когда речь заходила о cоветской власти, она начинала материться – часто переживала, что в нашей стране никто ни за что не отвечает, никому ничего не нужно, всё валяется где попало».
Но прежде всего Лариса Попугаева была человеком, и ничто человеческое ей не было чуждо. Вот что пишет о ней Екатерина Елагина в своих воспоминаниях: «…Она была очень женственной, очень обаятельной, очень симпатичной, с фарфоровым личиком. Была невысокого роста, и трудно было поверить, что она геолог. Кто угодно, только не геолог! Не любила рассказывать о себе. Даже когда мы последний раз встретились за год до её смерти и я попросила её рассказать об открытии «Зарницы», она только махнула рукой: мол, что ворошить прошлое. А тогда, находясь в тяжёлом стрессовом состоянии, Попугаева была настолько запугана, что боялась с кем-либо разговаривать. Да и «доблестное» начальство, отдавая себе отчёт в низости своих поступков, предпочитало проводить «переговоры» с ней за плотными дверями, тайно, дабы сведения ненароком не дошли до сотрудников экспедиции. Потерявшее терпение начальство прибегло к последнему подлому средству, пообещав Ларисе, что она больше никогда не увидит ни дочери, ни мужа и разделит участь расстрелянного отца».
И она сломалась. Только после того как в ноябре ею было написано заявление о переводе в Амакинскую экспедицию, она была наконец-то отпущена в Ленинград для написания отчёта о проделанной работе.
Фёдор Беликов называл её Нелей (Нинель, имя, которое справа налево читается как Ленин, так называли её только родители и близкие друзья): «Неля была очень доверчивой, делилась своими радостями и проблемами со всеми, верила в людей, считала, геолог геолога не обидит, что они все – её друзья. Но эти «друзья» её обманули и присвоили открытие «Зарницы» себе. С годами, конечно, она изменилась – жизнь научила не брать всё на веру. Как всякая женщина, она была немножко капризной и вспыльчивой. Любила пошутить. Когда мы были в поле, придумывала разные названия нашим маршрутам: «А сейчас мы идём по проспекту «Бревно поперёк лежит!» Ещё она очень любила искать. День и ночь копалась бы в земле. Её просто тянуло к поиску. Поэтому ей нравилось работать в экспедициях, преодолевать трудности. В тайге она никого не боялась. Была неприхотлива и ела всё, что мы могли приготовить, вот только сгущённое молоко отдавала мне. Говорила, что её этим молоком закормили в больнице, когда она болела. Во время привалов у рек любила рыбачить. У нас с собой была даже небольшая сеть. Иногда Нелю, правда, мучили сильные головные боли. Говорила, что это у неё после войны. Во многом благодаря настойчивости и трудолюбию Нели мы и нашли «Зарницу». Но кто же знал, что из этого потом получится…»
Добрейшей души человек Фёдор Алексеевич Беликов до конца своей жизни – он умер в 1995 году – прожил в питерской однокомнатной коммунальной квартире, по соседству с алкоголиком, пенсионером МВД, который терроризировал его. А за открытие века в пятидесятые годы Родина «щедро» отвалила Беликову два месячных коллекторских оклада. Ещё задолго до своего грандиозного открытия, Лариса упрямо училась мыть шлихи на пляже у Петропавловской крепости под присмотром и попечением Фёдора Алексеевича Беликова, редкостной души человека, бывшего фронтовика, личного водителя начальника Центральной экспедиции Михаила Фёдоровича Шестопалова. Фёдор Беликов был подлинным образцом былинного героя, в котором сочетались грузчик и моторист, завхоз и коллектор, финансист и охотник, повар и не просто телохранитель, а самый настоящий ангел-хранитель.
А ещё одной славной душой этого небольшого отряда был Пушок. Третий полноправный открыватель «Зарницы». Со слов самой Ларисы: «Пушок всегда был резв и весел, с одинаковым рвением лаял на мышей, бурундуков и других живых существ, оберегая нас. Спугнул лося, которого Беликов застрелил».
О значительном вкладе А.А. Кухаренко и Н.Н. Сарсадских в это великое открытие вспомнили через тридцать шесть лет. Только в 1990 году Наталья Николаевна получила свидетельство первооткрывателя месторождения – трубки «Зарница». В 2005 году Наталье Николаевне присвоили звание заслуженного геолога Якутии. Сейчас ведётся активная работа по восстановлению справедливости – признанию Натальи Сарсадских и Ларисы Попугаевой первооткрывателями трубки «Удачная».
Не лучшим образом поступили амакинцы и с Натальей Владимировной Кинд.
Наталья Кинд – прирождённый путешественник и исследователь. Она обладала аристократическим достоинством; глядя на её фотографии, трудно поверить, что эта величавая дама прошла сотни километров по сибирской тайге, сплавлялась по горным рекам. Она написала десятки научных трудов, была энергичным организатором. Внесла большой вклад в разработку методики поисков и принципа размещения алмазов на Урале. Её путь также начинался в УАЭ. Наталья Владимировна с честью и достоинством прошла все испытания, выпавшие на её долю.
Далеко не каждому геологу выпадает редкое счастье, используя знания и опыт, предугадать, где может располагаться месторождение. Её месторождение «на кончике пера» по типу, запасам и качеству сырья оказалось крупнейшим и уникальным в мире. Находку называли открытием века. Наталья Владимировна Кинд имеет самое прямое отношение к открытию знаменитой трубки «Мир». Однако имя первооткрывательницы замалчивалось десятилетиями, награды, почести и материальные выгоды получили другие.
Весной 1955 года начальник Тематической партии Амакинской экспедиции Наталья Владимировна Кинд составила прогнозную карту, на ней в бассейне реки Малая Ботуобия были обозначены два предполагаемых места нахождения коренных алмазов. Копию карты она отдала геологу Юрию Хабардину, который первым выехал с отрядом к месту полевых работ. Уже через три дня Хабардин с коллекторами Екатериной Елагиной, Владимиром Авдеенко (первым обнаружившим алмаз в преддверии открытия), рабочими Серафимом Жуковым, Григорием Герасимовым и местным каюром-эвенком обнаружили трубку «Мир», и в эфир ушла знаменитая радиограмма за подписью будущего лауреата Ленинской премии Хабардина: «Закурили трубку мира зпт табак отличный…»
Кроме участия в грандиозных событиях, связанных с открытием кимберлитовой трубки «Мир», Наталья Кинд отличилась и на другом поприще – сумела переправить на Запад «Колымские рассказы» Варлама Шаламова. Благодаря этой героической женщине и её гражданскому подвигу проза Шаламова дошла до русского и европейского читателя ещё при жизни автора. Удивительная женщина! Круг её знакомых был очень широк: Анна Ахматова, Александр Солженицын, Иосиф Бродский, Александр Галич, Булат Окуджава, Юлий Ким, семья Мандельштамов – всех перечислить невозможно. Солженицын так писал о Наталье Кинд: «Она была душевно очень богата, с развитым умом, талантливый геолог, доктор наук, с большой душевной устойчивостью – завидно стойко переносила невзгоды».
В 1957 году Александр Петрович Буров, что справедливо, и пять сотрудников Амакинской экспедиции были награждены Ленинской премией за открытие якутских алмазов. Среди амакинцев едва ли единицы заслуживали этой награды. Имён Ларисы Попугаевой, Натальи Сарсадских, Натальи Кинд, Фёдора Беликова, Екатерины Елагиной, и Владимира Авдеенко в списке не было. Лариса Попугаева была представлена к награждению Ленинской премией, но её имя вычеркнули на уровне министра геологии Антропова.
По безобразности и уровню исполнения каша тогда заварилась нешуточная. Начальник Амакинской экспедиции Бондаренко был родственником министра Антропова. Позже Бондаренко с позором изгнали из Якутии, но это было потом. А тогда даже Буров не осмелился выступить в защиту женщин и их открытий. Мало того, Буров подписал документ об открытии кимберлитов в Якутии именно Амакинской экспедицией, прекрасно зная о работах, проведённых Центральной экспедицией, и её приоритете в открытии «Зарницы».
Сор из избы выносить никто не хотел…
Алмазная тема была окутана атмосферой строжайшей секретности. Круг замкнулся. Жаловаться было некому, искать правды – не у кого.
То, что амакинцам хотелось лавров, понятно. Отобрали открытие, присвоили. Но травля Ларисы Попугаевой?! Она лишена не только логики, но и смысла! Надо отдать должное: многие геологи в самую трудную минуту приходили к Ларисе на помощь. Михаил Гневушев и Наталья Кинд, которые были в курсе творившегося безобразия, поддерживали её, насколько можно было поддержать в сложившейся ситуации. Да и простые геологи Нюрбы, не ведавшие о том, что происходило, но подозревавшие об этом, тоже старались поддержать первооткрывательницу. А когда в стране загремели имена липовых лауреатов, нюрбинцы выразили коллективный протест комитету по присуждению Ленинской премии. Да что толку-то!
Было и письмо группы ленинградских геологов, направленное председателю Комитета по Ленинским и Государственным премиям академику А.Н. Несмеянову:
«За открытие промышленного месторождения алмазов Якутской АССР коллективу геологов была присуждена Ленинская премия.
Этому открытию предшествовала работа партии № 26 Центральной экспедиции бывшего Союзного треста № 2 Министерства геологии и охраны недр, результатом которой явилось открытие первого в СССР коренного месторождения алмаза (трубка “Зарница”) в августе 1954 года.
Результаты этих работ изложены в отчёте Н.Н. Сарсадских и Л. А. Попугаевой (1955 год), находящемся в Главных геологических фондах.
Выписки из отзыва члена-корреспондента АН профессора П. М. Татаринова на этот отчёт и копию протокола заседания комиссии Союзного треста № 2 по рассмотрению и утверждению геологических отчётов от 2 августа 1955 года, а также копию приказа треста Главуралсибгеологии от 25 апреля 1955 года за №31 о благодарности и премировании Н. Н. Сарсадских, Л. А. Попугаевой, Ф. А. Беликова за хорошие геологические результаты прилагаем к настоящему письму.
Сотрудники Центральной экспедиции выражают недоумение, почему при присуждении Ленинской премии за открытие промышленного месторождения алмазов не были отмечены работники экспедиции (Н. Н. Сарсадских, Л. А. Попугаева, Ф. А. Беликов), открывшие первое коренное месторождение алмазов и давшие новую в Союзе, уже проверенную методику поисков алмазов, применение которой привело к открытию последующих месторождений. Это тем более странно, что имена указанных товарищей уже широко известны трудящимся по печати».
Письмо осталось без ответа.
Лариса Анатольевна Попугаева получила звание «Первооткрыватель месторождения», но произошло это только в 1970 году. Наталья Николаевна Сарсадских и Наталья Владимировна Кинд были забыты ещё на долгие даже не годы, а десятилетия.
Из-за режима строгой секретности первые сведения об открытии в России алмазоносных кимберлитов были приведены лишь в малоизвестном производственном отчёте, подготовленном Н.Н. Сарсадских и Л.А. Попугаевой. Этот документ называется «Отчёт о результатах работ, проведённых Тематической партией № 26 Центральной экспедиции и партией № 182 Амакинской экспедиции в среднем течении Далдына в 1954 году» (Ленинград, фонды ВСЕГЕИ).
В журнале «Разведка и охрана недр» (№ 5 за 1955 год) Н.Н. Сарсадских и Л.А. Попугаева опубликовали статью «Новые данные о проявлении ультраосновного магматизма на Сибирской платформе».
В их отчёте и статье содержалось важное минералогическое открытие – описание парагенезиса пикроильменита с перовскитом. В настоящее время этот парагенезис хорошо известен как результат келифитизации пикроильменита. Этот феномен, открытый якобы только в 1960-е годы как проявление специфической лейкоксенизации ильменита (Труды НИИ геологии Арктики, 1961. Вып. 125. М.: Наука, 1969), в действительности был впервые описан ещё в середине 1950-х. Из упомянутого отчёта следует, что именно его авторы первыми обнаружили перовскит и сфен на поверхности зёрен пикроильменита, за счёт которого они образовались.
Важно подчеркнуть, что Н.Н. Сарсадских и Л.А. Попугаева не только чётко зафиксировали сам этот факт, но и совершенно правильно его интерпретировали как следствие реакционного образования мантийного ильменита в глубинных условиях.
Всё это даёт веское основание считать именно Н.Н. Сарсадских и Л.А. Попугаеву первооткрывателями феномена келифитизации пикроильменита, прямо свидетельствующего о ксеногенности этого минерала по отношению к кимберлиту.
Даже самой «Зарнице» было неуютно все эти годы. С самого открытия этой трубки ходили кривотолки о якобы малых содержаниях в ней алмазов. Всё делалось только с одной целью – принизить роль Ларисы Попугаевой в открытии якутских алмазов. В 1955– 1958 годах Амакинская экспедиция на трубке «Зарница» провела разведку верхних горизонтов системой горно-буровых выработок. Подсчёт запасов не проводился, однако это не помешало признать «Зарницу» непромышленной.
Комплексная детальная разведка, проведённая в 1977–1982 годах Мирнинской ГРЭ, опровергла это заключение и похоронила все досужие сплетни и разговоры. Содержание алмазов оказалось более высоким, чем при предварительной разведке, а сами алмазы были превосходными по качеству. В 1983 году «Зарницу» отнесли к разряду месторождений с промышленным содержанием алмазов. Многие умы по сегодняшний день удивляет старательский фарт Ларисы Попугаевой, открывшей не просто первую трубку алмазоносных кимберлитов, а трубку с промышленным содержанием алмазов. Уже давно не является секретом то, что в Якутии алмазоносными считаются только пятнадцать процентов кимберлитовых трубок, а промышленно алмазоносными не более двух проценетов.
Промышленная добыча на «Зарнице» началась в 1998 году, всего за шесть лет до полувекового юбилея её открытия. Если взять, к примеру, трубку «Мир», то её отработка в 2004 году уже была закончена, а на руднике устроили обзорную смотровую площадку для гостей города Мирного.
И всё-таки Лариса Попугаева первой нашла якутские алмазы. Ей не воздали при жизни – пусть останется добрая память о ней. Хотелось бы процитировать слова героини повести Н.Н. Коротеева, прототипом которой была Лариса Попугаева: «Пусть у победы тысяча родственников, но всё равно победитель один! Он единственен. Как ни кинь. И пусть потом, после её имени, идёт перечисление той тысячи. Она-то, первая, была и остаётся одна. Единственная!»
К июлю 2004 года в ознаменование пятидесятилетия обнаружения «Зарницы» был отлит в бронзе и открыт на центральной площади города Удачного памятник Ларисе Попугаевой. Памятник открывали Президент Республики Саха (Якутия) Н.А. Штыров, дочь Ларисы Попугаевой Наташа и Н.Н. Сарсадских. Самоотверженная работа Н.Н. Сарсадских в предшествовавшие открытию годы обусловила успех дела. Ларису вывели «на финиш», а она сделала блистательный последний рывок. Вопреки злым козням имя её стало легендарным в Якутии задолго до официального признания.
В официальную историю открытий русских алмазов вписаны в основном мужские имена. На самом же деле история эта имеет женское лицо, но видные и представительные мужчины Якутии, и не только Якутии, активно сумели поработать локтями… Первооткрывательницы Кинд и Елагина не только не получили наград, но и были уволены из Амакинской экспедиции. Да и Родина не торопилась с признанием и наградами. Многие десятилетия их имена не упоминались, поскольку алмазная тема оставалась сверхсекретной; истину знали только их близкие. Лариса Попугаева ещё раньше подала заявление об увольнении по собственному желанию – удерживать её не стали. Всю историю открытия «Зарницы» дочь Ларисы, Наташа Попугаева, узнала только после смерти матери.
Однако не зря говорят, что всё тайное становится явным. Так и неприглядные подробности истории, связанные с якутскими открытиями, были правдиво рассказаны людям спустя много лет. Режиссёр «Леннаучфильма» Валентин Венделовский в своём фильме «Якутские алмазы» в 1985 году поведал стране настоящую историю «Зарницы» и других открытий. А несколько лет спустя вышли замечательные книги и статьи ленинградского геолога Евгения Трейвуса и якутского журналиста-историка Ришата Юзмухаметова, которые окончательно увековечили правду. К сожалению, книга известного учёного-кристаллогенетика Евгения Борисовича Трйвуса вышла тиражом всего в двести экземпляров, немедленно став библиографической редкостью, недоступной не только для массового читателя, но и для многих людей, профессионально занимающихся алмазной геологией.
Слава богу, что на Урале честь исторических и великих по сути открытий алмазных россыпей принадлежит тем, кто её заслужил, и нам, как потомкам и продолжателям алмазных поисков в Пермском крае, стыдиться нечего.
В конце тридцатых – начале сороковых годов XX века геолого-поисковые партии УАЭ возглавляли В.О. Ружицкий, Г.П. Романов, В.П. Казанцев, И.Н. Герасимов, А.А. Аверин, С.Л. Годован, Н.П. Кленовицкий, М.А. Гневушев, В.С. Трофимов, Я.И. Полькин, Н.Н.Гераков. Геоморфологические отряды в этих партиях возглавляли Д.В. Борисевич, Н.В. Введенская, Н.В. Кинд, Н.П. Вербицкая, И.И. Краснов; геолого-съёмочные партии – Г.А. Виллер и Б.В. Казённый; обогатительную службу – М.И. Маланьин, под руководством которого трудились инженеры-обогатители В.И. Абрамов, Н.С. Алимов, А.И. Волкова, Г.А. Коц – автор современного метода извлечения алмазов на липких поверхностях, А.П. Крупенина, С.С. Фалакьянц, В.В. Румянцева, М.М. Черкашина, Н.Е. Романовская и многие другие специалисты.
Рентгенологическую службу возглавлял М.Г. Богословский.
Была создана шлихо-минералогическая лаборатория под руководством А. А. Кухаренко, в которой работали минералоги Н.Н. Сарсадских, Г.Н. Келль и П.Г. Гусева.
Топогруппой руководил Н.А. Чельцов.
Были намечены четыре алмазоносных района: Промысловский, Кусьинский, Чусовской и Пашийский. Наряду с поисками проводились и разведочные работы в русловых, пойменных, террасовых и ложковых отложениях.
За первое десятилетие, с 1938 по 1948 год, пять сотрудников УАЭ получили свидетельства о первооткрывательстве россыпных месторождений на Урале. Вот их имена:
Александр Анисимович Аверин – русловые россыпи «Ершов лог» и «Шишиха» на реке Койве, близ посёлка Кусье-Александровский;
Наталья Викторовна Введенская – россыпь «Васильевский лог» в среднем течении реки Вижай, близ станции Пашия;
Николай Николаевич Гераков – россыпь в устье реки Койвы, близ посёлка Усть-Койва;
Иван Никифорович Герасимов – россыпи «Медведкинская» в верховьях реки Койвы, «Вороновский лог» в нижнем течении Койвы и лог «Калган» в среднем течении реки Чусовой;
Самуил Андреевич Годован – россыпь «Крестовоздвиженская» близ посёлка Промысла.
Потом в стране будут другие громкие открытия, другие имена.
ПЕРВЫЕ ГИПОТЕЗЫ
Коренные источники алмазов на Урале долгие годы оставались загадкой для УАЭ и Третьего главка, несмотря на их систематические поиски при плановых геологоразведочных и тематических работах. Единичные находки алмазов были встречены в дроблёных пробах из магматических и осадочных пород палеозоя. В 1940 году А.А. Кухаренко и Н.М. Успенский обнаружили мелкий осколок алмаза в мелкообъёмной пробе из дунита Каменушинского массива на восточном склоне Среднего Урала.
Находки алмазов в кластических толщах палеозоя, местами подстилающих россыпи, наводили геологов на мысль о том, что эти толщи могли быть источниками алмазов для россыпей. С другой стороны, предполагалось, что детальное изучение условий образования кластических толщ, заключающих алмазы, может привести исследователей к их коренным источникам.
Первоначально рассматривались в основном три гипотезы о возможном местонахождении коренных источников для уральских россыпей.
Первая гипотеза, которую выдвигал А.А. Кухаренко на основании сходства минерального состава ультраосновного пояса Восточного Урала с минералогическим составом алмазоносных кимберлитовых пород Южной Африки, предполагала, что коренные источники алмазов находятся на восточном склоне Урала, в пределах полосы ультраосновных пород. Привнос алмазов с восточного склона на западный, по мнению Кухаренко, мог осуществляться в период морских трансгрессий. При этом алмазы, принесённые с восточного склона, могли накапливаться в осадочных толщах, а затем, при размыве последних, образовывали современные россыпи.
Ю.Д. Смирнов, возглавлявший с 1955 года тематические работы Третьего главного геологического управления, считал, что коренные источники алмазов уральских россыпей находятся на восточной окраине Русской платформы. Размыв коренных источников алмазов и перенос их на Урал, по мнению Юрия Деодоровича, происходил в периоды неоднократных морских трансгрессий, которые имели место в нижнем и среднем палеозое.
Большинство геологов-поисковиков, и в первую очередь И.Н. Герасимов и Н.В. Введенская, проводившие поиски и разведку россыпей, были уверены, что коренные месторождения алмазов располагаются непосредственно в плотике россыпей. Именно эта версия оказалась в конечном итоге наиболее близка к истине.
Для отработки гипотезы А.А. Кухаренко предпринимались неоднократные попытки развертывания поисковых работ на восточном склоне Урала. С этой целью в 1942 году Верхне-Чусовская партия под руководством М.А. Гневушева была переведена на восточный склон, в бассейн реки Ревды. Поисковая партия В.С. Трофимова с Вижая была переброшена в бассейн реки Ис с аналогичным заданием. В 1944–1946 годах проводили поисковые работы на Южном Урале, в бассейне реки Белой, две партии – под руководством Г.П. Романова и В.О. Ружицкого. В 1945–1947 годах поисковые работы в среднем и южном течении Урала проводила Орская партия, сначала под руководством И.Н. Герасимова, а после гибели Ивана Никифоровича, с 1946 года, партию возглавила его жена Н.В. Введенская.
Прошедшие годы показали полную бесперспективность в отработке этого направления. Однако Кухаренко упрямо настаивал на дальнейшем проведении работ по восточному склону. Их закрытия сумела добиться Наталья Викторовна Введенская уже к концу 1947 года. Отсутствие алмазов и минералов-спутников в многочисленных пробах из бассейна реки Урал за три года поисков со всей очевидностью доказывало отсутствие здесь не только источников коренных алмазов, но и алмазоносных россыпей.
Наталья Викторовна не без основания считает, что земная кора в пределах геосинклиналей склонна к прогибанию и растяжению, поэтому она пронизана многочисленными разрывами, разломами и трещинами, которые не способствуют стабильности высоких давлений в недрах Земли при образовании алмаза. Этим, как правило, отличаются проницаемые зоны. И наоборот, закономерными представляются положительные условия в районах глубинных поясов, на участках, прикрытых сверху плотными кристаллическими плитами земной коры – древними платформами. Восточный склон Урала на протяжении всей истории проявления алмазоносного вулканизма являлся геосинклинальной зоной, в то время как западный склон развивался на фундаменте древней Русской платформы – её выступе. Поэтому на западном склоне Урала и развиты алмазоносные россыпи, и здесь же должны находиться коренные источники алмазов. Восточный же склон бесперспективен.
Предложение Введенской о закрытии работ на восточном склоне было подвергнуто жёсткой критике, категорически несогласны с ним были Кухаренко и другие влиятельные геологи. Поставить точку в этом вопросе помогла авторитетная воля главного инженера Третьего главного геологического управления Ишкова. Работы полностью были переориентированы на западный склон Среднего, а затем и Северного Урала.
НЕВОЛЬНЫЕ ПРИЗРАКИ
Народная молва называла её «хозяйкой Алмазной горы», а она никогда не имела даже колечка с бриллиантом.
Наталья Викторовна Введенская была назначена начальником геоморфологического отряда УАЭ в 1941 году. Всю жизнь Наталья Викторовна служила науке и работала на благо России. Даже сейчас, в свои девяносто семь лет, она ведёт активный образ жизни.
Наряду с изучением геоморфологии, геологии кайнозоя, закономерностей планетарного развития разломных структур Урала и Приуралья, Русской платформы и её обрамления она думала о возможности прогноза по этим данным залежей полезных ископаемых, и в том числе алмазов. В 1998 году вышла монография Введенской «Цикличность планетарного развития разломных структур и геологических образований», в которой рассматриваются перспективы такого прогноза в Западно-Уральском алмазоносном бассейне и даются рекомендации относительно мест реализации поисково-разведочных работ. В 2004 году вышла её документально-художественная книга «Алмазы Вижая», а в 2007-м под редакцией Введенской вышел сборник статей и воспоминаний участников и очевидцев первых поисков алмазов на Урале.
Самым неблагоприятным моментом в развитии исследований была многолетняя закрытость информации по алмазам, территориальная обособленность и изолированность уральских геологов-алмазников.
«Моя специальность – геоморфолог. Изучение форм рельефа и отложений оказалось очень полезным для поисков алмазов, – рассказывает в своих воспоминаниях Наталья Викторовна. – Именно геоморфологи в Уральской экспедиции выявляли места, благоприятные для россыпей. За ними шёл Поисковый отряд (геологи), затем – Обогатительный. В первый же год алмазы нашли везде. Это был грандиозный успех!
На алмазных совещаниях в 1940–1941 годах, – продолжает Наталья Викторовна, – подводили первые итоги работ на Урале. Учитывая относительную бедность уральских россыпей, было решено начать поиски алмазов на Сибирской платформе. Почему так?
Дело в том, что ещё в 1938 году Буров написал «Записку о постановке работ на алмазы» и «Инструкцию для сбора материалов по характеристике алмазоносности СССР». В них он предложил искать ультраосновные породы – кимберлиты и минералы – спутники алмаза, очертив круг последних. К этому времени Буров был твёрдо уверен в алмазоносности Сибирской платформы, в которой он предполагал наличие алмазоносных кимберлитовых трубок. По разным причинам Буров в годы репрессий не дал ходу своим служебным материалам. Их обнаружили только в 1992 году, когда рассекречивали архивы.
Начавшаяся Великая Отечественная война заставила отложить перспективные сибирские планы. Уральцы смогли быстро наладить промышленную отработку алмазных россыпей, так как оборонная промышленность остро нуждалась в алмазах. Уже в 1942 году страна получила первые алмазы с Урала.
Невидимые бои за Родину, за её оборонную промышленность, за независимость страны шли и в далёких от военных сражений уральских лесах нынешнего Горнозаводского района Пермской области: на Медведке, в Промыслах, в Ершовом, Вороновском, Голодском, Заимковском, Усть-Тарымском логах – близ Кусьи и на Усть-Койве.
В тёмных, сырых и глубоких шурфах, в открытых канавах и горных разрезах полуголодные забойщики добывали алмазные пески и подавали их в тяжёлых бадьях наверх. А наверху, на устьях выработок, худые, измождённые женщины, в заляпанных глиной спецовках, в растоптанных сапогах, закутанные старенькими платками, в метель и мороз, в жару и дождь поднимали на воротках мокрые бадьи и волоком опрокидывали их на-гора.
К отвалам алмазных песков подъезжали старенькие, разбитые, давно отработавшие свой век «полуторки», за ними, волоча деревянные тачки, подходили голодные лошади. Худенькие подростки медленно и тяжело нагружали пески.
Круглосуточно работали обогатительные фабрики, передвижные электростанции, гаражи и мехмастерские. Зимними холодными ночами горели костры на поисковых участках, круглосуточно маячили на участках геологи, прорабы, техники.
Секретность была невероятная, – вспоминает Наталья Викторовна. – Мы отвечали жизнью за каждый найденный алмаз и возможную утечку информации. Всё было очень строго. При каждой партии был спецотдел. Жители районов, где мы вели поиски, до 2000 года так и не знали, что мы искали тогда алмазы. Мы говорили, что охотимся за рубинами, или ещё что-нибудь придумывали. Когда стало ясно, что алмазы в стране нашли, участников экспедиции вычеркнули из списков живых и мёртвых. Просто уничтожили их паспорта. По-сути, алмазники перестали быть реальными людьми».
К сибирским проектам смогли вернуться в 1943 году. Руководитель Алмазного бюро Комитета по делам геологии при СНК СССР Г.Н. Волосюк предложил Бурову составить план фундаментальных работ на Сибирской платформе сроком на десять лет.
Осуществить этот проект во время войны не удалось. Но уже через десять лет на Сибирской платформе была открыта первая кимберлитовая трубка. К этому времени очевидным стал факт, что Урал не сможет обеспечить страну необходимым количеством алмазов. Тем не менее работы на Урале были продолжены. И довольно успешно.
Буров организовал в 1943 году в бассейне реки Койвы стабильную добычу алмазов и передал только что созданному тресту «Уралалмаз» многочисленные разведанные россыпи, а после этого решил расширить поиски. В результате была установлена промышленная алмазоносность рыхлых отложений долины реки Чусовой, очерчены контуры крупных алмазоносных бассейнов Вижайский и Вишерский с самым богатым на Урале месторождением алмазов Рассольная Южная, которое впоследствии перейдёт в ранг коренного месторождения.
Вместо УАЭ было организовано Геологическое управление по разведке алмазов с центром в Ленинграде. В его задачи входило продолжение поисков и разведки алмазов на Урале и организация двенадцати партий в енисейской тайге, Восточной Сибири и на Кольском полуострове. Главным геологом нового управления был назначен Буров, главным инженером – Ишков, главным инженером-обогатителем – Маланьин.
Менее чем за два десятилетия Буров вывел страну, не имевшую до 1940 года ни одного месторождения алмазов, в ряды алмазоносных держав мира. В любом другом государстве, где поиски алмазов до 1938 года никогда не проводились, где геологи не имели методики поисков алмазов, обогащения алмазоносных пород, где отсутствовали специалисты-алмазники, такие сроки открытия крупнейших месторождений алмазов показались бы фантастичными. В СССР подвиг геологов и обогатителей Уральской алмазной экспедиции остался незамеченным.
#ВладимирКуртлацков